«Блуждающая Земля» — суперхит китайского проката. Разбираемся, как закалялся КНР-сай-фай

История китайской фантастики — бесконечная хроника огня и крови. Даже отец фантастической литературы Поднебесной Лао Шэ — автор марсианской антиутопии «Записки о кошачьем городе» (1932), которая издавалась на русском языке, наверное, раз шесть или семь, — вернувшись на родину после победы коммунизма, пал жертвой хунвэйбиновСтуденческие отряды, созданные Мао Чзэдуном в 1966–1967 годах, активные участники Культурной революции, уничтожали всех, кто не разделял коммунистических идей — прим. ред.. Юные звереныши напали на старого литератора по дороге на работу и серьезно его изувечили. Несмотря на вмешательство полицейских, которые отбили старика у линчевателей, на следующий день его все равно нашли утопленным в ближайшем водоеме. «Культурная революция» не знала жалости. Пока страну трясло от взаимной ненависти, одни фантасты бежали в Гонконг или на Тайвань, другие, как Ван Дулу, умирали от чахотки в сельской ссылке, третьи, как Ни Куан, — расстреливали кулаков во Внутренней Монголии. После завершения «культурки» и недолгого ощущения долгожданной «оттепели» некоторые рисковые парни пытались начать писать детские повести про полеты к другим планетам, но уже в 1984 году попали под новый каток, будучи обвинены в «преклонении перед западными ценностями». Научная фантастика была американским форматом, опасным и разлагающим.

Настоящая жанровая оттепель началась только во второй половине 90-х. У потертых жизнью литераторов нового поколения за плечами были заводы, станки и доменные печи, поэтому их проза была тяжеловесной и приземленной. Про химию, физику и моральные дилеммы, которые встают перед каждым работником науки. Молодежь предпочитала сбежать в Сеть, в бесконечные прерии фэнтези, где почти совсем не было цензуры. Спрятавшись за псевдонимами и никнеймами, молодежь открыто писала веб-романы на много тысяч страниц про любовь между мальчиками, попаданцев и волшебные империи.

Будущий «генерал» новой китайской фантастики Лю Цысинь пошел по первому пути. Сын шахтеров из Шаньси, которым порядком досталось в годы «культурки», закончил университет водного хозяйства и много лет проработал программистом на электростанции, пока не начал публиковаться в первом китайском НФ-журнале «Мир научной фантастики». Тут надо заметить, что к 2006 году провинциальный сычуаньский альманах уже издавался тиражом 400 000 экземпляров. Подобных тиражей на тот момент не было, наверное, у всей англоязычной профильной прессы вместе взятой. Романы с продолжением Лю Цысиня издавались из номера в номер, а потом переиздавались отдельными книгами. Одним словом, Лю Цысинь стал звездой. Был ли готов к этому китайский кинематограф?

Разумеется, нет. Китайский кинематограф на рубеже веков был на распутье, он еще толком не ассимилировал даже гонконгских «беженцев», поэтому попросту не мечтал о борьбе с Голливудом. В стране еще не было достаточного количества современных кинотеатров, не было сценаристов, режиссеров, операторов, а главное — не было убойной мотивации «догнать и перегнать». Винить инертность местного кинопрома в отсутствии хоть какого-либо адекватного фантастического кино, в свою очередь, тоже моветон. Как известно, западная кинофантастика по сей день отстает от фантастики литературной на 20–30 лет. Это грустная норма.

Лю Цысинь мог бы так и остаться еще одним литературным феноменом, которого, несмотря на громадные тиражи, западнее Тибета никто не знает. Если бы не американская «пятая колонна». На заре битвы за diversityРазнообразие — культурная политика Голливуда, предполагающая, что важные роли должны получать не только белые мужчины — прим. ред. американский фантаст Кен Лю, возмущенный тем, что в современной западной фантастике так мало азиатов, самостоятельно перевел в 2014 году роман Лю восьмилетней давности — «Проблему трех тел». Перевод стал бестселлером, завоевал престижную премию «Хьюго» и в самом деле поменял правила игры. Книга поражала уже прологом — длинным, откровенно страшным и, на первый взгляд, совсем необязательным: там дотошно описывались все кровавые ужасы хунвэйбинского беспредела.

Наконец, осознав, что китайская фантастика — это еще один фронт «мягкого давления» на Запад, китайский кинопром очнулся. Он вообще к этому моменту чувствовал себя заметно лучше. В 2015 году сказочный блокбастер «Охота на монстра» (2015) заработал новые рекордные $382 миллиона, попав мимоходом даже в российский прокат. Инвестиция в дорогие и сложные проекты больше не казалась блажью. Крупные паблишеры китайских MMORPG Youzu Interactive выкупили все права на трилогию и вложили в экранизацию приличную сумму в районе $30–35 миллионов. Фильм оперативно слепили, после чего… спрятали на полку, где он находится уже почти четыре года. Инвесторы были уверены: снятый фильм не удался, в прокате он обязательно провалится, поэтому вливать новые деньги в его маркетинг и все равно портить себе репутацию — бессмысленное занятие. В китайском кинобизнесе подобное случается регулярно. Например, в прошлом году самый дорогой китайский фэнтези-блокбастер «Асура» с бюджетом $113 миллионов был снят с экранов на третий день проката. Снят — якобы для дальнейшей доработки, но есть легкое подозрение, что мы его никогда не увидим.

Когда же платформа Amazon проявила интерес к тому, чтобы экранизировать роман Лю Цысиня самостоятельно в формате сериала, Youzu еще и сыграли в собаку на сене: все права у нас, делиться не станем, американской экранизации — не быть.

Поверить в сокрушительный провал первой люцысиневской экранизации — легко. Фабулу оригинальной книги невозможно пересказать в паре предложений. Она сложная, запутанная, неподъемная. Особенно для молодого режиссера-дебютанта с непонятным прошлым. Современное китайское кино — во многом кино дебютантов. В худшем российском смысле. За штурвалом картин с большим бюджетом регулярно оказываются не совсем понятные люди, зачастую — чуждые миру кино. В первую очередь — сумевшие пустить пыль в глаза правильному инвестору. «Пыль в глаза», как известно, главное правило китайского бизнеса. В любом случае первый фантастический блокбастер из Китая сгинул, не успев даже добраться до экранов.

Место революционного флагмана, который сломает лед и родит еще одну национальную жанровую школу, пустовало всего несколько месяцев. В дело включились государственные монополисты из China Film Group, для которых вторая попытка экранизировать Лю Цысиня стала делом национальной важности с бюджетом $50 миллионов и привлечением лучших специалистов из пекинской Академии наук.

Кто же оказался в режиссерском кресле? Быть может, приглашенный заморский «варяг» или гонконгский ветеран-полубог? Режиссер Франт Гво — юрист по образованию. До 30 лет работал по профилю, в 2010 году по зову сердца — внезапно поступил в Пекинскую Киноакадемию на продюсерское отделение. В 2014 году выпустил в прокат успешный в коммерческом плане студенческий ромком «Мой бывший одноклассник», с которым весь год катался по китайским фестивалям студенческого кино. Всего два года спустя China Film Group нанимает 35-летнего «запоздалого» выпускника снимать самый ответственный фильм в истории китайского кино. «Блуждающую Землю».

Материал выбран удачно и с точным прицелом. «Блуждающая Земля» — не роман, а новелла. Очень сильно для сценария переписанная. В романах Лю Цысиня слишком много опасного для текущего политического курса. Первый большой бестселлер автора — «Шаровая молния» — история парня, чьих родителей шаровая молния превратила в пепел прямо за обеденным столом во время семейного праздника. «Иду на грозу», — говорит герой, посвящая после этого всю жизнь охоте за этим смертоносным природным феноменом. Ситуация для этого подходящая. Китай в романе готовится к войне с могущественным врагом, в котором мы без труда узнаем Штаты. Поставить шаровую молнию на службу народу — первая задача китайской армии. В той самой популярной на Западе трилогии «Проблема трех тел» Китай снова готовится к войне. Войне уже межпланетного масштаба и куда более глобальной. Но все же войне.

Война и любое вооруженное противостояние — это то, чего современный Китай в своей риторике пытается всячески избегать. Полгода назад правительственные органы даже официально запретили бряцать в фильмах оружием, говорить о могуществе народной армии и выставлять людей с европейской внешностью в качестве антагонистов. На смену солдатам и спецназовцам пришли подтянутые и суровые… спасатели. Например, спасатели с «Блуждающей Земли».

В фильме Франта Гво старушка Солнце постепенно затухает, грозя гибелью всему живому, поэтому человечество строит гигантские двигатели, с помощью которых наша планета, прекратив вращение вокруг своей оси, отправляется в продолжительное путешествие по Вселенной, в сторону системы Альфа Центавра. Миллиарды человек погибают уже на первом этапе этого глобального плана, в живых остаются только избранные, кого пустили в подземные бункеры и на чьих плечах лежит теперь бремя сохранения цивилизации. Поверхность планеты превратилась в бескрайнюю ледяную пустыню, путешествие длиной четыре парсека займет две с половиной тысячи лет. Путь, прямо скажем, не близкий. «Помнишь, — говорит космонавт Лю космонавту Макарову, — мы обещали детям свозить их порыбачить на Байкал. У наших детей будут дети, и у их детей будут дети. Когда-нибудь наши потомки обязательно будут рыбачить на Байкале».

Сюжет «Блуждающей Земли» звучит (да и выглядит тоже) как еще один фильм Роланда Эммериха, но для любого китайца в каждой строчке сокрыт железобетонный символизм. Поднебесная в 2019 году с помпой отмечает 40-летие с начала экономических реформ: ровно столько страна существует в том самом «блуждающем» режиме бесконечного подвига ради светлого будущего — и последние годы даже начинает ощущать, что лед на метафорическом Байкале уже тронулся. Пока Запад трепещет, с упоением пережевывая все эсхатологические христианские клише, уповая, что щелчок пальцами сможет все исправить и всех спасти, китайский Сизиф продолжает толкать в гору свой камешек.

«Блуждающая Земля» в этом смысле — идеологически очень правильная фантастика. Нужная, спасительная. Как сказал герой не менее масштабного фантастического колосса Нила Стивенсона «Семиевие» (2015): «Наша космическая авантюра — это опиум для народа». Фильм, который включаешь на портативном плеере в машине, чтобы дети не слишком бесились во время поездки. Как в прямом, так и в метафорическом экзистенциальном смысле.

Фильм Франта Гво заработал $700 миллионов. Второй по успешности неамериканский фильм в истории мирового кино уже обогнал по сборам «Интерстеллар» (2014) и «Марсианина» (2015). «Гравитацию» (2013) — извините — чуть-чуть не смог. В Штатах картину демонстративно «не заметили». В этом не только обычное западное снисходительное невежество, но и доля стратегической обиды. Американской космической программы в фильме почему-то нет. Китайская — есть, российская — есть, американская — отсутствует. Равнодушный, казалось бы, к подобным жестам Netflix купил права на мировую дистрибуцию, но все равно выложил обновку без малейшей рекламы и хайпа. Мол, смотрите, теперь у китайцев есть своя научная фантастика; окей, живите с этим.