«Щелкунчик и четыре королевства»: о мышах и родине

В 2004 году режиссер Андрей Могучий — тот, который сейчас руководит БДТ в Петербурге, — поставил полуцирковое-полутеатральное шоу «Кракатук»: отчасти по мотивам балета «Щелкунчик», отчасти на сюжет оригинальной сказки Эрнста Гофмана. Вместе с соавтором, блестящим петербургским художником Александром Шишкиным (в мире современного искусства он известен как Шишкин-Хокусай) Могучий сочинил целую кучу невероятных визуальных аттракционов. Сражение двух армий, возглавляемых Щелкунчиком и Мышиным королем, напоминало настоящие военные действия. По арене маршировали гигантские фантастические насекомые. Разноцветные зайцы танцевали под «Вальс цветов». А главный герой носил на голове кубический шлем, у которого с трех сторон были экраны с непропорционально большими мигающими глазами. Такие зрелища на границе авторского театра и цирка в России до сих пор редкость, это дорого и мало кому понятно. К тому же далеко не каждый зритель готов принять вольное обращение с такой знаковой вещью, как балет Чайковского.

Новая сказка от студии Disney «Щелкунчик и четыре королевства» заставляет с благодарностью вспоминать безбашенный проект Могучего: это самое типичное семейное фэнтези, какое только можно вообразить. Сценаристка Эшли Пауэл берет классическую европейскую сказку и разрабатывает ее вселенную в духе современного фэнтези. Условный волшебный мир получает прошлое, политическую систему и несколько враждующих партий. Кто так уже делал? Правильно, Тим Бертон, «Алиса в стране чудес». Алиса Кэрролла оказывалась внутри литературной игры, Алиса Бертона — в обыкновенной Нарнии с Шляпником вместо фавна Тумнуса. У Гофмана Мари попадала в ночной кошмар с ожившими игрушками и пугающим до чертиков мышиным королем. «Четыре королевства» рисуют нам ту же самую Нарнию, только теперь на позиции фавна некий капитан Филип Гофман (Джейден Фовора-Найт), он же Щелкунчик. Между прочим, за весь фильм он не разгрыз ни одного ореха.

Занятно, что в обеих диснеевских экранизациях исчез мотив сновидения, важный что для Гофмана, что для Кэрролла: вместо того, чтобы провалиться в собственное подсознание, героини просто перемещаются в пространстве.

Сказка немецкая, и у персонажей немецкие фамилии, но живут они почему-то в Англии, и картина стартует с пролета совы над Лондоном (см. «Гарри Поттер»). Главную героиню (Маккензи Фой из «Интерстеллара») растит отец-одиночка — мама умерла. Отец и дочь переживают потерю по-разному и не могут о ней говорить (см., ну допустим, «Каспер»).

Девочка Клара не похожа на родню, у нее есть необычные увлечения, которые разделяет только чудаковатый крестный Дроссельмейер (см. «Дом странных детей мисс Перегрин», правда, там был дед, но не суть). Крестного играет Морган Фримен; задача его персонажа — подтолкнуть героиню на правильный путь (см. каждый второй фильм с Морганом Фриманом).

В его доме есть тайная дверь, она ведет в сказочную страну, которая выглядит как заснеженный лес, и где время течет медленнее, чем в обычном мире (см. «Хроники Нарнии»). Кларе чуть ли не с порога сообщают, что у нее есть права на престол этой страны (см. снова «Хроники Нарнии»). Общество там делится на четыре фракции, из которых одна — особо проблемная (см. опять «Гарри Поттер»). В первом же квесте героиня встречает маленькое существо, которое объединяется с себе подобными в большого составного монстра (пилотная серия «Гравити Фолз»).

По отдельности любой из этих элементов можно было использовать, не боясь обвинений в плагиате. А некоторые почти обязательны, например, семейные трудности: обычно, когда герой отправляется в волшебный мир, путешествие помогает ему решить какую-то проблему в мире реальном. Но в истории и так слишком много фильмов о детях, попавших в сказку. Браться за такой сюжет, не добавляя ровно ничего от себя, — значит, вообще не иметь никаких амбиций.

Студия, похоже, считает достоинством «Щелкунчика» тот факт, что это фильм по мотивам сразу и балета, и сказки. Но скромные кивки в сторону Чайковского и его соавтора Мариуса Петипа не делают картину такой уж особенной. Несколько тем из балета вошли в саундтрек — хотя, ей-богу, их могло быть и побольше, чем композиций Джеймса Ньютона Ховарда, которые, увы, даже рядом не стояли. Русская тема обозначена также в дизайне королевского замка: здесь логично бы смотрелся московский Кремль, но цитируют почему-то Покровский собор (культурная апроприация как она есть). Имеется ловкий танцевальный номер: с его помощью Кларе рассказывают историю сказочного мира, где ключевую роль играет ее покойная мама. Еще из либретто Петипа позаимствовали кое-каких персонажей, которых не было у Гофмана: фею Драже (Кира Найтли) и мамашу Жигонь с ее паяцами (Хелен Миррен). Правда, в русском дубляже их зовут иначе, переводчики не стали сверяться с балетным либретто. У Петипа эти героини никак не участвуют в сюжете, они нужны только для вставных номеров. Зато в киноадаптации они вырвались вперед, оставив позади даже заглавного Щелкунчика, а его-то как раз можно выбросить из сценария без особых потерь.

А, да, еще там есть компьютерные мыши, и они — спойлер! — за хороших. Потому что для Disney мыши — это святое.