Человек идет за солнцем: «Чернобыль» Данилы Козловского — авторский блокбастер о человеческой самонадеянности

Леху (Данила Козловский) любят все. Леха — лучший парень в пожарном надзоре Чернобыльской АЭС. Когда Леха решает перевестись в Киев, товарищи не в обиде: ясное дело, в Припяти такому тесно. «Завидую я тебе по-мужски. Свободе твоей завидую», — признается Серега на отвальной, поднимая рюмку. Прямо говорит, хотя трезвый еще. Хороший мужик, хотя и начальник.

И правда, летит по жизни Леха вольной птицей, никто надолго удержать не может. А пытались, и многие. Была вот девушка Оля (Оксана Акиньшина) — давно была, лет десять назад, в другом городе и в другой жизни. И ведь явно любил ее сильно, а все равно сбежал: кто же в 20 лет сам себя на цепь сажает? А сейчас, за пару недель до перевода, вновь встретил. Можно сказать, чудом пересеклись в Припяти. Он почти уехал, она — только приехала. И не одна — с сыном приехала. Его сыном. Которого все эти годы скрывала.

Надравшись в последний день, Леха вздумал поиграть в благородство. Езжай, мол, Оля, со мной. Купим Лешке (в честь папы назвала, какая умница) водный пистолет, будем вместе с огнем бороться. Но ожидаемо получил от ворот поворот. Жили без тебя — и дальше проживем. Уезжай — только в этот раз, пожалуйста, навсегда.

Ну и черт с тобой. С чистой совестью полетел Леха дальше, только никуда ему из Припяти не деться. Этой ночью на электростанции взорвался четвертый энергоблок.

Две вещи удивляют в «Чернобыле» прежде всего. Во-первых, смелость сделать главного героя мелким подлецом (титр в начале фильма сразу предупреждает — реального прототипа у протагониста нет). А во-вторых, точность — психологическая и историческая. Данила Козловский родился за год до катастрофы и ничего не может помнить о том времени — но все, что мы видим, не фальшиво, узнаваемо, даже типично для позднего СССР. Особенно характеры и Лехи, и Оли. Гордая мать-одиночка — результат извращенного советского феминизма — и провинциальный плейбой на красных «Жигулях», который живет так, как ему удобно.

По всему видно — кино получилось чрезвычайно дорогое, но назвать его блокбастером не поворачивается язык. Фантастически одаренная оператор Ксения Середа даже хоррор-сцены внутри станции снимает интимно, мягко. Для большого кино тут вызывающе мало общих планов — и невероятно много деталей. Девочка на улице чешет коленку, дрожащие руки не могут зажечь спичку, свет играет в волосах любимой женщины. И что вовсе невиданно по нашим стремительным временам — в диалогах есть паузы. Герои много говорят и иногда молчат.

«Тренер», дебют Козловского как постановщика, грешил желанием казаться, а не быть. Но на «Чернобыле» родился другой режиссер, и режиссер довольно редких качеств — умеющий делать актерское кино. Все артисты — и он сам в главной роли — органично существуют в кадре. Первый час интригу держит мелодрама с канала «Россия 1», разыгранная, как чеховская пьеса, на нюансах, с подводным течением. И первый саспенс мы испытываем еще до взрыва — в сцене, где Оля ждет, когда Леша-младший вытащит велосипед на лестничную площадку, оставит ее наедине с Лехой, и она сможет наконец высказать ему все, что думает.

Сериал Крейга Мейзина и Йохана Ренка, кажется, полюбили все, поэтому фильм Козловского обречен на скепсис. Но любой, кто без особого предубеждения придет в кинотеатр, сможет убедиться — между ними мало что общего. Да, новый «Чернобыль» тоже преклоняется перед подвигом ликвидаторов, злится на советское раздолбайство и презирает власти, которые затыкают пробоины человеческими жизнями. Но причины катастрофы кино трактует иначе, в философском ключе: фатальная ошибка не в том, как станция построена и как эксплуатировалась, а в том, что она вообще есть.

Как и многие люди последнего советского поколения, Леха рос среди пафосных мозаик и ритуальных лозунгов — и вырос циником. Но все равно остался (советским) человеком, которому не чужды героика и романтизм. Когда только что обретенный сын спрашивает про работу, Леха гордо отвечает: хранитель солнца. «Люди 200 тысяч лет голые бегали, палкой землю ковыряли, а теперь построили свое солнце на земле. И я его храню». Вроде шуточка, а на деле — момент искренности.

И вот искусственное солнце взорвалось и требует жертв. Сначала малых, а если их не будет, то, умирая, обещает забрать миллионы с собой. Леха мог бы, как обычно, упорхнуть, но трижды (!) возвращается к белому столбу света. В первый раз он идет в пекло почти инстинктивно, не думая, ради коллег. Куда мои парни, туда и я. Во второй раз — ради Оли и сына, которому нужна реабилитация в Швейцарии. Чудом возвращается, обещает быть с любимой, уехать на море, где настоящее солнце и можно, как 200 тысяч лет назад, бегать голыми. Но все равно уходит снова, уже на явную смерть. Олю он может обмануть, свое солнце — нет.

Многих уже после трейлера возмутил диалог Лехи с юным Валеркой (Филипп Авдеев), одним из мелких начальников разрушенной станции. Оба вызвались добровольно в самоубийственный поход и вот-вот нырнут в радиоактивную воду. Леха уже принял решение и скорее из любопытства спрашивает, кто же все-таки виноват? Из-за кого он сейчас рискует жизнью? На что Валерка, который на днях потерял брата (того самого Серегу), без эмоций отвечает: «А какая разница? Из-за людей рванула».

Да, у каждой аварии есть имя и фамилия, но многие аварии предопределены самим ходом вещей. Настоящие звезды взрываются — чего уж ждать от рукотворных.