Андрей Плахов рассказывает в 12 предложениях о фильме «По воле божьей» Франсуа Озона, который перенесли от Пасхи подальше

Этот фильм способен сбить с толку как фанатов Франсуа Озона (наверное, меня надо приписать к их числу), так и злостных скептиков, даже ненавистников, которых тоже в изобилии породил французский режиссер, известный в первую очередь склонностью к стилистически изощренным жанровым перевертышам и мистификациям.

Впервые этот пересмешник делает серьезную социально-критическую хроникально-репортажную докудраму на горячем материале: в ее основе — скандал вокруг священника-педофила Бернара Прейна и крышевавшего его лионского архиепископа кардинала Филиппа Барбарена, одного из приближенных к Святому престолу и ватиканской элите; сюжет включает также историю формирования протестной организации La parole libérée («Свободные голоса») силами жертв сексуального аппетита демонического священника.

Впервые Озон вторгается в реальную, происходящую во Франции борьбу (кстати, сначала фильм задумывался как документальный), которая еще далеко не завершена: уже после берлинской премьеры картины в марте 2019-го состоялось судебное слушание по делу Барбарена, и он был приговорен к полугодовому сроку условно, после чего во второй раз обратился к понтифику с просьбой освободить его от должности.

Прейна, процесс над которым еще впереди, подал иск, чтобы воспрепятствовать выходу в прокат фильма Озона, поскольку «он может негативно сказаться на имидже подсудимого и вердикте суда», но получил отказ, и все же картина (в количестве 300 копий) вышла на две недели позже запланированной даты; в последний раз во Франции переносили релиз по схожим причинам в 1973 году: тогда задержали выход «Кровавой свадьбы» Клода Шаброля, основанной на реальных событиях, судебное разбирательство которых еще не было завершено.

В центре повествования трое (из 60 или даже 70) пострадавших мужчин: каждый в период с 1986 по 1991 год испытал сексуальные домогательства со стороны Прейна, в те времена капеллана католического лагеря бойскаутов; некоторые подростки не воспринимали это как насилие, но годам к 17 созрели для того, чтобы рассказать о подобных инцидентах родителям, не получили от тех поддержки и дальнейшую жизнь прожили либо пряча травму глубоко внутрь, либо сталкиваясь с рецидивами сломанной психики.

Действие начинается в 2014-м, когда успешный адвокат и образцовый католик Александр Герен (первоначально фильм должен был называться его именем) узнает, что Прейна опять функционирует в Лионе и имеет «по работе» доступ к детям; вместе с двумя другими бывшими скаутами Александр решается бросить перчатку могучей католической институции и консервативному лионскому обществу, они собирают десятки свидетельств потерпевших, поднимают на ноги юриспруденцию и клерикальную верхушку вплоть до Ватикана.

Все это настолько непохоже на обычный материал и стиль Озона, что вскоре перестаешь искать какие бы то ни было связи с его прошлым кинематографом и просто отдаешься течению интриги, развернутой в (тоже не характерном для этого режиссера) суховатом ключе эпистолярного романа; первая треть фильма, длящегося два с лишним часа, состоит большей частью из закадрового чтения писем, которыми персонажи обмениваются между собой или адресуют их в служебные инстанции, и как раз из писем мы узнаем о ключевых событиях и поступках героев.

С одной стороны, это придает фильму несвойственную миру Озона аутентичность (письма подлинные и доверительно предоставлены в распоряжение режиссера прототипами главных героев); с другой — это отголосок литературной традиции эпохи Просвещения, обожавшей романы в письмах, так что невольно начинаешь вспоминать, что Озон — ученик Эрика Ромера, а тот, в свою очередь, как и Франсуа Трюффо, ввел эту традицию в обиход французской «новой волны».

Александра, первоначально застегнутого на все пуговицы 40-летнего отца пятерых детей, играет Мельвиль Пупо (актер, не раз снимавшийся у Озона и сыгравший его альтер эго — смертельно больного гомосексуального фотографа во «Времени прощания»); в процессе самопознания вера этого героя подвергается серьезной переоценке, загнанная в подсознание травма выходит наружу, и он окончательно выходит из футляра.

С появлением в сюжете еще двух героев фильм обретает более высокий эмоциональный градус: взрывной по темпераменту атеист Франсуа — полная противоположность интровертному набожному Александру, и играющий его Дени Меноше работает на этом контрасте; особенно же хорош в роли фрустрированного нестабильного Эмманюэля актер Сванн Арло (похожий на покойного Патрика Девера — символа хрупкости и незащищенности); Эмманюэль — единственный из троих, кто не имеет точного жизненного соответствия и представляет собой контаминацию двух разных реальных персонажей.

Новая картина Озона, при всей нетипичности, в конце концов обнаруживает и знакомые мотивы, и стилистические приемы, и характерный для режиссера тип хулиганского юмора (знакомый по фильмам-перевертышам «В доме» и «Отчаянная домохозяйка»): так, внутри организации «Свободные голоса» дискутируется идея запустить над Ватиканом вертолет с макетом пениса и поставить перед церковью вопрос, что больше шокирует — летящий в небе пенис или педофилы, окопавшиеся в приходах.

Не менее значима и «оговорка по Фрейду» одного из церковных функционеров: говоря о педофилах, он употребляет для их характеристики слово «гомосексуалисты», на что тут же обращает внимание один из оппонентов, замечая, что нет никакой связи между педофилией и сексуальной ориентацией, а церковь, призывая «божий гнев» на геев, в то же самое время покрывает педофильские преступления; и тут опять мы видим в Озоне наследника традиции «циничных» моральных парадоксов и антиклерикальных умонастроений, которыми пронизаны французская классическая философия («Опыты» Монтеня, «Максимы» Ларошфуко), литература («Монахиня» Дидро) — равно как и кинематограф.