«Lil Peep: всё для всех» — документальный фильм о рэпере-наркомане от Терренса Малика

В начале ноября журнал Vice назвал американского эмо-рэпера Лил Пипа «артистом десятилетия». Это не настолько провокационное заявление, как может показаться на первый взгляд: Лил Пип — точно большая звезда, но звезда сверхновая, за ней мир до сих пор не успевает угнаться. В 18 лет Густав Ар записал первые песни в собственной спальне. К 20, то есть к 2017 году, покорил мейнстрим музыкальной индустрии с уникальной смесью загробных трэп-битов и пронзительного эмо-вокала. Через две недели после 21-го дня рождения артиста не стало. 

Работа над документальным фильмом про трагически оборвавшуюся жизнь музыканта велась так же стремительно и спонтанно. Премьера срежиссированного Себастьяном Джонсом, монтажером Терренса Малика (сам Малик — в числе продюсеров), и Рамезом Силяном, клипмейкером Лил Пипа, фильма «Всё для всех» состоялась на фестивале SXSW всего через год с небольшим после кончины рэпера.

Не бывает объективных и всесторонних документальных фильмов. В любом случае авторы при создании картины ограничиваются конечным набором аспектов для исследования и точек зрения. Даже среди биографических доков о музыкантах можно выделить устоявшиеся субжанры: профессионально-отстраненный, лирично-личный и так далее. В случае с фильмом о Лил Пипе среди создателей числятся не только режиссеры, но и заявленные в качестве продюсеров мать артиста Лиза Вомак и его бывшая менеджер Сара Стеннетт. С момента премьеры картины Вомак успела подать в суд на менеджмент за то, что они сознательно поставляли в гримерку артисту наркотики. При этом фильм не спешит определяться с поджанровостью и пытается подойти к герою сразу со многих возможных сторон, словно у режиссеров отсутствовало четкое видение истории, которую они хотят рассказать.

Дедушка Лил Пипа читает за кадром письмо к внуку: «Дорогой внук, мой пророк, мой татуированный поэт...» Использование маликовского войсовера в данном случае не случайно: именно дедушка рэпера профессор-историк Джон «Джек» Уомак — младший когда-то учился со знаменитым режиссером в Гарварде, позже снимался в эпизодической роли в «Пустошах» и указан в разделе благодарностей еще нескольких маликовских картин. Бывшая девушка артиста рассказывает, как тот постоянно спрашивал, не смущают ли ее его тату на лице. Любых кадров с мамой и бабушкой, похоронившими любимого сына и внука, достаточно для того, чтобы дать зрителям почувствовать всю печаль мира.

Родственники звезды рисуют словесный портрет исключительно чувствительного, талантливого, хорошего мальчика. Насколько этот образ артиста более «настоящий», чем его образ публичный, сценический? Лил Пип жил в принципиально иную эпоху, имел иной контакт со слушателями, чем даже умершая не так давно, в 2011 году, Эми Уайнхаус. Режиссер Азиф Кападиа в документальном фильме «Эми» вообще отказался от «говорящих голов» и собирал материал из хоум-видео артистки (вот и пример режиссуры с четким видением), и в результате добился доселе невиданного, беспрецедентно интимного взгляда на звезду. С Лил Пипом это так не работает: самые интимные кадры, откровенные признания в фильме приходятся вовсе не на малочисленные домашние записи, а на стримы и посты в инстаграме. Там же произносится и вынесенная в заглавие и фильма, и посмертного альбома, цитата: «Я просто хочу быть всем для всех...»

Экранный образ Лил Пипа как музыканта — идеализированный и романтический. Артист сам активно участвует в мифологизации творческого пути: в фильме есть кадры интервью, в котором Пип заявляет, что записывает голос и накладывает эффекты более-менее наугад. К счастью, после этого на экране появляется его соратник Killstation, который добавляет немного объективности, поясняя, что Лил Пип просто сознательно преуменьшает умения и всегда конкретно знал, что делал в домашней студии. Позже интервью дает приглашенный в качестве эксперта именитый продюсер Роб Кавалло и называет Лил Пипа гением уровня Принcа за то, что он-де догадался смешать, казалось бы, несовместимые жанры эмо и рэпа, и уже не находится никого, кто мог бы сбить градус пафоса.

Одна из самых трагичных сцен фильма: во время живого выступления публика никак не реагирует на то обстоятельство, что Пип под влиянием наркотиков находится в полукоматозном состоянии и еле бормочет слова песни. В половине треков артиста, избегавшего любой иносказательности, пелось о полной потере чувств при помощи наркотиков и о желании поскорее умереть. Из-за прямоты текстов и постоянного присутствия в социальных сетях граница между хорошим мальчиком Густавом и гедонистом Пипом, вопреки видению родственников, никогда и не существовала, и сам Лил Пип всячески это подчеркивал: даже сцена, на которой он выступал, на всех концертах была стилизована под реальную спальню рэпера — с настоящей кроватью и аниме-постерами на стене.

Основная часть повествования посвящена как бы последовательной хронологии карьерного взлета артиста, но эту хронологию можно назвать разве что сильно упрощенной и поверхностной. Исследованию странных феноменов вирусной популярности в эпоху соцсетей и стриминга музыки однозначно не отводится должного внимания.

Простой пример одного такого феномена: Лил Пип почти со старта карьеры был диспропорционально популярен в России. Например, я узнал о Пипе уже в 2016 году из крупного музыкального паблика — по фильму примерно в это же время рэпер был бездомным и радовался 30 зрителям во время выступления в гараже. После андерграундных концертов на родине действительно следуют съемки толпы из сотен поклонников и поклонниц в российском аэропорту (как минимум одна из них уже успела набить такое же, как у Лил Пипа, тату на лице) и многотысячной клубной аудитории в Москве. Однако фильм представляет это как иллюстрацию резко возросшей популярности рэпера без упоминания его феноменальной известности именно в России. (Известность эта, конечно, стала бы любопытной темой для отдельного исследования: почему рэпер, поющий шумно и грязно о депрессии, одиночестве и желании умереть, быстрее всего набрал армию фанатов-подростков именно в России? Загадка, да и только.) Явную непоследовательность такой иллюстрации комичным образом разоблачает следующая сцена: в аэропорту Берлина Лил Пипа встречает группа поклонников, состоящая из... трех братьев. Лил Пип так рад их видеть, что предлагает вписать на концерт любых их друзей, но братья отвечают, что у них нет никого на примете.

В 2015 году, когда Лил Пип записывал только первые треки, в качестве артиста, с которым он больше всего хотел бы поработать, рэпер называл Адама Макилви, известного под псевдонимом Wicca Phase Springs Eternal. Макилви — это бывший фронтмен одной из культовых эмо-групп нулевых Tigers Jaw, первым из современников, еще за несколько лет до Пипа, додумался бросить карьеру рокера и начать записывать эмо-вокал под трэп-биты. В 2015 году в твиттере Пип высказывал опасения по поводу того, что Адаму Макилви он, кажется, не нравится, но в 2016-м все равно смог вступить в созданное Макилви творческое объединение GothBoiClique. В документальном фильме «Все для всех» старший товарищ Пипа Макилви не упоминается ни разу и появляется в кадре ровно однажды — в монтаже, призванном показать, что великодушный Лил Пип даже во время последнего, самого популярного тура чуть ли не из благотворительных побуждений выводил на сцену менее известных соратников по GothBoiClique. Это уже не упрощение деталей в пользу нарратива, а чистая манипуляция. Макилви (или Wicca Phase Springs Eternal) и правда был не таким успешным, как Пип (он даже не мог присутствовать на всем протяжении тура, работал в офисе маркетологом), но ведь сам Пип не просто так последнюю опубликованную при жизни песню спел именно в дуэте с Wicca Phase, а одну из финальных записанных песен наполовину заполнил лестными строчками о соратниках из GothBoiClique.

Иначе говоря, вопреки тому, что пытается показать фильм, Пип не успел зазвездиться чисто физически: это сейчас о нем поют дифирамбы большие продюсеры, а при жизни дебютный и единственный альбом артиста вышел без поддержки мажорного лейбла и не смог войти даже в чарт Billboard 200.

Самой же неловкой в картине «Всё для всех» становится часть, где авторы рассказывают о смерти рэпера и в какой-то момент переключают режим повествования на главный современный жанр американской документалистики — true crime (с английского — «настоящее преступление»). Перед камерой Mackned, один из участников GothBoiClique. Ему задают неудобный вопрос о том, почему никто не помог Пипу, на протяжении многих часов умиравшему в автобусе. Меланхоличный эмбиент резко обрывается, нервный Mackned несет параноидальную белиберду и начинает выглядеть как человек, который что-то скрывает. Эта сцена «саморазоблачения» — классический прием из многих фильмов и сериалов в жанре, но навряд ли дельный аргумент в пользу версии умышленного убийства.

Если Лил Пип — это такой искренний артист, который жил и умер ровно так, как сам об этом пел, а его собственные песни и бесконечные инстафиды сами по себе складываются в идеальный документ трагично оборвавшейся жизни, то зачем вообще конструировать о нем отдельный фильм?