То, что вы делаете, очень важно

№6, июнь
Алексей Слаповский

Это Шанхай, или Нью-Йорк, или Москва, или Токио, или Мехико, или любой большой город планеты.
Ибо речь пойдет о том, что у всех людей одинаково.
Но все-таки, конечно, в первую очередь имеется в виду Россия.
А слов в этом кино нет не потому, что такой прием, а они просто не нужны.

Представьте себе кварталы жилых домов по десять, двадцать, пятьдесят, восемьдесят этажей. Тысячи, десятки тысяч семей живут в них.
Представьте утро в таких домах.
Все встают почти одновременно.
Звучит разнообразная музыка.
Растрепанная женщина средних лет просыпается по звонку будильника, плетется в ванную, умывается, потом будит мужа, кормит его завтраком. Провожает на работу.
Будит двоих детей, кормит завтраком, отправляет в школу.
Наскоро доедает остатки завтрака и отправляется на работу.
В десятках, сотнях лифтов спускаются сотни, тысячи людей.
Молча.
Другая женщина встает по будильнику, плетется в ванную…
Происходит то же самое, что и в предыдущих кадрах. Только муж другой и дети другие. А завтрак такой же.
И еще одна женщина встает, умывается, будит мужа, детей. Заглядывает в комнату старой матери. Что-то ее настораживает. Она подходит. Прислушивается к дыханию матери. Щупает ее пульс. Выходит. Стоя в двери кухни, плачет. Муж вскакивает, бежит в комнату тещи.
Выходит, прогоняя напуганных и любопытных детей.
Кому-то уже не надо никуда спешить…

А вот мужчина никак не может проснуться. Будильник устроен так, что звонит через каждую минуту. После очередного звонка мужчина открывает глаза — и опять закрывает их. Будильник звонит с каждым разом все громче. Мужчина хватает его, желая разбить. Но ставит на тумбочку. И медленно поднимается.

Спит женщина, рядом с ней спит младенец. Им не нужно вставать.

А вот молодые мужчина и женщина с утра пораньше решили обласкать друг друга. Это Нила и ее муж. Муж торопится, посматривая украдкой на часы: пора на работу. Наконец у него все получается. Он вскакивает, бежит в ванную, в кухню, наскоро пьет кофе. Вслед за ним этот ритуал совершает и Нила.
Они вместе спускаются на лифте, выходят из дому.
Сливаются с тысячными толпами людей, спешащих на работу. Здесь европейцы, африканцы, азиаты — люди всех возможных этнических типов.
Две остановки автобуса одна против другой. Муж переходит дорогу, а Нила остается. Два автобуса подходят одновременно.
Нила и муж смотрят через стекла друг на друга. Машут друг другу руками.
Автобусы разъезжаются в разные стороны.
Очень тесно. Нилу толкают, пихают, на нее наваливаются при поворотах. Она не замечает этого — улыбается.

Вместе с другими Нила подходит к десятку дверей в большое серое здание.
Турникеты, пропускная система.
Огромный холл, десятки лифтов.
Люди ждут.
Лифты один за другим открываются, впускают в себя людей и поднимаются наверх.
На своем этаже Нила выходит одна. Перед лифтом — тамбур и сразу же дверь.
Нила, набрав код замка, входит.
Она оказывается в крошечной комнатке. Стол, стул, лампа, репродуктор. Камера наблюдения. Табло для информации.
На стене висят плакатики на нескольких языках.
ТО, ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ, ОЧЕНЬ ВАЖНО!
Извините, но Вам нельзя общаться с другими работниками
Вы можете слушать радио. Можете петь, но лучше воздержаться
Сконцентрируйтесь на своей работе
Каждая Ваша ошибка обходится очень дорого
Думайте о приятном и хорошем, и время пролетит незаметно
Помните, что мы стараемся хорошо оплачивать Ваш труд
ТО, ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ, ОЧЕНЬ ВАЖНО!

Между плакатиками висят фотографии — виды природы. Зима, лето, весна, осень. Море, лес, горы, пустыня. На любой вкус.
И — фотография мужа.
Нила осматривает все это и продолжает улыбаться.
Раздается сигнал.
Стол пересекает что-то вроде рельсов детской железной дороги. В стене справа приоткрывается заслонка, по рельсам выезжает плоская пластиковая ванночка. В ней серебристое сочленение довольно сложной конфигурации. Отдельно — проволочка, втулка с защелкой. Нила ловкими движениями обматывает проволочкой металлический штырь, сверху навинчивает втулку, закрывает защелку. Замерший на несколько секунд конвейер продолжает движение.
В соседней комнатке чьи-то руки присоединяют другую деталь.
В следующей — следующую.
Становится ясно, что с такой работой не смог бы справиться никакой автомат — все отдельно, вручную. На последнем этапе деталь, принявшую причудливый вид, упаковывают. Тонкая бумага. Фольга. Опять бумага. Коробка с ватой-наполнителем. Готовая коробка исчезает.
Эти коробки составляют в штабеля руки цвета хаки.
Военный грузовик с камуфляжными пятнами выезжает за ворота.
А в самом начале появляется остов будущей конструкции.

Нила работает легко. Время от времени она нажимает на кнопки пульта, встроенного в стол, и слушает музыку. Это рок, джаз, классика, этно — любые направления, какие только пожелаешь. Вот Нила нашла что-то лирическое. Мурлыкает себе под нос.
Зуммер. Пятиминутный перерыв. Нила открывает небольшую дверцу — тут санузел. Она занимается гигиеной. Выходит и успевает сделать несколько приседаний, несколько движений руками. Одно из движений, когда она качнула бедрами, показалось ей эротичным. Нила невольно усмехается.
И опять садится, опять работает.
Как и десятки других людей в своих кабинках.
Зуммер.
Вспыхивает надпись: «Обед». Она появляется несколько раз на разных языках.
Въезжает ванночка с обедом.
Надпись на табло: «Приятного аппетита».
Нила ест. Пьет сок, предварительно подняв стакан и поприветствовав молчаливым тостом фотографию мужа.
Появляется надпись: «Вам понравилось?»
Нила смотрит в камеру и трясет головой: да, вполне.
Надпись: «Выберите меню на завтра».
Далее — движущейся строкой, зелеными буквами — перечень блюд. Когда Нила нажимает на кнопку, надпись делается красной.
«Заказ принят, спасибо».
Перед Нилой проезжают ванночки с остатками еды. Десять, пятнадцать, двадцать. Вот что-то совсем странное, Нила хочет взять и рассмотреть, но раздается зуммер.
Нила извиняется улыбкой.
И опять работа.
Пора бы и устать, но Нила все веселей, все чаще посматривает на фотографию мужа.
Зуммер. Предупреждение: Нила не успела завершить свою операцию, а конвейер уже двинулся. Она вынуждена доделывать вдогонку. Еле-еле успевает: заслонка захлопывается через долю секунды после того, как она закончила.
Нила вытирает пот со лба.
И опять улыбается.
Зуммер.
Нила растеряна: что она сделала не так?
Смотрит на часы и смеется: просто кончился рабочий день.

Начинается движение обратно.
Все входят в лифты. Лифты открываются с двух сторон. Невозможно угадать, с кем ты соседствуешь, от кого получаешь деталь и кому передаешь ее.

Дорога домой.
Нила выходит из автобуса. Достает мобильный телефон, звонит мужу.
Ждет.
Подъезжает автобус. Муж выходит. Нила так рада, что мчится к нему. Ее чуть не сбивает машина. Муж строго выговаривает ей. Она опускает голову, но на губах играет улыбка. Ей так приятно, что он ругает ее, что испугался за нее.

Дома ужин. Немного наспех — Нила поглядывает на мужа, и в глазах ее нетерпение.
Ужин закончен, Нила берет мужа за руку и ведет его в комнату, к постели. Он, в общем-то, не против.
Любовные игры.
На шее у Нилы родинка, и она просит, чтобы муж поцеловал ее.
После этого муж достает две бутылки пива и садится перед телевизором.
Нила тоже смотрит телевизор, делая вид, что ей интересно.
Но сама все посматривает, все посматривает на мужа.
Темнеет.
В тысячах окон вспыхивает свет.
Сквозь тысячи окон видно, как люди ужинают, смотрят телевизор.
А теперь окна начинают гаснуть.
Нила ложится с мужем. Она ласкается. Тот сначала не очень настроен, но после того, как Нила прибегает к приемам женского искусства, тоже приходит в должное настроение.
Любовные игры.

И за тем окном, и за тем, и за тем…
Тысячи, десятки тысяч супружеских пар и любовников одновременно предаются любви.
Очень похоже, но все-таки по-разному.
Страстное лицо женщины. Смеющееся лицо. Нежное лицо. Плачущее лицо. Скучающее лицо. Мертвое лицо, закрытые глаза. Открытые глаза, изумление, страх — впервые.
Лица (мерно движущиеся) мужчин. Деловитое. Напряженное. Задыхающееся. Смеющееся. Нетерпеливое. Солдатское. Снисходительное.
Нет, неправда, что это тоже похоже на конвейер. Сколько пар — столько любовей.
И неправда, что в этом есть что-то механическое. Так говорят только обделенные, несчастные люди.
А Нила счастлива. Всем существом, всем телом, всей душой. Муж любуется ею, он горд, что вызывает в ней такие чувства. Гладит Нилу по голове. Они засыпают.
И тут же — звонок будильника.

И все начинается сначала.

Но вот утро, когда будильник не звонит.
Нила хватает его, трясет. Смотрит на календарь.
Воскресенье!
Сегодня — выходной день!
Она тормошит спящего мужа, шепчет ему что-то на ухо.
Он отворачивается.
Нила немного обижена.
Но, поразмыслив, встает и после душа начинает готовить праздничный обед.

Регулярно входит в комнату, садится у постели и смотрит на мужа. Спящие мужчины похожи на детей, а всякая женщина хочет, чтобы ее муж был отчасти ее ребенком (и жалеет, что не она родила его для себя).
Муж спит до самого обеда.
Зато и аппетит у него замечательный. На десерт опустошает целую банку консервированных фруктов (яркая желтая этикетка на банке). Нила смеется: неужели все одолеешь? Он нарочито давится, но доедает.

После обеда он выходит на крошечный балкончик и осматривает город с высоты сорокового или шестидесятого этажа.

Он одевается. Ему хочется погулять.
Нила тоже одевается, но медлит, ищет то одно, то другое. Ей гулять явно не хочется. Она копошится в шкафу.
Муж, слегка раздосадованный, идет, чтобы помочь ей. Роется в шкафу. Нила целует его. Он отстраняется. Оступившись, падает. Они возятся в шкафу.
Одежда валяется как попало, они на полу — растерзанные. Она счастлива, он приятно утомлен. Гулять расхотелось.

Вечер. Нила сама ставит перед мужем две бутылки пива и включает телевизор.

И опять работа.
Через открывающееся окошко справа Нила успевает разглядеть только руки. На левой руке, у большого пальца, шрам.
А слева руки морщинистые. И ярко-красные рукава. Наверное, это любимый цвет. Всегда ярко-красные рукава. У соседки справа руки бывают и голые, и в чем-то газовом, и с коротким цветным рукавом. Любит приодеться.

Зуммер. Нила ничего не понимает. Конвейер остановлен. Топот ног. Неясные крики.
Надпись: «Ничего страшного. Работайте внимательнее, и ни у кого не будет неприятностей».
Приоткрывается окошко справа.
Там теперь другие руки.
Окошко открывается и закрывается, Нила изучает руки. Они очень большие. Это крупная женщина. Или даже мужчина.

Сегодня Нила почему-то торопится.
Она бежит из проходной к дороге, но не садится в автобус, а берет такси.

Когда возвращается муж, он удивлен. Какие-то запахи… Музыка…
Он входит.
Накрыт стол, в центре — именинный пирог со свечками.
И любимые фрукты в желтой банке.
Нила преподносит ему подарок: часы.
Муж рассматривает их, улыбается.
Нила приглашает его к столу, но муж так растроган и так возбужден (мужчины в состоянии сентиментальности легко возбуждаются), что решает отложить ужин. Он подхватывает Нилу на руки и несет к постели.

Нила работает, улыбаясь: вспоминает вчерашний вечер.
И — упускает одну деталь. Задвижка чуть не прижала ей пальцы.
Загорается надпись: «Предупреждение!»
Пальцы Нилы дрожат.

Вечером она рассказывает об этом мужу, стоя на балкончике. У того тоже подрагивают пальцы. Он курит. И бросает окурок вниз. Окурок падает долго, очень долго, будто с неба.

И опять — работа.
И снова — работа.
Работа без конца.

Но Нила опять улыбается.
На этот раз она идет к дороге очень медленно. Пропускает пару переполненных автобусов.
Едет.
Медленно идет к дому.
Поднимается в лифте. Тихо открывает ключом дверь. Входит.
Прислушивается, принюхивается. Заглядывает в комнату.
Видит: муж сидит перед телевизором, пьет пиво. Телевизор работает очень громко.
Нила с надеждой идет в кухню, но и там ничего особенного.
Она садится на пол в прихожей.
Муж идет в кухню, обнаруживает ее. Удивлен.
И вдруг бьет себя по лбу. Поднимает Нилу, утешает ее, ласкает. Она вырывается.
Муж выбегает из квартиры.

Возвращается с букетом цветов.
Но Нила уже лежит в постели и делает вид, что спит.
Муж пытается приласкать ее.
Нила неприступна.


Наутро муж обнаруживает, что она уже ушла.
Пьет кофе и хмуро смотрит в окно. Набирает номер телефона.
Нила едет в автобусе. Звонит телефон. Она не берет трубку.
А на проходной завода и вовсе отключает телефон и сдает его в специальное окошко — так положено.

Весь день она работает, хмурясь, покусывая губы.
Во время обеда ничего не ест.
Неожиданно показывает язык камере.
Появляется надпись: «Вы устали? Вас сменить?»
Нила отрицательно качает головой.

Она выходит из автобуса. Тут же появляется автобус с противоположной стороны. Из него выскакивает муж. Кричит. Бежит через дорогу. Нила делает вид, что не слышит. Она идет с выпрямленной спиной. И вдруг — вскрик, визг тормозов, звук удара. Нила останавливается. Она боится обернуться. Она поняла, что произошло.

Утро.
Растрепанная женщина встает, будит мужа, детей.
Другая женщина встает, будит мужа, детей.
Молодая пара, восстановив за ночь силы, занимается любовью.

Нила встает — как из гроба. Бредет в ванную.
Сидит в кухне за чашкой кофе.
Время идет, она даже не притронулась к чашке.
Наконец отпивает, морщится.

Едет на работу.
Оглядывает исподтишка людей. Все ей кажутся каким-то другими. Уродами. Невыспавшимися тоскливыми уродами.

Она работает.
Появляется надпись: «Хотите взять отпуск?»
Нила отрицательно качает головой.
Надпись: «За наш счет. На три дня. При очередном отпуске эти три дня не будут учитываться».
Нила отрицательно качает головой.
Надпись: «Мы Вам сочувствуем. Мы с Вами».
Нила плюет в камеру.
Надпись: «Пожалуйста, не надо портить оборудование».

Нила сидит перед телевизором и пьет пиво. Ест фрукты из желтой банки.
Выходит на балкон. С отвращением курит, выбрасывает окурок.

И опять работа.

Нила открывает дверь дома — и вдруг застывает. Она что-то слышит. Какое-то постукивание.
Идет в комнату.
Видит: приоткрылось окно, рама стучит о большой цветочный горшок.
Нила берет горшок и выбрасывает его в окно.
И тут же бежит из квартиры. К лифту.
Выскакивает из дома.
Поднимает цветок, собирает в пригоршни землю.
Сажает цветок в другую вазу.
А потом покупает в магазине точно такую же, что была.
Она ходит в одном и том же. Не по сезону: стало холодно.
Простуженная, она шмыгает носом и торопливо вытирает нос платком: надо успевать работать.
Надпись: «Вы должны следить за своим здоровьем. Вы слишком легко одеваетесь. Извините».

Нила стоит перед шкафом. Но не может открыть его. Не решается. Закрыв глаза, распахивает дверцу. И тут же захлопывает ее.

Она в большом магазине. Бродит среди разноцветных женских курток.
И оказывается в мужском отделе. На ней большая куртка. Нила смотрит на себя в зеркало. Подходит продавщица и указывает ей на женский отдел.
Нила смотрит на нее и не понимает. Потом покупает мужскую куртку,
а также костюм. И футбольный мяч (муж любил смотреть футбол). И кепку.
Но и себе куртку тоже покупает. Выходит из магазина почти довольная.

Она едет на работу в новой куртке.
Работает.
В глазах ее — предвкушение.
После работы торопится на автобус.
Входит в квартиру, идет в комнату.
Кажется, что в кресле сидит ее муж. Плечи, кепка.
Нила подходит и дотрагивается до его плеча. Потом, нагнувшись, целует.
Идет в кухню, готовит ужин.
Приносит на подносе. Ставит на столик. Открывает пиво.
Мы видим: она одела подушки, тряпье и что-то другое в костюм, сделав нечто вроде чучела. Вместо головы — мяч.
Нила включает телевизор, смотрит футбол. Зажигает сигарету, вставляет ее в дырку, проделанную в мяче.
На ночь она укладывает чучело рядом с собой. Обнимает, целует его…

Нила на работе.
Надпись: «Вам нужен психоаналитик».
Нила отрицательно качает головой.
Надпись: «Это не предложение, а требование».

Огромный тысячеоконный дом. Через одно из окон видно, как психоаналитик долго и соболезнующе что-то говорит Ниле.
Она молчит, опустив голову.

И опять работает.
Надпись: «Вам помогло?»
Нила кивает головой.

Но, вернувшись домой, продолжает ухаживать за чучелом.
У нее новая игра. С помадой в руках она, проходя мимо чучела, чертит что-то на «лице» чучела.
А через некоторое время, подойдя с улыбкой к чучелу, видит помаду и тут же впадает в гнев. Бьет чучело по плечам, по голове. Швыряет в него чем попало.
Ночью ложится одна.
Но не выдерживает, встает, садится в кресло к чучелу, обнимает его.

Она выходит на балкон. Что-то падает ей на голову. Она стряхивает, видит, что это непогашенный окурок. Поднимает голову. Этажей на пять выше стоит мужчина и смеется. Нила грозит ему кулаком.

А утром, в лифте, она пытается угадать, кто кинул окурок. Не меньше десятка мужчин. Все похожи, и все не похожи.
В автобусе рядом с нею оказывается мужчина с очень брезгливым выражением лица. Бывают люди, у которых от природы уголки глаз опущены, как у печальных клоунов. Нила смотрит, смотрит… И, не в силах удержаться, выхватывает помаду и двумя резкими движениями рисует человеку новый рот — веселый. Тот хватается за рот, выпучив глаза, Нила тут же приходит в себя, достает платок, чтобы помочь мужчине вытереться, но тот отталкивает ее руку.

И Нила понимает: чучело она стала считать живым человеком, а людей — чучелами. Это ее пугает.

В квартире разгром.
Нила достает из шкафа вещи мужа и увязывает их в большой узел.
Потом приходят люди и выносят мебель.
Красят стены.
Вносят новую мебель. Скромную, но хорошую.
Ничего от прежней жизни.
Последнее — часы. Нила стоит на балконе и смотрит на них. Размахивается.
Нет.
Пусть останется хотя бы это.
И еще — фотографии из прежней жизни.

И опять работа, работа, работа…
Конвейер останавливается.
Причина в том, что одна из женщин бросила работу. Она, со странной улыбкой глядя в монитор, начинает раздеваться.
Надпись: «Пожалуйста, не надо!»
Женщина продолжает.
Зуммер, еще зуммер.
Женщина раздевается догола.
Приставляет стул к двери. В дверь ломятся. Выбивают дверь. Женщину хватают. Она вырывается. Пена на губах.

Люди выходят из здания предприятия, и видно, что многие перешептываются. Делятся новостью.

На другой день история повторяется с другой женщиной. И тут же начинают раздеваться третья, четвертая… Психоз передался неведомым образом и охватил почти всех.
Нила тоже начинает расстегивать кофточку на груди.
Надпись: «Остановитесь! Камеры не работают!»

Придя следующим утром на работу, Нила обнаруживает, что камеры нет, это место гладко заштукатурено. Табличка с надписью на нескольких языках: «Наблюдения больше не будет. Мы Вам доверяем».

Но на проходной теперь установлены металлоискатели, всех просвечивают.

Некоторое время никто не верит. Кто-то корчит рожи, кто-то полуобнажается. Убеждаются: камер нет.

И тут Нила получает в ванночке бумажку с запиской. Это не известный ей язык. Она прячет бумажку в кармашек блузки.

Дома рассматривает бумажку.

В книжном магазине, где есть книги на различных языках, Нила ходит в отделе словарей и пытается найти что-то похожее. Обращается к продавщице, та дает ей толстый том.
Дома Нила наконец переводит фразу, подписывая под ней найденные в словаре слова.
«Как ты имя?»
Подумав, Нила пишет на обороте: «Нила».

На работе она вбрасывает записку в окно справа.
И вскоре получает ответ.

Дома переводит его: «Вэй. Я мужчина. Я молодой».

«Ну и что?» — спрашивает Нила в ответной записке.
«Обменяемся фотографиями».
«Зачем?»
«Я буду видеть, что за стена живой человек».

В день по записке. Потому что надо перевести, ответить, дождаться, когда сосед переведет и ответит.

Нила перебирает фотографии. Почти все — с мужем. Но вот она отдельно, смеющаяся.

Она бросает Вэю свою фотографию. А он ей тут же — свою. Довольно симпатичный молодой человек.
После этого Нила получает записку: «Ты красивая».
Переведя ее дома, отвечает: «Ты тоже ничего».
Он предлагает: «Давай учить я твой язык, а ты мой. Будет легко общаться».

Нила сидит со словарем и учебником.
Теперь переписка идет оживленнее.
«Я почему-то чувствовал, что рядом красивая женщина. Я всегда это чувствую».
«Ты увлекаешься женщинами?»
«Только теми, которые нравятся».
«И много их?»
«Нет. Уже два месяца не было ни одной».
«Так долго?» — пишет Нила с улыбкой.
«А ты одна?» — спрашивает Вэй.
Нила не отвечает.
«Я что-то не то спросил?»
«Я одна», — отвечает Нила.
«Я тебя жду третий день и не могу увидеть», — пишет Вэй.
«Нас тут слишком много».
«Давай встретимся».
«Нет».
«Почему?»
«Нет».
«Почему?»
«Зачем?»
«Пообщаться».
«Я ненавижу мужчин».
«За что?»
«Глупый вопрос. Вот если бы любила, тогда бы спросили, за что?»
«Мы можем общаться не как мужчина и женщина, а как просто люди».
«Вы умеете?»
«Не пробовал. Но когда-то надо учиться».
Нила усмехается.

Вэй ждет ее у проходной.
Они идут по улице рядом, но как чужие. Не касаясь друг друга.
Оказываются возле кинотеатра.
Входят.

Смотрят какое-то кино. Вэй хохочет, Нила сидит с каменным лицом. Вэй удивленно смотрит на нее, тогда Нила начинает тоже смеяться, Но слишком громко. Похоже на истерику.

Они сидят в кафе у окна.
Вэй пьет коктейль через соломинку.
Он что-то говорит, но Нила не понимает. Он достает словарь, пишет что-то в блокноте. Они ведь изучали только письменный язык. Как говорить, они не знают.
А Нила рассматривает его лицо. И оно кажется ей неприятным. В ушах какой-то пух. Из носа торчат волосы. То ли прыщик, то ли родинка возле губы. Неприятно изгибаются губы, когда он смеется. Зубы некрасивой формы. Так ей кажется.
Он кладет свою руку на ее ладонь.
Нила вскакивает, задев стол и опрокинув чашку с кофе. И уходит.

На следующий день получает записку.
«Что я не так сделал?»
«Все».
«Я тебе не нравлюсь?»
«Нет».
«Почему?»
«Ты урод».
«Это неправда».
Нила не отвечает.
«Ты тоже не красавица», — пишет Вэй.
Нила не отвечает.

Она не отвечает и на последующие его записки.

Он ждет ее после работы. Она проходит мимо. Вэй идет за ней, она оборачивается и говорит что-то резкое.
Вэй пожимает плечами.

Нила едет в лифте вдвоем с мужчиной средних лет, который блудливо посматривает на нее. Лифт останавливается. Нила, чуть помедлив, смотрит на мужчину и кивает ему. Тот радостно выходит.

Ночь. Нила очень старается, но нет ни страсти, ни даже увлечения. А мужчина разнежился. Целует ей руки, плечи. Целует родинку на ее шее.
Нила встает и бросает ему одежду.
Она буквально выпихивает его из квартиры.

Однако следующим вечером — звонок.
Нила видит в глазок — мужчина с цветами и бутылкой вина.
Нила идет в кухню, берет кастрюльку с супом, открывает дверь, выплескивает в кавалера, захлопывает дверь.

Выйдя из проходной, Нила видит, как Вэй, дождавшись симпатичную девушку, обнимает ее за плечи. Похоже, Нилу это совсем не волнует.

Вскоре она получает записку: «Как жизнь?»
И оставляет ее без внимания.
«А у меня все отлично!» — хвалится Вэй.
Нила игнорирует.
«Хотя она и дура!» — неожиданно сообщает Вэй.
На этот раз Нила отвечает:
«Тебе повезло».
Вэй отвечает:
«Ты мне нравишься больше, но ты странная».

Дома Нила рассматривает фотографии с мужем. На фоне домов, на берегу моря, в ресторанчике, в парке аттракционов…

Когда она выходит из проходной в очередной раз, Вэй все так же ждет свою девушку. И дождался. И обнял ее. А Нила прошла мимо, но вдруг остановилась. Посмотрела на Вэя. Усмехнулась. Тот что-то пробормотал и торопливо отошел от подружки. Та возмущена.

Нила фотографируется с Вэем на фоне домов, на берегу моря, в ресторанчике, в парке аттракционов. Точно там, где снималась с мужем. И точно в таких же позах. Рядом. Взявшись за руки. Обнявшись. Но как только «сессия» кончена, она отстраняется.

Дома Нила кладет рядом с прежними фотографиями новые. Всматривается.

И опять работа.
Надпись: «Внимание! Через три дня конструкция будет изменена. Приготовьтесь».
«Внимание! Через два дня конструкция будет изменена. Приготовьтесь».
«Внимание! Через день конструкция будет изменена. Приготовьтесь!»
Вэй пишет: «Скорей бы уже! Нервы дергают!»
«Внимание! Завтра конструкция будет изменена!»

И наконец:
«Ваша деталь изменила конфигурацию!»
Конвейер двинулся.
Нила ждет.
Все то же самое — лишь втулка стала меньше. Но Нила с непривычки еле справляется.
Целый день уходит у нее на то, чтобы наладить работу.

«А что мы делаем?» — пишет Вэй.
«Этого не знает никто. А тебе нужно?»
«Да нет, мне все равно. Когда ты пригласишь меня домой?»
«Сегодня».

Нила и Вэй входят в квартиру.
Она провожает его в комнату, а сама идет приготовить ужин.
Вэй включает телевизор.
Нила вздрагивает. Идет в комнату. Смотрит, морщась, на экран.
Вэй понимает, что ей это почему-то неприятно, выключает телевизор.
Нила приготовила ужин. Принесла в комнату на подносе.
Две бутылки пива. И фрукты в желтой банке.
Нила хочет открыть пиво (она всегда открывала сама), но Вэй берет открывалку.
Он ест, Нила смотрит.
Фрукты Вэю, похоже, не по вкусу.
Нила выходит из комнаты.
Вэй не придает этому значения, продолжает есть.
Но Нилы нет слишком долго. Удивленный Вэй идет в кухню. Там Нилы нет. Он открывает дверь ванной. Нилы нет.
Идет в прихожую.
Дверь открыта, Нилы нет.

Нила бредет по ночному городу.
Она опять обходит те места, где фотографировалась с мужем.

Возвращается домой.
Вэй спит в кресле перед работающим телевизором.
Нила выключает телевизор и, одетая, ложится на постель.

Ночь. Вэй просыпается. Не сразу понимает, где он.
Встает, идет в ванную.
Вернувшись, тихонько ложится рядом с Нилой. Смотрит на нее. Она зашевелилась во сне. Положила руку на плечо Вэя. Он тихонько целует руку. Нила от-крывает и тут же закрывает глаза.
Она так и не откроет их.
Будут объятия и ласки, но — не откроет.

Утром они завтракают, не глядя друг на друга.
Вэй берет листок, пишет: «Я тебя люблю».
Нила долго смотрит на листок. Потом поднимает глаза, полные слез.

И опять в квартире разгром, опять ремонт.
Нила ходит по магазинам и выбирает точно такую же мебель, какая была.
Она покупает одежду, которая была у мужа.
Она вынимает фотографии из альбома и вставляет на их место снимки с Вэем.

А вечером, во время ужина, она дарит ему часы мужа.
Вэй смеется — у него есть часы.
Нила протягивает руку: дай посмотреть.
Он снимает с себя часы, дает ей. Нила выбрасывает их в окно.

Утро. Нила просыпается.
С улыбкой готовит завтрак.

Они вместе едут на работу, в автобусе Нила прижимается к Вэю, он улыбается, хотя и показывает ей глазами на окружающих.
При входе Вэя отводят в сторонку и что-то ему говорят.
Нила ждет, но он машет ей рукой: иди, иди.

Нила входит в свою комнатку.
С нетерпением ждет начала работы.
Конвейер двинулся.
Заслонка поднимается — в комнатке справа пухлые смуглые руки. Вэя перевели в другой отсек.
Нила усмехается.
Появляется надпись: «Это необходимо».

Ночь.
Любовные игры.
Нила опять счастлива.

Она вскакивает утром, трясет будильник, думая, что он испортился. Но смотрит на календарь — воскресенье, выходной день.
Приняв душ, идет готовить.
Время от времени заходит в комнату, садится рядом со спящим Вэем и смотрит на него.

Вэй с аппетитом обедает, а потом собирается погулять.
Но Нила медлит, что-то ищет. Она ждет, когда придет Вэй, чтобы поторопить ее. Но Вэй терпеливо сидит в прихожей на тумбочке.
Нила срывает вещи с вешалок.
Вэй входит в комнату. Удивлен.
Нила начинает собирать вещи.

И они все-таки отправляются погулять.

Идут по улицам.

Заходят в огромный многоэтажный супермаркет. Если посмотреть снаружи, становится жутковато: толпы людей движутся по всем этажам. Но, приблизив взгляд, можно увидеть двоих, Вэя и Нилу, которые идут обнявшись. И кажется, что все равно — в супермаркете они, или на берегу моря, или в лесу. Два человека счастливы, какая разница — где?

Они покупают продукты, идут с корзинкой между стеллажей. Вэй берет красную банку с консервированными фруктами и ставит ее в корзинку. Нила вынимает ее, ставит желтую. Вэй упрямится, меняет банку. Нила опять вынимает красную и ставит желтую. Хорошо, пусть будет две банки: Вэй ставит красную, не вынимая желтой.
Но Нила выхватывает красную банку и разбивает об пол.
И уходит из магазина.

Вэй собирает вещи.
Нила сидит у окна.
Вэй кладет в чемодан то, что считает своим. Костюм, туфли и т.п. То, что Нила купила ему, то, что так похоже на вещи ее мужа.
Вэй, собрав чемодан, стоит некоторое время, но решает ничего не говорить и идет к двери.
Нила догоняет его. Отнимает чемодан, обнимает, плачет, становится на колени.
Он тоже встает на колени.
Находясь в таком положении, они целуются.
А потом — любовная сцена в прихожей.

Стоя у проходной, Нила ждет Вэя. Его нет. Она звонит по телефону — Вэй не отвечает.
Нила едет домой одна.
Открыв дверь, она чувствует: что-то не так.
Входит.
Накрыт стол. Посредине торт со свечками. Вэй улыбается. Подходит, от-
крывает коробочку. Там недорогой, но красивый перстень.
Нила смотрит на него, потом надевает перстень на палец. Любуется. Целует Вэя.

Ночью в ванной она плачет, намыливает палец, чтобы снять перстень. Снимает, бросает в мойку, пускает воду.

Утром она с огорчением показывает Вэю руки и объясняет: мыла руки, а перстень слетел.
Вэй берет инструменты и разбирает трубы под мойкой. И находит перстень. Тот весь в грязи, но Вэй быстро моет его. Хочет надеть на палец Нилы. Но он почему-то не лезет. Вэй облизывает ее палец и надевает перстень.
Ночь. Нила стоит на балконе.
Потом взбирается на перила.
Готова прыгнуть.
Но тут слышит какие-то звуки в комнате и спрыгивает обратно на балкон.
Вэй выходит на балкон.
Он ни о чем не спрашивает и ничего не говорит.
Курит. Бросает окурок. Тот долго летит вниз. Нила смотрит туда, потом поворачивается к Вэю и горячо обнимает его.

Она работает и улыбается.
Вэй тоже работает. И тоже улыбается. У него простая операция: берет проволочку, просовывает в узкое отверстие какой-то детали, прикрепляет деталь
к хитроумному сочленению и одним движением паяльника припаивает ее.

Ужин.
Любовные игры.
Нила просит, чтоб Вэй поцеловал ее родинку.
Телевизор, пиво.
И Вэй, и Нила умиротворенны и счастливы.

И снова выходной.
Нила готовит обед. Оглядывает стол. Чего-то не хватает.
Консервированных фруктов.

Она идет в магазин и покупает там банку с фруктами. Красную.
Возвращается домой. Вместе с нею в лифт входит человек, на которого она сначала не обращает внимания.
Но чувствует его взгляд.
Поднимает голову.
Это тот самый человек, с которым у нее была короткая связь, кончившаяся вылитым на него супом.
Мужчина улыбается. Нажимает на кнопку — лифт останавливается.
Нила не успевает даже крикнуть — он зажимает ей рот. И начинает действовать.
Нила отбивается, но он зажимает ее в угол, запихивает туда.

Вэй, проснувшись, не может понять, почему нет Нилы.
Выходит на лестничную площадку, прислушивается.
Снизу какие-то голоса.
Вэй бежит вниз.
Возле открытого лифта собралась небольшая толпа жильцов.
В кабине лежит окровавленная, задушенная Нила.

Нила — в гробу.
Вэй стоит над ней. И еще несколько человек.
Гроб собираются заколачивать.
Но тут Вэй наклоняется, облизывает палец Нилы и снимает с него перстень.
Его оттаскивают от гроба.

Вэй в больнице.
Он лежит и смотрит в потолок.
Вскакивает, стучит в дверь.
Входят двое дюжих санитаров, успокаивают его. Он сопротивляется. Им приходится связать его.

Связанный, он лежит долго. Утро, день, вечер, ночь, опять утро, день, ночь…
Наконец врач, осмотрев его зрачки и задав несколько вопросов, разрешает снять смирительную рубашку.
Похоже, Вэй успокоился.
Он бродит по коридорам, смотрит в окна.
Оказывается у служебной двери, когда персонал вносит какое-то оборудование.
И тут же, воспользовавшись случаем, выскальзывает.

Вэй стоит у предприятия. К нему выходит охранник, что-то говорит. Прогоняет Вэя. Тот не уходит. Охранник звонит начальству.
За Вэем приезжает медицинская машина.

И опять тянутся томительные дни в больнице. Зима, весна. Лето.
Вэя наконец выпускают.

И он в тот же день оказывается на предприятии.
Его пропускают.
Через окно (одно из тысячи) мы видим, как Вэй говорит с кадровым работником, а тот отрицательно качает головой.
Понурый Вэй выходит из проходной.

Но на другой день он опять там.
Подъезжает начальственная машина, Вэй бросается к ней, пытается что-то объяснить. Но у него только несколько секунд — пока открываются ворота. Ворота открылись — машина уехала.

Каждое утро невидимый начальник в машине, подъезжая к проходной, видит Вэя.

Рука берет телефонную трубку, губы шевелятся: начальник отдает какое-то распоряжение. Выходит сотрудник и машет Вэю.
Вэй идет через проходную.

Его вводят в рабочую комнатку.
Он садится за стол.
Над ним двое надзирающих сотрудников.
Это тренировочный отсек. Справа и слева сотрудники подают и принимают ванночки с одним и тем же сочленением. Один подает ванночку Вэю, тот нанизывает деталь на проволочку, прилаживает, припаивает, отдает второму, тот отрывает деталь, возвращает ванночку в исходную позицию.
И так много раз.
Надзирающие работники убеждаются, что Вэй может работать.

И он работает.
У него спокойный и решительный вид.

Каждый день в толпе, в автобусе, в лифте он осматривает женщин. Он ищет похожую на Нилу.

И вот в автобусе, прямо перед собой, он видит шею молодой женщины. И родинка на том самом месте.

Вэй достает руку из кармана, разжимает ладонь. Там перстень.

То, что вы делаете, очень важно

Открытое письмо

Фильм Сэмюэля Беккета «Фильм» как коллизия литературы и кино

Коллектив научных работников Музея кино подал в отставку