«И просто так»: Сбросим Бига с корабля асексуальности

Постковидный Манхэттен и подкасты о сексе, сменившие колонки в журналах: продолжение культового сериала «Секс в большом городе» «И просто так» активно эксплуатирует актуальные новости и гендерную тематику, усиливая экспрессию через репрезентацию и столкновение разных поколений. За старших здесь отвечает поборница прав человека Миранда, эмоциональная и сентиментальная Шарлотта и ролевая модель всех любителей и любительниц тяжелого люкса при отсутствии жилплощади Кэрри. В общем, хотя мистер Биг умер, Бог еще жив, и его зовут Оскар Де Ла Рента. Обвиненный в домогательствах Крис Нот уволен, и главные актрисы высказались против харассмента на съёмочной площадке, в связи с чем Сара Джессика Паркер призвана отыгрывать безупречно скорбящую жену. Основная же героиня, отвечающая непосредственно за секс в сериале, Саманта шлёт весточки и цветочки из Лондона и никак более не представлена в кадре, из-за разгоревшегося ранее скандала между Ким Кэтролл и Сарой Джессикой Паркер.

And just like that более не является антологией секса в Нью-Йорке, но, скорее, возможностью поработать над ошибками: то есть включить в повествование все то, что косвенно относится к сексу, но было опущено или недостаточно освещено в предыдущих сезонах: гендерное, сексуальное, расовое разнообразие. Так, в сериале появляются новые бинарные и небинарные герои и героини: небинарная персона — стендапер и профессорка афроамериканка, а также подросшая квир-дочь Шарлотты. 

Авторы сериала во главе с шоураннером Майклом Патриком Кингом ставят перед собой задачу, с которой они не вполне справляются: борьба поколений, изображенная здесь, приводит не к углублению и проработке старых характеров, но, напротив, к их редукции и упрощению, в целом не чуждым теории поколений как таковой, но мало полезной для конструктивного диалога.

Героини, полюбившиеся многим за живой интерес к изменяющемуся миру, независимость, непосредственность и отсутствие табуированных тем в «И просто так», скорее, предстают живыми артефактами самих себя: они, кажется, не только пережили локдаун, но и в принципе все 11 лет (именно столько прошло с последнего полнометражного сиквела сериала) не выходили из дома.

В итоге прошлое юридическое образование и актуальное — в сфере прав человека и гражданского общества — не помогает Миранде политкорректно обратиться к афроамериканской преподавательнице. Гуру секса нулевых Кэрри Бредшоу не способна открыто говорить о мастурбации в своем подкасте, а гиперфеминная мать и домохозяйка Шарлотта алармистски реагирует на собственного ребёнка, отрицающего женственность как гендерную модель, навязанную обществом. 

История Шарлотты ведёт к родительству как радикальному принятию. Миранда пытается избавиться от комплекса белого спасителя, который препятствует непосредственности общения. Свои неудачи она запивает алкоголем и закуривает марихуанной, внезапно открывая новые грани своей сексуальности в процессе ее употребления, а Кэрри пытается пройти сквозь смерть Бига.

Сама тема смерти, ставшая известной ещё до выхода сериала, очень резонирует с происходящим: кажется, что белые и состоятельные люди Нью-Йорка не умирают, ведь они в 55 они ведут образ жизни, ничем кардинально не отличающийся от образа жизни их же 30-летних. Потому и похороны здесь превращаются в очередной гламурный ивент, а феномен смерти неловко объясняется лишь тем, что через него мы лучше понимаем важность и ценность близких.

Смерть выглядит так вычурно и неправдоподобно не только из-за оптики богатых привилегированных женщин и коммодификации, но и потому, что странным образом гроб и похороны коррелируют с тем, что их окружает: этот сериал полумёртв, и это не имеет никакого отношения к возрасту героинь. Просто Кэрри, Миранда и Шарлотта здесь не более чем призраки «старого» мира и самих же себя как уже архетипических образов поп-культуры нулевых: они действительно постарели психологически, сохранив самый ригидные и инертные черты характера, потеряв возможность оглядки на собственные действия и привилегии, лишившись и без того малой самоиронии и самокритики, иными словами, превратившись в отражения самих себя: Кэрри становится одержима мужчиной своей мечты и не может оставить его и после его смерти, не имея особых увлечений и журналистской работы (которая, по сути, была ее главным хобби), она бесцельно фланирует по Нью-Йорку и собственной квартире. 

Конечно, эти недостатки — следствие не только настоящего сериала, но и оригинального «Секса в большом городе»: все три героини изначально были прописаны таким образом, что отношения и брак были для них главными приоритетами. Поэтому неудивительно, что, получив желаемое, они впадают в экзистенциальный кризис и живут прошлым: объект желания снова для них ускользает во времени, и они снова не удовлетворены.

Кэрри сходит с ума от ревности и роется в вещах и прошлом своего умершего мужа. Встреча с его бывшей женой Наташей приводит скорее к внутренней мизогинии, чем к сестринству и душевному успокоению. Шарлотта, которая когда-то работала в художественной галерее, окончательно оставляет искусство ради детей и мужа, но и в семье она постоянно фрустрирована и несчастна: сталкиваясь с гендер-флюидностью своей дочери, она сначала пугается, а затем неуверенно возражает мужу лучшего друга Кэрри Энтони, который почему-то пытается обесценить и называет это детской шалостью.

Миранда испытывает проблемы в сексе со своим мужем и терроризирует 17-летнего сына за секс и эксперименты с лёгкими наркотиками. То ли от скуки, то ли от отчаяния самостоятельно познать это новый мир бывшая адвокатка и self-made-woman (к тому же единственная из героинь, которая не закрашивает седину и не гонится за молодостью) идёт в Колумбийский университет. Там она хочет научиться защищать права меньшинств и выйти из корпоративного мира. При этом она не демонстрирует никакого понимая проблематики. Впрочем, как и все остальные героини, гражданская и политическая позиция которых сводится к посещению стендапа о жизни небинарной персоны по вип-браслетам. Вип-места более не ведут на афтепати, потому что вечеринка теперь открыта для всех форм жизни, но есть что-то, что мешает этим старым образам на неё попасть. 

В продолжении главного сериала нулевых про секс секса нет, как нет жизни, но только выжженная земля сухого и стерильного высказывания о новых временах и новых мерах. Невежество героинь провоцирует нереалистичные и далекие от реальности конфликты, а тот факт, что они здесь (по крайней мере, в первых трёх сериях) практически асексуальны, только подпитывает мизогинные и эйджистские стереотипы о зацикленности женщинах на отношениях и отсутствии секса после 55. 

Так, сериал не развивает обещанную тематику о зрелой женской сексуальности и утрачивает, а не развивает ту свободу дискурса, которой он обладал в 2000-х. В итоге малопонятно, зачем смотреть «И просто так» в 2021 году, когда есть «Эйфория» и в особенности «Половое воспитание», которые намного лучше справляются с двумя этими нехитрыми задачами.