На Netflix закончился десятисерийный документальный проект «Последний танец», посвященный последней чемпионской компании «Чикаго Буллз». Редактор сайта Алексей Филиппов размышляет о том, как сериал ухватил сходство спорта и кино, а также представил Майкла Джордана в образе повелителя времени.
Пять секунд до финального свистка. Майкл Джордан направляется в трехсекундную зону, замирает в шаге от линии штрафной, провожает взглядом защитника-опекуна под номером три Брайона Расселла, который по инерции проскакивает мимо, совершает бросок и с высоко поднятой рукой смотрит, как мяч, попав в кольцо, вспенивает сетку корзины. Через секунду «Юта Джазз» постарается отыграться — и не сможет. «Чикаго Буллз» выиграет шестой титул в истории. Майкл Джордан выигрывает свой шестой чемпионский перстень. Завтра эта легенда закончится.
«Чикаго Буллз» образца 1998 года останется в зале славы как одна из лучших команд в истории, но золотой состав растеряет — из-за дрязг и истечения контрактов с заслуженными «пенсионерами». Тренер Фил Джексон возглавит «Лос-Анджелес Лейкерс», где выиграет еще пять титулов (даже повторит чикагское тройное чемпионство). Майкл Джордан закончит карьеру, чтобы вновь вернуться после 11 сентября на пару лет в «Вашингтон Уизардс» — обнадежить болельщиков напоследок (всю зарплату он пожертвовал на помощь жертвам теракта). Скотти Пиппен, первый в «Буллз» после бога, перейдет по истечении контракта в «Хьюстон Рокетс», потом «Портленд Трэйл Блейзерс» и даже вернется в «Чикаго», но завершит карьеру в Скандинавии. Неистовый Деннис Родман, мастер оборонных действий и силового подбора, известный своими эксцентричными выходками за пределами площадки (и порой на ней), тоже отправится кочевать по клубам, а после окончания карьеры доедет до Северной Кореи, где пообедает с Ким Чен Ыном. Еще один мастер забить на последних секундах Стив Керр тоже помыкается по другим командам, а потом станет тренером — при нем «Голден Стэйт Уорриорз» станут чемпионами трижды (правда, не подряд).
Документальный сериал «Последний танец» Джейсона Хехира предлагает ограниченный план на игру: от размышлений о величии баскетбола, «Буллз» 90-х и Джордана в частности до попыток выявить на видеоповторе, где «Его воздушество» шустрит руками, выстраивает собственный нарратив, выставляя окружающих если не хулиганами и дуралеями, то простыми смертными, уступающими Майклу в его великой одержимости игрой, а тем более победой.
Все это в меру волнительно — сериал способен лишить сна свидетелей тех матчей, поклонников баскетбола вообще и просто ценителей динамики истории — но все равно уступает самой игре. Ни одна хроника не передаст драматургию матча, в которой банальное попадание мяча в корзину способно произвести эффект взрыва на атолле Бикини. Мало какой матч в записи или прямом эфире позволит почувствовать энергетическое поле игры, напряжение и кайф стремительно принимаемых решений, экстаз, в котором сливаются навык и госпожа удача, благословляющие самые безумные финты и попадания.
Однако у магии кино и спортивного чародейства есть одна общая точка, помимо статуса сакрального массового зрелища, которую Хехиру удалось запеленговать и вывести на экран локатора. Она вспыхивает то тут, то там все десять часов, объясняя не величие Джордана, баскетбола или 90-х, но пресловутого момента, который и есть главный наркотик, а не зрелище, победа, слава, ветер в ушах спортсмена, мчащегося к кольцу.
Ближе к концу Last dance про Джордана говорят:
«Его дар заключался в присутствии здесь и сейчас. Он не позволял тому, что он не мог контролировать, влиять на него».
Хотя MJ пытался контролировать все — это видно из самого фильма. Хроника ESPN, запечатлевшая «окопную» раздевалочную правду прощального чемпионского года, все это время принадлежала ему. На ней видно, как он спорил с мудрым Филом Джексоном, прозванным мастером дзен, враждовал с менеджером Джерри Краузе, который собрал «Чикаго Буллз» из носков и палок, выставляя его опереточным коротышкой-злодеем, сурово гнал вперед товарищей по команде и жестоко мстил обидчикам, уничтожая их на поле. Даже если кто-то просто косо на него посмотрел, сказал Nice game или подтрунивал на тренировках, как легендарный Мэджик Джонсон. «Последний танец» демонстрирует Джордана страшным человеком, королем тигров, вечной отцовской фигурой, которая из лучших побуждений пытается получить монополию на истину.
И все же главный герой Last dance — пресловутый миг, здесь и сейчас. Бросок за мгновение до сирены. И еще один. И потом еще. В нарезке это выглядит слегка комично: лучшая команда десятилетия, а быть может, в истории, раз за разом уходит от поражения, как заяц от контролера. Забивает Джордан, забивает Керр, забивает Пакстон, забивает Пиппен. Изо всех сил они бегут от поражения, как человек в зрелища — от рутины и мыслей о конечности бытия. Неслучайно баланс команды и сериала обеспечивает Фил Джексон, увлеченный буддизмом и верованиями коренных американцев, седой победивший рак гуру, пытавшийся сочетать шумиху большого спорта с тихой внутренней гармонией.
Баскетбол — искусство секунды: на принятие решения, на финт, на взгляд, на бросок. Красота этих бессмертных финалов и в грации шахматной партии, проводимой за миг. Но мгновение на площадке — это и мгновение в истории.
«Последний танец» пытается охватить всю карьеру Джордана, избранные главы из биографий его одногруппников, товарищей и недругов (говорящими головами работают мамонты Патрик Уивинг, Чарльз Баркли, Мэджик Джонсон, Ларри Бёрд, Реджи Миллер и прочие). Но иногда сериал уходит из раздевалки во внешний мир — туда, где люди выстраиваются в очереди за автографами, где склоняется, чтобы получше рассмотреть MJ, Эйфелева башня, где неистовый Спайк Ли снимает рекламу кроссовок, изображая Марса Блэкмона из «Ей это нужно позарез» (1986), после того как Джордан заключил рекордный контракт на Air Jordan с фрешменами Nike, сделав их большим брендом и увеличив собственную медийность.
«Чикаго Буллз» — феномен 90-х, когда популярность баскетбола резко подскочила, а Джордан стал главным спортсменом на Земле. Сложно выявить причинно-следственную связь этой победы, наверное, сказались и новая волна популярности реалити-шоу, и укрепление позиций телевидения вообще (так называемый второй золотой век TV), и растущее ощущение единого мира, и вечный дуализм спорта, где никто не важнее команды, но все же есть суперзвезды. У 90-х, как в шутку замечает Джерри Сайнфелд, фишкой был «уход», финал, точка. Ситком «Сайнфелд» закончился в 1998-м. Джордан второй раз закончил карьеру тогда же. В 1999-м человечество приготовится к концу света, а кино ждет волна свежих концептов, не предлагающих соединить фильм Х с фильмом Y, что, если задуматься, очень баскетбольный подход. Так, в «Буллз» купили скандального Родмана, чтобы упрочить позиции Джордана и Пиппена (к X и Y добавили Z).
Кажется, что главный — практически незамеченный — талант MJ в чувстве времени. Большого и малого. На площадке и в жизни.
Он дебютировал в «оруэлловском» 1984-м. Тогда же в Бейруте ливанская шиитская полиция убила отца Стива Керра — президента Американского университета. Так в «Последний танец» врывается вечное эхо внешней политики США — от Кореи и Вьетнама до Ливии и Ирака. Сам Джордан избегал политики, за что получил долю критики: в спорте MJ был не Мухаммедом Али, а воплощением эскапистского, внесоциального измерения спорта. «И республиканцы покупают кроссовки», — в шутку бросил он, чем расстроил многих поклонников. И все равно это несравнимо с тем количеством людей, которых он вдохновил спортивной чистотой. Среди них — и Барак Обама, переехавший в Чикаго в 1985-м (его, впрочем, аполитичность кумира задела). (Всего в сериале мелькает три президента: Обама впервые возникает в первой серии, посвященной Джордану, Скотти Пипену во втором эпизоде «достается» Билл Клинтон, в хронике мелькает Джордж Буш — старший, награждающий команду чемпионов; MJ не приехал — у него гольф.)
В 1990-е он дважды уходит из баскетбола — после смерти отца и шестого титула. Бейсбольная пауза 1993–1994 помогла ему соскучиться по игре и осознать себя в новом качестве (гению все же за 30). Во время подготовки к возвращению в «Буллз» он параллельно снимается в «Космическом джеме», который вышел в 1996-м, когда MJ достиг возраста Христа и вернул «Буллз» на рельсы чемпионства. «Джем» же — неудержимая комедия о том, как Майкл Джордан помогает Багзу Банни и прочим Luny Tunes не попасть в рабство к инопланетным капиталистам. Он высмеивал разом и телевизионных, и спортивных, и киношных продюсеров, завороженных жаждой наживы, а также наивно выписывал планетарную мечту чего-то добиться: шагнуть с заднего двора на чемпионский пьедестал, а оттуда — в герои космоса и мира масскультурных мифов. (Сейчас готовится ремейк с Леброном Джеймсом, новым королем баскета, Майклом Джорданом зумеров.)
С концом тысячелетия закончилась и его карьера, краткосрочно возобновленная лишь трагедией, если не определившей начало XXI века, то оставившей на его лице глубокий шрам. В пандан 2010-м он вновь вернулся, когда был, пожалуй, многим нужен. Мир вот-вот потонет в переосмыслении 90-х (волна уже пошла и в американском, и в российском кино), карантин выключил свежий спорт на всех экранах мира (Бундеслига вернулась лишь недавно и при пустых трибунах), а дуализм личности и «команды» актуален не только для добровольного затворничества, но и социально значимых баталий, где не существует абсолютного единства, но многие голоса важны, как в любой команде.
Гений-эскапист, контрол-фрик, задира с легко уязвимым эго, иллюстрация к (вики)энциклопедической статье «жажда победы», он вернулся, чтобы напомнить, что везет тому, кто везет, а победа добывается на последних секундах, даже если кажется, что она невозможна. Вышел и — под видом своей силы — показал свои слабости, мастер-класс, как не признаваться себе в дурном. И немного комично спустя 22 года после драки махать кулаками, мол, в 1999-м они могли бы взять седьмой чемпионский перстень. Вряд ли выиграли — но могли бы, а MJ всегда этого было достаточно. What a spiritС английского «Вот это сила духа» — прим. А.Ф., как написали бы сегодня в фейсбуке. А MJ бы ответил кричалкой «Буллз», которая подозрительно рифмуется с лозунгом «Времени приключений» — символом болезненного эскапизма 2010-х:
What time is it? Game time! Huh!С английского — «Какое сейчас время?» — «Время игры!» — прим. А.Ф.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari