Богатые, знаменитые, инородцы, американцы — враги: «Брат 2» как портрет первого путинского поколения

Лидером российского проката в начале нулевых можно было стать только в том единственном случае, если фильм понравится не некоей абстрактной, сохранившейся с советских времен публике, а так называемым новым зрителям. Тем преуспевающим молодым людям, кто занят в отраслях «передовых рубежей» — банковском деле, страховании, СМИ, рекламе, интернете, международной торговле, коммерческом образовании, на предприятиях связи, рынке ценных бумаг. Нужно привлечь внимание тех, кто легко платит пять долларов за билет, любит современное кино и посещает дорогущие Dolby-кинотеатры в 30 раз чаще, чем это происходит в среднем по стране. Судьба любой картины сегодня зависит только от них — работающих и отдыхающих на родине по мировым стандартам, заведомых космополитов, для которых удовольствие от рыбалки на деревенском озере в глубинке не отменяет евроремонт и встречу Рождества в Париже.

Поэтому миллион долларов, собранный «Братом 2» за первые три месяца проката только в кинотеатрах, говорит о действительно важном: Балабанову и Сельянову удалось откровенно антизападным фильмом покорить именно этих, воспитанных на попкорне и биографиях голливудских звезд людей, свободно говорящих по-английски. Это не парадокс, а первостепенный симптом ценностного состояния нашего общества.

Дело тут, конечно, не только в приметах кинохита — модный саундтрек, энергетика, красивая картинка, множество монтажных склеек, преследование, стрельба, прикольные и обязательно выспренние диалоги, собственный сайт в интернете. Все это наличествует, но, понятно, не может конкурировать с изделиями Голливуда, бюджет которых в 50 раз больше. Да и с непременными требованиями попадания в коммерческие топ-листы выпускники американских киношкол справляются много лучше подопечных бывшего Госкино. Тут надо брать другим.

Зерно беспрецедентного успеха «Брата 2» в том, что в обличье комедии это настоящий идеологический проект. Предлагающий потенциальным зрителям вовсе не заурядное развлечение по меркам транснационального мейнстрима, а фильм-концепцию. На фоне содержательной мути, мировоззренческой хляби и путаницы ельцинского десятилетия оба балабановских «Брата» дают жесткую и целостную картину мира, предельно ясную схему объяснения происходящего. Давно не представлявшуюся в нашем кино с такой убежденностью и откровенностью, о которой Суслов и Демичев могли бы только мечтать.

Суть этой доктрины стара, много раз опробована и, к сожалению, неискоренима: все окружающие нас люди точно так же, как и в первобытном обществе, делятся всего на две категории — своих, наших (они нам как родные братья) и чужих, не наших, то есть врагов.

Для российского человека, стоит чуть-чуть поковырять его глубинные мифологемы, состоятельный соплеменник всегда подозрителен. Он не то чтобы аморален (хотя кто же с этим будет на Руси спорить), но как бы заведомо обречен. Подавляющее большинство убеждено: большие деньги наживаются у нас неправедным путем. Их здесь исключительно «хапают». С этим даже спорить глупо. Показательно, что двух главных злодеев-бизнесменов авторы фильма тем не менее не наказывают.

Чуть менее противными, чем богатенькие, предстают в «Брате 2» люди знаменитые. Якубович, Пельш, Демидов, Салтыкова показаны без одобрения. Вечно торчат в телевизоре — тусовщики... «На войне такую музыку не слушают». Даже если они родились в Люберцах или Сызрани, в столице становятся черствыми, функциональными. Одним словом — бездушные москвичи.

Но вот уж кто настоящие враги, так это инородцы. Евреи — вечные обманщики, болгарин-румын («какая разница») Киркоров, хохлы, работающие на чужих.

Четвертый отряд врагов — самые иностранные из всех иностранцев — американцы. У них там, за океаном, почти все неправильно. Потому что не по-нашему. Некрасиво, загажено. Если приглядишься — нищета. Хваленый Чикаго — сущая помойка. Сидят люди в клубах, ширяются, торгуют оружием, развлекаются документальными съемками об изнасиловании русских девушек. Грабят на каждом шагу. Превращают нормальных людей в изгоев. В таком зачумленном пространстве питерская девочка из университета может стать только постриженной наголо (зрительская метафора злокозненной чужеземной жизни) придорожной шлюхой, обслуживающей дальнобойщиков.

«Особый путь России», «Запад нас погубит» — тема старинная. Вневозрастная. Но — внимание — впервые в отечественном кино вроде бы между делом высказываются расистские идеи. Это уже не вполне объяснимая в эпоху кавказских войн прежняя реплика:

«Не брат я тебе, гнида черножопая».

Тут сюжет позабористей: «Все на защиту белой расы!» Во втором «Брате» афроамериканцы представлены носителями абсолютного зла. Из-за них, «черных, как сволочь», в Америке все так плохо.

«В них есть что-то первобытное, что-то животное — то, что мы потеряли».

Тамошние же бледнолицые — уроды, олухи (хоть полицейские, хоть пограничники, хоть бандиты, хоть миллионеры) — ничего не умеют. Ни драться, ни стрелять, ни выслеживать противника. (Таких идиотов в 40-е годы у нас показывали в фильмах про фашистов.) Одна надежда на нашего белокожего, доброглазого, суперотзывчивого парня.

«Не могу я брата бросить, понимаешь?»

Ошеломительный прием: националистические и расистские инъекции вкалываются публике не аккуратно и хоть как-нибудь мотивированно, а, наоборот, отвязно, настолько поверх любых приличий, что воспитанное идеалами советской власти сознание просто отказывается это воспринимать всерьез. Где же видано, чтобы в заснеженных просторах России негров ненавидеть? Да прикол все это, стеб, качественный аттракцион для российских поклонников фанты и пепси-колы. Видите же: в Музее революции можно добыть фальшивые визы, человек с лицом питерского интеллигента по кличке Фашист продает трофейные боеприпасы, а «Вольво» используется в качестве тачанки для легендарного пулемета «максим». Постмодернистская бутафория и только. «На линии огня пустые города». Смешны все реакции брата «татарина», как и других братьев — таксистов.

Но в каждой такой шутке есть лишь доля шутки! На премьере в «Пушкинском» публика встречала бурными аплодисментами каждый сопровождаемый расистской прибауткой выстрел в черного американца или в украинца.

Комедия — тем более, как некоторые считают, черная — никогда не строится на мировоззренческих, а на совсем другого рода мифологемах. Так что жанровый ларчик «Брата 2» — с секретом. Под беспроигрышным коммерческим прикрытием комедии здесь идет специальная и очень содержательная игра в ценностные поддавки.

Разве можно сейчас, в эпоху, так сказать, международного рынка ценных бумаг, всерьез относиться к примитивной до дури мысли: всему виной деньги? В Америке 

«вообще все просто так, кроме денег». 

Или проталкивать в модном кино сентенцию: 

«Сила — в правде. У кого правда, тот и сильней»? 

Но ведь работает. Как и средневековое представление о зловредности чужой земли, о сверхмиссии русских. Вроде бы смешно. Но именно в связи с этими вовсе не прикольными идеологемами нежный, с таким доверчивым лицом юноша Данила позиционируется в фильме как современный «медик», могильщик мировой заразы. Ба, да это и есть наш новый романтик, «гонимый миром странник, но только с русскою душой». Узнали?

Провокационная, но невсамделишная забава? Не совсем. Авторы будто бы в шутку нажали на какие-то давно не смазывавшиеся закодированные пружины в головах российских англоговорящих зрителей. При этом поражает — откликнулись не только молодые бедные: «Это мысли многих пацанов, живущих в России-матушке», но и молодые богатые. Что-то очень существенное наши лишь по видимости ерничающие знатоки «русской идеи» знают про родимых соотечественников.

«Брат 2» легко смывает линии содержательного водораздела — тут нет разведения публики по степени образованности, социальному происхождению или имущественному положению. Все, «кто устроен», объединяются с теми, «кто обижен», «кто не понял» или «не приспособился». В этом смысле мы впервые за долгие годы видим, можно сказать, фильм интегрального успеха. Всесословный. Этнокультурный. Помните «Белое солнце пустыни», «Калину красную» или 12 серий про Штирлица?

«Брат 2» — больше чем модное кино. Это сознательный псевдокомический фильм-тест содержательных залежей молодежного подсознания. Недаром тут столько музыки.

Десять лет рыночных и квазирыночных реформ. Мировые стандарты притязаний и потребления. Доллары в каждом миллиметре жизни. Новое мышление, технологии, психологические связи. А что в ответ? Скапливающаяся в генных мутациях массового сознания горечь ущемленной гордости. Ксенофобия. «Нечего за границей делать». Выращенный в идейном вакууме, по видимости изящный, но по сути пещерный патриотизм. Никому ведь из киноидеологов и в голову не придет мобилизовать чувство превосходства через интеллектуальное преимущество, творческое усилие. Через хотя бы виртуальную победу наших идей, знаний, товаров, умений в конкуренции с бездушными супостатами. Наше все: «менты, братва — все наши». Самопал из деревяшки, набитый гвоздями. Иди, русский человек, и накажи врагов. Отомсти. Восстанови нашу Правду (ох уж эта вечная оппозиция правды истине) и нашу Справедливость. Кого здесь волнует процент роста национального ВВП или участие в международном разделении труда?

«Вы гангстеры?» — «Нет, мы русские». 

У нас все свое — взгляды, приоритеты, будущее. Не случаен пародийный клип-эпиграф: «Нет, я не Байрон, я другой». «Кто это?» — «Свой». «Свой? Свой своему поневоле брат» — народная фашистская поговорка.

«Разночинец» Сельянов и «эстет» Балабанов оказались большими мастерами современной пропаганды. Для наивных зрителей они говорят: наш герой — простой парень, цельный, защитник чести и чувства собственного достоинства («Русские на войне своих не бросают»). Для более продвинутых PR строится иначе: бросьте, какая там националистическая прокламация? Это же чистая бутафория, российский муляж коммерческого боевика. Видите, с одной стороны, «это родина моя... всех люблю на свете я...», а с другой — тут же «страна козлов и уродов». Для коллег-кинематографистов: мы тут в Питере немножко оттянулись. Но ведь это — проходная работа, так, для заработка. Чтобы было на какие деньги потом искусством заняться. Молодцы.

И все же надо поблагодарить питерских кинематографистов за дилогию. Куда ярче и легче Баркашова и Лимонова они уведомили оглохшую и нечувствительную страну о завтрашних идеологических напастях. Но если два талантливых киночеловека взяли на себя ответственную роль обществоведов, значит, и относиться к ним следует соответственно. То есть серьезно. Оценивать адекватно, по законам, ими самими над собой поставленными. Ведь все, о чем на самом деле говорится в массовом кино, небезразлично политическим, экономическим, ценностным ориентирам общества. «Брат 2», безутешительно тестируя наше коллективное бессознательное, имеет, на мой взгляд, прямое отношение уже не только к шоу-бизнесу, но к проблеме национальной безопасности. Следует иметь в виду, что, по данным последнего опроса российской кинопрессы, Балабанов и Сельянов вслед за Михалковым и Голутвой являются сегодня самыми влиятельными кинематографистами нашей страны.

Статья Даниила Дондурея «Вы гангстеры?» — «Нет, мы русские» была впервые опубликована в журнале «Искусство кино» (2000, №11).