«Однажды в... Голливуде»: Квентин Тарантино снова переписывает историю кинематографа

1969. Выдуманный вестерновый актер Рик Далтон (Ди Каприо) и его оруженосец, каскадер-водитель-друг Клифф (Питт) всё покоряют Голливуд, а он так и останется непокоренным: пик популярности жанра уходит. Рик заканчивает неприятный (правда глаза колет) разговор обо всем этом с известным продюсером (Аль Пачино) и едет на работу, его ждет одна из последних злодейских ролей. Вечером он вернется в небольшой коттедж, а по соседству с ними живет гениальный польский эмигрант Роман Полански и вместе с ним его чудо какая молодая жена Шерон Тэйт (Марго Робби).

Once Upon a Time — не только «Однажды», но еще и хорошее начало для англоязычной сказки. Голливуд, бесперебойный поставщик этой сказки — что тридевятое царство. И «Однажды в Голливуде» — такая же невозможная, но притягательная иллюзия, которую Квентин Тарантино привез в Канны, вернувшись через десять лет после премьеры «Бесславных ублюдков».

Пока все старятся, лечатся и умирают, Тарантино, как последний искренний ребенок мирового кинематографа, с увлечением прыгает по тем же классикам, по неизвестным каверам на хиты «Ретро FM», по обильным замороченным аллюзиям, про которые даже Квентин сам наверняка не очень помнит, к чему все это у него отсылает (и я точно не знаю, ведь всем известно, что Тарантино знает кино лучше любого критика). В то же время он отказывается от излюбленной замороченной нелинейной хронологии, допуская лишь один скачок во времени и крохотный юмористический флешбэк (а весь сюжет укладывается в три дня). И вообще, «Однажды в Голливуде» — фильм до поры размеренный, как перегретый калифорнийский денек.

ДиКаприо идет играть кино в кино: кроме самообличительного образа уставшего от своей работы актера (толком и играть не надо), ему также достается и пародия на свою же роль из тарантиновского же «Джанго освобожденного» (он снова злодей, только не с бородой, а с дурацкими бутафорскими усами, а так все примерно в те же прерии).

Но, как ни удивительно, солирует Брэд Питт: его Клифф в фирмовой футболке Champion, с чуть усталым лицом, с большой собакой дома, с упаковкой пива на первой полке холодильника. Он олицетворение золотого века Голливуда, посланец сюжетной судьбы, сын пленки и проектора, крутой парень, который даже подерется с одной крайне примечательной звездой фильмов о кунг-фу (и победит!). Рик Далтон этих парней только играет, а в свободное время всхлипывает в трейлере перед зеркалом, в то время как Клифф — вполне себе является таковым, шатаясь по городу без дела, пока не нужен на площадке, чтобы порисковать жизнью. Подобные герои Тарантино очень интересуют, у него уже был фильм «Доказательство смерти» о той же профессии (еще он отчасти таким образом подтрунивает над образом Питта в коэновской картине «После прочтения сжечь»).

Краеугольно важный для позднего Тарантино мотив — эффект бабочки, когда в прошлом, где режиссер залип давно и безвозвратно, что-то все-таки поменяется в лучшую сторону, и тогда, мол, заживем. Произведя на свет тот кинопостмодерн, которым сегодня дышит и питается весь масскульт, поскакав по сложнейшим таймлайнам собственных фильмов, Тарантино нашел себе место в качестве путешественника во времени: он — тот, кто найдет нужную бабочку в мезозое и обязательно раздавит. В прошлый раз давили Гитлера, в этот — не скажем, спойлер. Причем сюжетный поворот в фильме ровно один, и Тарантино даже отпечатал на машинке специальное письмо с просьбой журналистам ничего не выдавать, а потом еще заставил это письмо читать вслух перед показом.

Не скажем ничего лишнего, поговорим дальше загадками. С тем же сверхъестественным ощущением ритма, что и раньше, Квентин живописует эпоху во всем ее абсурде и великолепии, и не поймешь, издевается или на самом деле со всей душой. В полуэротических мечтах о старом добром Голливуде, который никогда не сменился НовымНовый Голливуд — период в американском кинематографе, отсчитываемый с конца 60-х, он ухватывает крохотный, неважный, казалось бы, момент из жизни второсортного актера. Актер и его друг толком не выходят за пределы нескольких домашних и студийных интерьеров. Чуть позже посмотреть, что происходит на улицах Америки, выйдут Френсис Форд Коппола, Роберт Олтмен и многие другие великие.

Но в мире Тарантино ничего этого не случится. Закончится этот фильм, возможно, величайшим в истории кино бэдтрипом и мясорубкой в лучших традициях заведения, но никак не сломом эпох. Квентин, пользуясь тем, что ему никто не указ, просто отмахнется от перемен как от дурного, но неустойчивого морока, заставить который исчезнуть может одно незначительное совпадение, одна случайная встреча.

Каннский фестиваль 2019 года запомнится как калейдоскоп попыток ухода от реальности, и у ретрограда Тарантино получилось, видимо, лучше всех. В «Однажды в Голливуде» по улицам гуляют полуголые чертовы хиппи. По телевизору дают увлекательные вестерн-сериалы, а в кино и вовсе феерия. Не очень еще известная и отчаянно живая Шэрон Тейт идет на свой же фильм и счастлива, когда в зале смеются. И правда, к черту новое и новейшее. Даешь золотой век навсегда, переходящий в платиновый и бриллиантовый.

Читайте также:

• Про «Бесславных ублюдков»