Восхитительная чушь: «Анна» — русская гастроль Люка Бессона

Russian girl Анна (экс-модель Саша Лусс) чудом избавляется от бойфренда-бандита-наркомана (Александр Петров) и благодаря влюбленному в нее вербовщику (Люк Эванс) поступает на службу в КГБ, который засылает ее агентом в парижский модельный бизнес, чтобы под этим прикрытием ликвидировать неугодных, но ее с той же целью перевербует очередной в ее короткой жизни красавчик из ЦРУ (Киллиан Мёрфи).

Люк Бессон — последний тевтонец ордена мужского шовинизма, стереотипный режиссер в смокинге, который, не скрываясь, спал с актрисами, а чтобы ни у кого не оставалось в этом сомнений, поочередно на них женился: Анн Парийо («Никита»), Майвенн («Пятый элемент»), Милла Йовович (опять же «Пятый элемент»), и вот череда наконец прервалась в 2004-м на продюсере Виржини Силла. Впрочем, Саша Лусс, которая появилась в чудной роли инопланетянки из начала «Валериана и города тысячи планет» (казалось, что это целиком нарисованная модель, но нет, и правда, как живой алиен), играет в «Анне» уже вторую свою роль подряд у Бессона, а значит, вполне может считаться новой фавориткой студии EuropaCorp, терпящей рекордные убытки, и самого режиссера, обвиняемого во Франции даже не в сексуальных домогательствах, а в изнасиловании.

В Википедии пишут, что «Анна» — ремейк «Никиты». Не верьте, на самом деле можно было бы считать эту картину ремейком доброй половины бессоновской фильмографии. Всю жизнь он экранизирует (отметим, только в удачных картинах у него это получается) свой то ли комплекс, то ли фетиш о хрупкой девушке, под гнетом обстоятельств становящейся сильнее и спецслужб («Никита»), и самой истории Старого Света («Жанна Д’Арк», хотя, поправка, это, скорее, неудачный фильм), и целого мира («Пятый элемент»), и смерти («Леон»). Всякий раз, когда Бессон начинает притворяться, например, автором семейного кино (цикл «Артур и минипуты» и «Необычайные приключения Адель»), он терпит поражение. Значит, его фильмы о женщинах — это что-то очень личное. Впрочем, к «Никите» действительно отсылает дословно повторенная в «Анне» сцена ресторанной перестрелки, где героине приходится всех перебить, чтобы выполнить задание, и она еще и остается виноватой в том, что не предусмотрела форс-мажор.

Концепция такой героини с тонкими ручками, сжимающими пистолет, в 90-е выглядела профеминистической, сегодня же Бессон кажется мизогином-рецидивистом, хотя он относится к своему архетипу с неизменной нежностью. Да, режиссер помещает тысячеликую героиню в мясорубку, но милосердно снабжает умением раскидывать врагов, даже не прикасаясь к ним кулаком, а просто размахнувшись как следует рукой в примерно правильном направлении. В самом деле, у хрупкой Анны бы просто не хватило импульса (массы, помноженной на скорость) сокрушить тех шкафов-гэбистов, что стоят у нее на пути.

Бессону хватает смелости снимать что угодно, потому что он просто не понимает, что снимает, и движется, как героиня Скарлетт Йоханссон в «Люси», ведомый, как ему кажется, неким высшим разумом, сохраняя невменяемое выражение лица. Вместо уныло аутентичного мира сумасшедший Бессон придумывает на ходу свой, причудливо соединяя сегодняшнюю собянинскую Москву с тоталитарной фантазией на тему позднего Союза, где в первой же сцене татуированные бандиты-наркоманы едут в Банк Советского Союза, чтобы снять там деньги в банкомате (!) по карте American Express (!); где к 1987 году в обиходе сотовые телефоны и ноутбуки.

Вновь спецслужбы у Бессона правят миром, олицетворяя собой два государства на фронтах холодной войны (и режиссеру все равно, что война к тому моменту уже была на исходе). КГБ в лице неприятной начальницы (комично злобная Хелен Миррен в парике) традиционно деспотичен, использует в хвост и в гриву агентов до тех пор, пока у них не заканчивается ресурс (в случае Анны и таких, как она, «красных воробьев» — пока ею можно будет соблазнять нужных людей). ЦРУ притворяется демократичной структурой, которая за своих — горой, но в итоге обнаруживается, что за океаном КГБ просто сменил мундиры.

Орудием войны спецслужб оказывается Анна, но и она под гнетом обстоятельств являет себя мастером-комбинатором, который видит на четыре хода вперед стратегию партийных бонз. Точно так же легко, как Анна становится двойным агентом, она могла бы стать и тройным, и четверным: если бы из-за дерева выходили и из шкафов повылезали бы еще вербовщики Моссада и Ми-6, никто бы вообще не удивился. Бессон ловко выдергивает из-под нас ковер, правда, несколько раз один и тот же, но мы каждый раз теряем устойчивость: когда на экране происходит очередной флешбэк, раз в пятый загорается надпись «За сколько-то там месяцев или лет до этого», уже никто, конечно, не удивляется, но зато все каждый раз радуются, что Анна и тут все предусмотрела.

На гражданке вроде бы полегче, но и там обыденность не оставляет героине выбора: она сбегает от парня, подсадившего ее на наркоту, в модельное агентство, превращающее красивейших девушек из развивающихся стран в рабынь, спящих вповалку на полу съемной парижской халупы. Обращая рабочий навык соблазнения против нанимателей, Анна лишний раз подтверждает вечную позицию Бессона: женская красота в его фильмах оказывается последней добродетелью для обреченного человечества, редчайшим симптомом божественного присутствия.

Связывая в голове эпоху той холодной войны и наши дни, где обстановка накаляется по уже знакомому историческому сценарию, режиссер, последний искренний мечтатель евро-арт-мейнстрима, демонстрирует карикатурный, облегченный, увлекательный сюжет, который при этом имеет ко дню сегодняшнему куда больше отношения, чем может показаться. Единственное, в чем по-настоящему нуждается героиня этого вечно актуального в мире тотальной слежки и постправды шпионского сюжета, который в восхитительно бредовой «Анне» подан даже изящнее, чем в предыдущих фильмах режиссера, — так это в материально обеспеченном одиночестве, последнем прибежище обычного человека. Устроить это прибежище желательно в стране без экстрадиций.

Читайте также:

• Люк Бессон, героиня и насилие. О фильме «Никита»