Best of: «Культовые тусовщики» хотят, чтобы было как в 90-е

В Глазго 1970-х юноша по имени Алан МакГи (в молодости его играет Лео Флэнеган) увлекается Дэвидом Боуи и T.Rex, а также Sex Pistols — панк-рок привлекает его тем, что там можно ничего не уметь, а этот как раз случай Алана. Впрочем, даже в панке карьера музыканта у героя не складывается. Алан — по собственной оценке, сделанной много лет спустя, —сам лишен музыкального таланта; зато хорошо разбирается в музыке и обладает чутьем на будущих поп-звезд, а потому становится продюсером. Превратившись к 23 годам в 50-летнего артиста Юэна Бремнера (известного как Спад из «На игле»), Алан вместе с друзьями начинает собственный лейбл Creation Records — в разные годы его открытиями станут The Jesus and Mary Chain, My Bloody Valentine и Primal Scream, а мировая слава к лейблу и самому Алану придет вместе с группой Oasis.

Русским прокатным названием фильм «Истории Creation» обязан, очевидно, «Круглосуточным тусовщикам». Картина Майкла Уинтерботтома, вышедшая 20 лет назад, тоже принадлежит к жанру «байопик продюсера поп-музыки», который теперь, видимо (пусть поправят знатоки), насчитывает двух представителей. Действие двух фильмов пересекается хронологически, и Алан даже посещает Манчестер — центр британской поп-музыки в 1980-е и место действия «Круглосуточных тусовщиков». Не стоит сомневаться, что создатели новой картины ориентировались на Уинтерботтома, и не факт, что они обрадовались бы такому альтернативному заглавию, прямо провоцирующему на сравнение. Биография Тони Уилсона, менеджера Joy Division и Happy Mondays (их песню 24 Hour Party People цитирует название), в исполнении Уинтерботтома и актера Стива Кугана напоминает ловко сделанный плутовской роман. «Культовые» же «тусовщики» — его младший брат, который хочет быть как большие, но, к сожалению, не умеет.

Проблемы у фильма Ника Морана есть уже на уровне структуры. Повествование устроено по обычному для биографического кино принципу — рамочный сюжет (в начале 90-х Алан рассказывает историю своей жизни журналистке) и развернутые флешбэки, пунктиром следующие по жизни главного героя; последняя треть посвящена событиям, которые происходят уже после интервью. Так, сюжет охватывает 30 лет жизни Алана — вплоть до 2000-х. При этом общей линии, которая проводила бы какую-то идею или помогала понять главного героя, в «Культовых тусовщиках» не найти. По большому счету сценарий Дина Кэвэна и Ирвина Уэлша представляет собой череду эпизодов, где отработаны мотивы, характерные для биографических фильмов о рок-н-ролле: трудные отношения с родителями, Боуи, анархия в Великобритании, искушение деньгами, секс — наркотики — рехаб. Обычно так выглядят не игровые фильмы, а документальные, которые просто фиксируют хронологию событий и (в случае так называемых rockumentaries) адресованы фанатам, то есть уже подготовленной публике. Моран не может даже обойтись без говорящей головы, то есть самого Алана, который в сценах интервью иногда комментирует смысл показанных событий и пересказывает те, что остались за кадром.

«Культовые тусовщики» рассказывают, но ничего не сообщают и не хотят сообщать. Авторы фильма влюблены в свою фактуру и полагают, что раз у них такие классные герои, да и актеры вроде ничего, то достаточно просто транслировать с экрана ощущение cool. Моран понимает, что третья вещь, на которую можно смотреть бесконечно, — харизматичные британцы, и на этом делает акцент: яркие персонажи в исполнении шотландских и английских артистов — главное достоинство картины, та самая врожденная харизма усилена эксцентрикой. Все образы в «Культовых тусовщиках» слегка шаржированы, герои общаются хлесткими репликами («Политика — рок-н-ролл для некрасивых людей») и находчивыми шутками. Фильм вообще сделан в полукомедийном регистре, и в том числе потому, что говорить всерьез Моран не очень умеет. Характерный пример — один из самых драматичных моментов, смерть матери Алана. В сцену похорон тоже вставлена пара шуточек, и не то чтобы это выглядело неуместным — но кажется, что таким образом авторы как бы извиняются за пафос этого эпизода. Казалось бы, можно просто обойтись без пафоса, чтобы не пришлось за него оправдываться, но Моран не может не поставить на поминках закадровый саундтрек с проникновенным фортепиано, потому что ну а как сделаешь серьезную сцену без грустной музыки, никто же тогда не поймет, что она серьезная.

В фильме есть еще сцены снов и галлюцинаций главного героя, и иногда этот потешный сюрреализм получается более удачно (в какой-то момент Алану является призрак Алистера Кроули), но чаще сны представляют собой нехитрую метафору сюжетных событий. Моран чувствует себя уверенно только в жанре капустника, к которому, по сути, и относится его произведение. Скажем прямо, этот фильм нужен не для того, чтобы мы восхищались сценарием или операторской работой, а чтобы мы переслушали знакомые хиты и посмотрели, как знакомые актеры валяют дурака, разговаривают со своими диковинными акцентами и демонстрируют 150 способов употребить в речи слово fuck. Такое было востребовано в 90-е — эпоху, которая прославила трех основных участников фильма: автор сценария Ирвин Уэлш написал роман «На игле», играющий Алана Юэн Бремнер снимался в его экранизации, а режиссер Ник Моран исполнял одну из главных ролей в фильме «Карты, деньги, два ствола». Причем эти достижения так и остались крупнейшими в карьере вышеперечисленных, и, возможно, как раз потому, что 30 лет подряд играть одни и те же песни — не самая продуктивная творческая стратегия. Впрочем, все трое вошли в тот возраст, когда уже прилично давать юбилейные концерты (каким было и «На игле 2»): ностальгирующая публика рада подпевать любимым хитам, а новые пусть пишут те, у кого старые плохие.