«Варда глазами Аньес»: о последнем фильме великой французской постановщицы

90-летняя Аньес Варда уже не просто живой классик, но кинематографическое божество: за ее жизнеописанием синефилы следят, кажется, с той же зоркостью, с какой наблюдали последние годы и за работами Мануэла де Оливейры, который перешагнул аж за 100 лет.

Долгая счастливая жизнь режиссера при этом может отпугивать новых зрителей безграничной фильмографией. Впрочем, Варда сняла поменьше, чем Ясудзиро Одзу, Альфред Хичкок и тот же Оливейра, и сама выступает во всех смыслах примером интонации. На одной из встреч со зрителями или студентами киношкол, из которых собран ее новый фильм, Аньес спрашивает, видел ли кто-то «Клео от 5 до 7», ее вторую и самую известную работу. В зале — редкие руки; Варда и бровью не ведет: ну хорошо, что кто-то видел. Важно, разумеется, не количество зрителей (хотя каждый фильм — для них), но обстоятельства. Продюсер сам предложил ей снять фильм, но экономно и компактно. Из этого ограничения родилась драма про ожидание: молодая девушка бродит по городу в преддверии врачебного вердикта. Варда фиксирует разницу между течением времени — повседневным и личным.

Время вообще важная для нее категория: на одной из встреч режиссер замечает, что переполошилась в 80: дескать, пора сделать что-то важное. В 90 эта блажь прошла. Теперь можно снять и фильм про саму себя, иронично и остроумно пересказывая избранные главы автобиографии.

Тут важно заметить, что «Варда глазами Аньес» — это не история про то, как большой художник смотрится в зеркало (хотя в фильмах Варда зеркала часто фигурируют). Львиная доля обаяния французской постановщицы бельгийского происхождения, кажется, в том, что ее больше интересуют окружающие и окружающее. Поехав как-то снимать отчий дом, она познакомилась в пути с четой, одержимой поездами, и сняла кино про них; когда умирал ее супруг, режиссер Жак Деми, Варда сняла «Жако из Нанта» (1991) — основанную на его воспоминаниях картину, призванную не бороться с уходом Деми, но проводить его на тот свет, стать его спутником на этом мучительном пути.

В этом, вероятно, ключевой дар «бабушки французской новой волны» (сама Варда уже называет себя «динозавром nouvelle vague») — совмещать индивидуальный взгляд на мир с потрясающей в нем заинтересованностью. В пересказе (особенно автобиографическом) это выглядит моделью идеального автора: Варда черпает вдохновение из трагедий и комедий, из муралейМураль — разновидность монументальной живописи, как правило, наносимой на архитектуру и картошки, из личного опыта и творящегося в мире, вроде движения Черных пантер, за которыми она поехала наблюдать под видом французской журналистки.

Кажется, что все преображается рядом с ней. Как в документальном фильме про современных конголезских художников «Система К» (Systeme K)Показан в Документальной панораме, весь город Киншаса — это пространство совриска и перфоманса, так и вся жизнь Аньес — акт художественной выразительности и осмысления реальности. Достаточно взглянуть на ее прическу и платья, чтобы убедиться: будто бы верная заветам Станиславского, она любит не себя в искусстве, а искусство в себе.

И это самое важное, что можно почерпнуть из очаровательного автопортрета, — лекции про феминизм и исследование действительности, историю кино и историю искусств (например, увлечение картошкой вылилось в инсталляцию Patatutopia; смерть любимой кошки — в stop motionТехника, при которой сцена с неодушевленными предметами снимается покадрово и с изменением положения в пространстве, чтобы создать эффект движения трибьют, в котором украшается могилка питомца). Эффект присутствия художника (так называется перформанс Марины Абрамович и фильм про нее«В присутствии художника») рождается естественным путем. Благодаря вниманию к малому и уважению к чудесам, личным ассоциациям и воспоминаниям, комментариям к происходящему, а то и просто умению внимательно слушать. В позапрошлогодней картине «Лица, деревни» — тоже очаровательной — Варда каталась по побережьям Франции с фотографом JR: они пытались запечатлеть портрет местных жителей, конгениальный атмосфере в населенном пункте. Исполинский снимок потом распечатывался и вешался на какую-нибудь стену. Некоторые идеи предлагал молодой фотограф, какие-то подкидывали сами местные жители.

В этом умении не брезговать чужим жизненным опытом, иным ракурсом, посторонней аддикцией (вроде истории с фанатами поездов), надо думать, и кроется секрет как минимум творческого долголетия Аньес Варда. Ее стиль — танец; нелепый костюм большой картофелины, многолетняя связь с пляжами, трепетная привязанность к чужим воспоминаниям, дар играть с детьми и взрослыми. Сегодня она действительно похожа на бабушку если не французской новой волны, то даже всего западного кинематографа, который иногда шалит и забывает о безграничности мира — во всем его многообразии боли и очарования. И кажется, что именно Варда способна об этом иронично и добродушно напомнить. Я так мал, а вокруг все огромное.