Дом, который построил документалист: «Дом кинорежиссера» Марка Айзекса

Каждому продюсеру нужна гарантия, что проект, в который он вкладывает, — выстрелит. Самый эффективный метод — выбирать острые темы, давить на эмоции зрителя. «Кино про простых людей» не очень нужно большим боссам: в нем нет актуальности и потенциала для зрительского отклика. Но британскому режиссеру документального кино Марку Айзексу все равно, он будет делать кино о том, о чем ему интересно, — про обыкновенных людей. С такого режиссерско-продюсерского разговора и начинается документальная лента «Дом, который построил кинорежиссер».

Простыми людьми оказываются знакомые и соседи Айзекса: двое рабочих, нанятых для дел в саду, жена соседа-пакистанца, домработница и бездомный словак. По атмосфере начало ленты напоминает ранний сериал Фиби Уоллер-Бридж «Сожители», где под одной крышей собирались совершенно разные персонажи, один другого чуднее. В фокусе столкновение их характеров, разных социальных бэкграундов, религиозных конфессий, пола и национальности.

Домработница переживает скоропостижную кончину матери и приходит навести порядок, чтобы отвлечься. Соседка заглядывает, чтобы передать еду, ведь у нее в стране великий праздник Рамадан и принято угощать соседей. Рабочий в саду бухтит на многонациональный муравейник Лондона и критикует решение режиссера поставить забор пониже (будь его воля, он бы ни с кем не общался). А бездомный заходит на минутку и задерживается, принимая ванну.

Уже в своем первом короткометражном фильме «Лифт» (номинация на BAFTA в 2002 году) Марк Айзекс исследует природу отношений в многонациональном мегаполисе. Сюжет картины незамысловат: режиссер, находясь в лифте, снимает случайных попутчиков. Лиричный и забавный «Лифт» становится коллективным портретом города. «Дом кинорежиссера» спустя 20 лет продолжает тему многонационального мегаполиса и отношений, которые возникают между людьми в замкнутом пространстве.

Лента выдает (или сознательно признает?) техническую манипуляцию с реальностью. Во время второго plot point ближе к финалу в кадре появляются осветительные приборы и команда. Четвертая стена рушится, декорация падает, и оказывается, что перед нами никакой не док, а докуфикшен. Послав к черту все ожидания продюсеров еще в самом начале истории, режиссер бесцеремонно расправляется и с ожиданиями зрителей. Съемки срывает чуть ранее вернувшаяся разгневанная жена, финал фильма доснять режиссер не успевает. Зрительское внимание встряхивается: вот сейчас-то уже начался док? Реальность ворвалась, помешав ходу съемок, или весь этот срыв съемочного процесса тоже был задуман? 

В своем эссе 2006 года для журнала Vertigo Тильда Суинтон называла кино последним прибежищем глубокого экзистенциального опыта: «Мы постоянно сомневаемся в том, что видим, и давно перестали верить собственным глазам». Бодрийяром и его симулякрами уже никого не удивишь. Все это — уже пережиток эпохи постмодернизма. Смешение доковской реальности и игровых элементов не откровение. Но Марк Айзекс играет с восприятием зрителей, не давая ответа на вопрос, что из того, что мы увидели, фиксация непрописанных событий, а что идет по сценарию.

Как и «Лифт», «Дом кинорежиссера» снят практически в одной локации, в его доме, где в один день собираются абсолютно разные люди. За пределами сняты дома лишь те кадры, которые, предположительно, можно маркировать как истинно документальные. Режиссер отправляется на поиски бездомного, чтобы завершить съемки фильма.

Дом — жилье физическое, но еще и давняя метафора внутреннего мира. Когда домработница режиссера находит его старые пленки (на них изображен человек, которому помогал режиссер и который стал убийцей), она практически насильно пытается выкинуть их. Домработница уверена, что стоит избавиться от этого хлама — и все наладится. Рабочий уверен, что домработнице во что бы то ни стало надо быть на похоронах матери, а бездомному позвонить домой. В итоге слезы и скандалы. Соседка-пакистанка не выдерживает гостеприимства и буквально убегает домой. 

Гостеприимство — это о грани. Грани, которую могут пересечь. То же самое и режиссура: на что ты пойдешь, чтобы стать востребованным? Начнешь ли строчить сценарии про серийных маньяков или про сексуальную девиацию? Сможешь ли ты переступить через себя и смонтировать то, что буквально разрывает тебя на части? Сможешь ли попросить бездомного сыграть в фильме, а потом не помочь ему?

Впускать людей в свою жизнь сложно, а захлопывать перед их носом дверь со спокойной совестью практически невозможно. На вашем пороге и начинается гостеприимство. Заканчивается оно только в вашем сердце. Как говорится, home sweet home. И, чтобы сохранить sweet, иногда приходится эту самую дверь захлопывать перед носом незваных гостей и мнений.