Пусть меня научат: «Воспитательница» — драма о беззащитности взрослых и бесталанных

Ребенок — одна из ключевых фигур в фильмах этого года. Триумфатор Канн — «Магазинные воришки», Венеции — «Рим». В Берлине награжден «Серебряным медведем» за режиссуру «Остров собак». В Роттердаме показана «Война Анны», которую затем взяли в конкурс «Кинотавра». В России кинопрокатный год и вовсе начался с инди-хита «Проект Флорида». Во всех этих работах дети оттеняют беззащитность и потерянность взрослых. И «Воспитательница» Сары Коланджело, получившая на фестивале Sundance приз за режиссуру, идеально встраивается в этот ряд.

Воспитательница детского сада с 20-летним стажем Лиза Спинелли (Мэгги Джилленхол) отчаянно ищет поэзию в себе и окружающем мире. Дома материнский курс «на творчество» умело игнорируют двое повзрослевших детей, которые готовятся к свободному плаванию. Лиза посещает поэтический кружок для взрослых, но, несмотря на вдохновляющие речи наставника Симона (Гаэль Гарсиа Берналь), не обнаруживает в себе заветной искры. Зато один из ее воспитанников, пятилетний Джимми (Паркер Севак), внезапно начинает сомнамбулически ходить из стороны в сторону и бубнить под нос запоминающиеся фразы. Так героиня встречается с даром, который искала.

«Что же мне с тобой делать, Джимми?» — следует логичный для воспитательницы вопрос. И в нем уже виден корень будущей проблемы. Нужно ли с даром что-то делать? Где грань между искренней радостью от встречи с талантом и личной проекцией, наставничеством и манипуляцией, желанием поддержать и присвоением? До определенного момента Сара Коланджело как искусный канатоходец удерживает баланс, не позволяя Лизе свалиться в одну из крайностей. Потому и зрителю непросто утвердиться в строгом вердикте.

Ребенок вплоть до самой развязки остается объектом. Пятилетний Джимми, если не читает стихи, почти всегда молчит. Его строки говорят больше о Лизе или Симоне из поэтического класса. В поисках новых эмоций они обращаются к его словам и пропускают их через призму собственного опыта. Сочинения Джимми неизбежно обретают новый смысл, если их перенести в чужой жизненный контекст. Подобное преображение ярко выражено в известном стихотворении Бориса Гринберга:

девочка плачет

я больше не буду

за мамой я больше

несется не буду

и плачет и плачет

я больше не буду я

больше не буду

так все мы когда то

я больше не буду

кричали и плакали

больше не буду

когда же отчетливо вдруг понимаешь

что больше не будешь

что ты лишь однажды

и больше не будешь не будешь не будешь

становится страшно

и хочется плакать

Неслучайно Лиза сначала выдает стихотворение Джимми за собственное. Получив необходимый импульс и увидев через ребенка мир по-новому, она вписывает за него смыслы и допридумывает контекст, а следом стремится присвоить и сам талант. Ирония в том, что героиня, искавшая в поэзии некоторую свежесть, вскоре начинает мягко навязывать талантливому воспитаннику известный ей, совсем не оригинальный путь. Молчаливый Джимми, послушно плетущийся за воспитательницей на очередную вдохновляющую (в первую очередь Лизу) мини-лекцию о новом видении, — прекрасная иллюстрация тирании, навязанного взрослыми выбора. И хотя дети в «Воспитательнице» или «Магазинных воришках», да и в «Острове собак», в конце концов, успешно бунтуют против старших, выбирающих за них судьбу, магия этого фильма в том, что не сочувствовать Лизе невозможно. В финальной сцене, когда одинокий Джимми сидит в полицейской машине и ждет, чтобы кто-нибудь записал его новое стихотворение, Коланджело снова возвращает зрителя к вопросу «Что же с тобой делать?». Встреча ребенка и поэзии с равнодушием окружающего мира становится запоздалым аргументом в пользу одержимости Лизы. Той кажется, что перед ней разворачивается трагедия Джимми, хотя на самом деле эта трагедия — ее собственная.

Подобный набор внутренних противоречий Мэгги Джилленхол играет очень тонко, без демонстративных сильных эмоций. Вся драматическая глубина ее героини раскрывается в обращениях Лизы к Джимми, когда воспитательница за простыми для ребенка словами едва прячет взрослые тоску и разочарование. Движимая очевидно благими намерениями и жаждой реванша за «обычную» жизнь, Лиза соскальзывает в одержимость незаметно даже для себя. Ее надежды на лучшее будущее мальчика — это надежды на лучшее прошлое для себя. Однако характер и внутренняя логика персонажа ведут Лизу к неизбежной, единственно возможной развязке. Отчаянное желание если не обладать талантом, то хотя бы присвоить его, будет с достоинством преодолено. Повзрослеть придется именно Лизе.