Индульгенция на вульгарность: в «Северном ветре» Ренаты Литвиновой гниют сокровища и разум

Рустам Хамдамов когда-то сказал:

«Когда у тебя есть стиль, тебе прощают все, любую ерунду».

И уточнил:

«Стиль — это когда человек с детства, с самого начала знает, что брови будут такие, а сережки вот такие».

Рената Литвинова с первого сценария («Принципиальный и жалостливый взгляд Али К.»Написан еще в 1980-е, задолго до реализации под названием «Принципиальный и жалостливый взгляд» — прим. ред.) все знала про брови и сережки, и вот уже 30 лет ей все прощается, в том числе графомания.

На готические сказки Литвиновой приходят не ради увлекательного сюжета, а за нарколептическим припадком, коротким опытом вненаходимости. В этом смысле сложно представить себе лучшее время для премьеры (на год отложенной из-за пандемии), чем макабрический российский февраль 2021 года. Может быть, эффект от такой анестезии и невелик — как от подливания духов «Красная Москва» в ведро для мытья полов (так делала Аля, героиня Литвиновой в сериале Александра Митты «Граница. Таежный роман»), — но тут уж все средства хороши.

Магнетизм литвиновских фильмов преимущественно держится на ней самой: ее статусе наследницы Киры Муратовой, энигматичном ретро и том, что Россия никак не может ее до конца переварить. Михаил Ямпольский в книге «Муратова: Опыт киноантропологии» так писал о Литвиновой:

«С ее красотой и доведенной до гротеска внешностью кинодивы тридцатых годов, вульгарностью жестов и языка, смесью высокопарности и претенциозной манерности с замашками люмпена — это странный гибрид, который трудно помыслить в рамках неких социальных типов. Она воспроизводит именно структуру монстра, сочетающего в себе несочетаемые элементы разных животных (химера, например, имеет голову льва, тело козла, и хвост в виде змеи). Как и всякий продукт такого рода сочетаний, персонаж Литвиновой совершенно уникален, но составляющие его, каждая в отдельности — банальны и клишированы».

Клишированы — это точно. «Северный ветер» содержит все дежурные атрибуты литвиновского стиля: эзотерику кэмпа, муратовское косноязычие, шампанское, воронов, стюардесс, горбунов, женщин по имени Фаина, etc., etc. Все теперь, правда, в небывалых масштабах — по сравнению с предыдущими фильмами. Да и виртуозную операторскую работу Олега Лукичева невозможно не отметить (он, кстати, снимал «Зеленый театр в Земфире»).

Музыка Земфиры звучит и в «Северном ветре» — это тоже как бы само собой разумеющееся. Литвинова может обойтись без внятного сюжета, Земфира — без сложной мелодии: заглавный трек «Злой человек» буквально построен на двух повторяющихся интервалах, малой терции и большой секунде, — и все равно это большая настоящая музыка, а не заполонившая российские стриминги «шлачина» (вспомним крылатую фразу РЛ из 2004 года). Новая пластинка Земфиры еще не вышла, но уже понятно, что это главный русскоязычный альбом — 2021, что бы там ни говорили о «смене эпох». Анонсировала его, кстати, именно Рената, назвав «гениальным», — и, при всей ее ангажированности и влюбленности, это наверняка так. Даже если он будет состоять из малых терций и уменьшенных аккордов. Или каверов на Ветлицкую. Или наивной романтики вина и подоконников. Это альбом Земфиры, и на этом разговор закончен.

Впрочем, саундтрек «Северного ветра» не моноземфирен: эмбиенты написал электронщик Роман Литвинов, он же Mujuice (кстати, у него тоже скоро новый альбом). Хороша в фильме и звукорежиссерская работа: качественно записаны и сведены шумы, звон бокалов, звук открывающихся сундуков — такими мелочами напрасно пренебрегают российские продакшены.

А теперь вернемся к сюжету. В вымышленном государстве Северные поля (одна из сорокинских версий России будущего) есть влиятельный клан фабрикантов, где всем заправляют женщины. Они живут в ожидании мужчин — «сильных и любимых» (по одной этой фразе видно, насколько раскованно Литвинова пользуется индульгенцией на вульгарности). Представители клана не простые смертные — у них в запасе есть «тринадцатый час». Во главе матриархата стоит Маргарита (Литвинова), порядочно уставшая от правления и ждущая возможность передать власть сыну Бенедикту (Антон Шагин), как только тот женится. И вот на пороге появляется прекрасная невеста Фанни (Ульяна Добровская, очень похожая на Литвинову в фильме «Увлеченья»). Она работает стюардессой (еще один любимый образ РЛ) и — о нет! — погибает в очередном рейсе.

Со смертью Фанни все начинает буквально гнить. Поля и ассигнации в сундуках-сейфах, плоть и рассудок (в первую очередь спятившего от горя Бенедикта). Не в силах смириться с утратой, сын матриархини женится на сестре покойной Фаине (Софья Эрнст) и пытается сделать из нее копию возлюбленной. Сядь в профиль, надень ее одежду, отзывайся на ее имя. Фрейдистский перенос Бенедикта только открывает карнавал перверсий: в «Северном ветре» вообще очень много нереализованного либидо. Единственная «счастливая семья» — союз профессора Жгутика (Никита Кукушкин) и Ады (Манана Тотибадзе) — тоже распадается, в процессе уничтожая маскулинность супруга (Ада уходит к женщине, игнорируя шантаж и абьюз «суженного»).

Ни в одном фильме Литвиновой эмаскуляция не принимала такой тотальности. Мужчины необратимо измельчали — то ли от гиперопеки властных женщин, то ли от потерянной любви, то ли от постоянных войн, которые не утихают в Северных полях. Вообще, Рената Литвинова с самых ранних интервью жестко критикует мужчин, — но не с феминистских, а с эстетических позиций. Мужчины расслабились, обабились, зажирели. В какой-то степени профессор Жгутик — это коллективное id социально кастрированных мужчин. Самым симпатичным персонажем этой вселенной парадоксально оказывается евнухоподобный секретарь Маргариты (Кирилл Трубецкой). Вот такой вот female gaze.

Сама Литвинова при этом вне воюющей бинарности: ее образ в жизни и на экране, по выражению Татьяны Москвиной, — воплощение femina sapiens. Она примеряет на себя социальную и внешнюю андрогинность, которая в России попадает в опасный регистр невидимого и непризнаваемого. Она нам и Дитрих, и Гарбо, и Джеймс Дин. Вот как ее описывает Москвина:

«Рената Литвинова мифологически наследовала, конечно, роль Беллы Ахмадулиной — соединение таланта, красоты, присутствия в свете, бурной личной жизни и ранней славы — с поправкой на времена и индивидуальность. <...> Зачарованный взгляд, ломкие жесты, удивленная певучая интонация, повадки мнимой беззащитности, даже раскосые татарские глаза — все совпадает».

Литвинова снимает самобытные фильмы, и на этом хотелось бы закончить, — но невозможно игнорировать слона в комнате. «Северный ветер», как и все в России, пал жертвой непотизма. И дело даже не в дружбе с Сурковым — кто мы, чтобы осуждать, как говорится. И не в том, что в фильме снимается его сын, а в титрах продюсером значится Наталья Дубовицкая. Тут есть мискасты посерьезнее — и даже заоблачный продакшен не способен их замаскировать.

Они наносят фильму непоправимый вред. Хорошо, у Ренаты Литвиновой есть масса талантливых друзей (или гениальных, как Земфира). Но в этом ведь и состоит коварство «тусовки»: при всей доброте намерений оно низводит что-то искреннее и талантливое до пестрого междусобойчика, трансляции с vip-вечеринки.

Нужно отметить, что Рената Литвинова — одна из немногих селебрити высшего эшелона, заступающаяся за слабых. Она выступает против дискриминации ЛГБТК+ (и вряд ли отдает себе отчет, как огромна ее фан-база в коммьюнити), поддержала преследуемую художницу Юлию Цветкову и ратовала за отмену ареста Ивана Голунова. Но когда дело доходит до кино — «так много подруг вокруг». Эстетика бровей и сережек затмевает этику тех, кто их носит. И если открыть торжественный сундук — можно увидеть не только кэмп-богатства, но и обещанную сюжетом гниль.