Человек из Чернобыля: «Снега больше не будет» — фильм-утешение

«Я забираю твое горе, твои страдания, твою болезнь…»,

— говорит массажист Женя (Алек Утгофф из «Очень странных дел»), уроженец Украины, который зарабатывает врачеванием спин — и, что важнее, душ — в польском коттеджном поселке для людей, тянущихся к лучшей жизни. Как богатая семья в «Паразитах» Пон Джун Хо, местные жители увлечены побегом от прошлого и настоящего — к абстрактному будущему, в котором их дети говорят по-французски и, наверное, счастливы; те же, судя по всему, предпочли бы коннект с предками, а не обещание франкофонного рая.

Весь фильм — череда тактильных скетчей, в которых Женя доброй сказкой входит в дом, озирает состоятельный беспорядок людей, которые умеют зарабатывать, но не умеют наслаждаться заработанным, а затем — одними ладонями — сканирует их душевное состояние. «Я все чувствую», — повторяет он и, кажется, правда, все чувствует: усталость в ногах, стресс в плечах, наркотические эффекты в районе лопаток, морщины сомненья где-то на стыке головы и шеи. Драмеди-притчу о том, как важно, чтобы тебя чувствовали, можно было бы слепить уже из этого, но польская постановщица Малгожата Шумовска, шесть лет штурмовавшая Берлинале с драмами, где непонимание шло рука об руку с расфокусом, решила повысить ставки — и оказалась в конкурсе Венецианского кинофестиваля.

В «Снега больше не будет» обо всех героях известны обрывки — как и бывает при общении с соседями или клиентами. Кто-то души не чает в трех бульдогах, у кого-то в анамнезе операции на Ближнем Востоке и походка Терминатора, кто-то не может принять смерть мужа, кому-то не мила жизнь без наркотиков.

В центре разлаженных судеб — улыбчивый Женя, который, как Грендель из англосаксонской поэмы о Беовульфе, каждый день приходит из пустынной панельки в поселок, кубиками составленный из белоснежных домов, чтобы мять и врачевать. О нем тоже известно чуть: родился в Припяти за семь лет до Чернобыльской катастрофы; видя, как на глазах угасает мать, во всю детскую волю пытался излечить ее силой мысли. С матерью не вышло — с богатыми незнакомками и незнакомцами почему-то выходит. Тогда же Женя увидел снег — белый, но не холодный; засвидетельствовал ядерную зиму, столкнувшись с тем, что люди на самом деле боятся пережить в своих белоснежных карточных домиках.

Украинец Женя — спокойный и кудрявый, ладной лепки и с движениями танцора, в черной майке с крестом на шее — постсоветский Супермен, который делает спокойно иначе. Сканирующим взглядом он не озирает дома в поисках преступлений, могучими руками не поднимает небоскребы, прочие таланты — вроде телекинеза — применяет только на стаканах компота. Он — Кал-Эл планеты/страны, которой уже нет; сталкер, изгнанный лесником из Зоны. Туча Чернобыля, напугавшая весь мир, но в первую очередь, страны социалистического блока, отпечаталась у него в памяти личной трагедией — и научила врачевать катаклизмы поменьше.

Супермен из комиксов, родившийся под занавес Великой депрессии, — вообще мечта о том, чтобы не болело. И на фоне американского флага, и при локализации в других странах. Десять лет назад в Южной Корее вышел «Человек, который был Суперменом» (2008), начинавшийся как пародия на супергероику с уморительным простаком в главной роли. А заканчивался фильм Чон Юн Чхоля слезами по погибшим в Кванджу, где власти в 1980-м — год премьеры «Супермена» с Кристофером Ривом — жестоко подавили якобы коммунистическое восстание. Похожий образ в этом году продемонстрировал российский короткометражный фильм «Саша ищет таланты» Павла Сидорова, где видеоблогерка Саша (Александра Бортич) собирается снять брата Супермена Михаила (Михаил Трухин), который упал не в штате Канзас, а в Советском союзе. Нескладный, болезный, но могущественный Михаил — оживший плач поколения, которое привыкло вкалывать до седьмого пота, а как-то утром обнаружило себя никому ненужным.

Примечательно, как изменились фильмы Шумовски (эту картину она сняла в паре с супругом Михаилом Энглертом), когда она стала использовать мифологию массовой культуры. Показанный в Сан-Себастьяне хоррор «Приди ко мне» (2019) стягивал в густой пучок многовековую историю насилия над женщинами — от религиозного до семейного. «Снега больше не будет» работает чуть тоньше, вживляя в ДНК две S — «Сталкера» и «Супермена». Хотя есть цитата и из «Зеркала» Тарковского — его возвышенность как будто должна уравновесить «бульварный» супергеройский оптимизм. Публицистическая схематичность, свойственная фильмам о социальных язвах, стала эффектнее, выразительнее и как будто бы плотнее — подключившись к символической базе данных жанрового кино. Хотя и про библейскую притчевую вязь Шумовска не забывает: Женя — незаметный спаситель, принимающий боль мира на себя и в итоге самоотверженно заговаривающий его раны: «Пусть грехи ваши как багрянец, убелю их, как снег» (Исаия 1:18). В третий раз такой фокус не пройдет.

А пока в этой причудливой киновселенной уживаются английские бульдоги и французские песни, католический Хэллоуин и советский Апокалипсис, вьетнамский курьер и украинский массажист, говорящий, кажется, на всех языках (и предпочитающий почему-то русский), вера в донецкий «Шахтер» и в чудо, а также круг и точка (на примере абстрактной картины самая интеллигентная клиентка объясняет Жене, как по-разному работает восприятие мира). Помогает им — и более противоречивым вещам — уживаться Женя, который никогда не спорит и со всем соглашается. Даже молча проглатывает тираду, мол, понаехали, но вы, Женя, конечно, не такой, как другие украинцы.

Финальный титр сообщает, что последний снег выпадет в 2025 году, словно переводя картину в экологическую плоскость, но не похоже, что энвайронментализм — высшая точка изысканий Шумовски и Энглерта. Просто природа — «тело» планеты; и если человеческое несчастье можно прочесть по забитым мышцам, то планетарную — по сбившемуся ритму погоды. И почувствовать не только себя и окружающих, но и наш единственный — в отличие от Супермена — дом.