После масштабного проекта «Звездные войны: Последние джедаи» режиссер-выдумщик Райан Джонсон решил обратиться к старому доброму детективу в духе Агаты Кристи. «Достать ножи» выходят в прокат 28 ноября, а редактор сайта Алексей Филиппов рассказывает, как сочетаются режиссерское переосмысление жанра и изменчивый современный мир.
Успешный детективщик Харлан Тромби (Кристофер Пламмер) празднует 85-летие. В причудливо устроенный дом патриарха, напоминающий эклектичное собрание комнат из историй с убийством, съезжается его многочисленная родня — дети, их пассии и отпрыски. После умеренно веселой вечеринки, сопровождавшейся рядом неприятных разговоров Тромби с наследниками, наступает скорбный рассвет: юбиляр с перерезанным горлом сам оказывается отправной точкой детективного сюжета. Чтобы отличить самоубийство от хитровыдуманной расправы, нужны сразу три представителя закона: лейтенант Эллиотт (Лакит Стэнфилд из «Атланты»), его помощник Вагнер (Ноа Сеган, любимец режиссера Джонсона), а также нанятый кем-то анонимно прославленный сыщик Бенуа Бланк (Дэниэл Крэйг), гладко выбритая пародия на Эркюля Пуаро.
Идея снять ностальгический, как бабушкин ковер, агатакристевский детектив в жанре whodunnit («Кто это сделал?») пришла режиссеру Райану Джонсону после похода в лондонский Театр св. Мартина, где без малого 45 лет показывают «Мышеловку» по роману писательницы. Однако Джонсон — режиссер ревизионистских фильмов «Кирпич» и «Петля времени» — при всей любви к жанру не мог проигнорировать уязвимые места поисков убийцы среди толпы колоритных подозреваемых.
Среди критиков жанра whodunnit — Альфред Хичкок, один из любимейших авторов Джонсона, и мастер крутосваренного детектива Рэймонд Чандлер. Без последнего сложно представить эстетику нуара, с которой режиссер работал в дебютном «Кирпиче». Хичкок ненавидел формулу детектива с кучей подозреваемых: саспенс неизменно убивает финал, который всегда — сальто, твист, сюрприз. Чандлер же в эссе «Простое искусство убивать» (1950) критикует коллег за то, что они не удосуживаются впустить в повествование реальную жизнь, а также нередко задают неправдоподобные условия убийства. Проходится он и по иконе сыска — Пуаро:
«У Агаты Кристи есть роман с участием г-на Эркюля Пуаро, хитроумного бельгийца, изъясняющегося на французском языке из школьного учебника. Изрядно помучив свои «маленькие серые клеточки», то бишь пошевелив мозгами, он приходит к гениальному выводу, что коль скоро никто из пассажиров некоего экспресса не мог совершить убийство в одиночку, то, стало быть, они сделали это скопом, разбив всю процедуру на последовательность простейших операций — конвейерная сборка машинки для разбивания яиц! Задачка из тех, что ставят в тупик проницательнейшие умы. Зато безмозглый осел решает ее в два счета».
Последнее замечание справедливо и для Бенуа Бланка — невозмутимого сыщика, который неустанно жует кончик сигары, а в расследовании продвигается не столько благодаря «серым клеточкам», сколько за счет удачи, чужих оговорок и вообще (довольно правдоподобной) человеческой безалаберности. Дань Хичкоку Райан Джонсон отдает при помощи незатейливого трюка в духе сериала «Коломбо»: к экватору фильма уже известно, от чьей руки скончался Харлан Тромби, но все, как водится, сложнее — и напряженнее.
«Убийство — крах отдельной личности и тем самым поражение всего человечества — может иметь (да, собственно, и имеет) определенную социологическую подоплеку»,
— писал Чандлер, которого актуальный комментарий волновал мало. Впрочем, отделить «человечество» от «социальной подоплеки» — задача почти фантастическая, что прекрасно понимает и Райан Джонсон — большой любитель что-нибудь переосмыслить.
Его «Достать ножи» — галерея общественных масок, харизматично воплощенных лицедеями самого разного калибра. Младшего сына Уолта играет Майкл Шеннон — спец по патентованным безумцам; однако его надломленный герой с массивной тростью воплощает фиктивную власть: он руководит отцовской фирмой и пытается продать права на экранизацию его книг Netflix, но ничего на самом деле не решает. Его наследник Джейкоб (Джейден Мартелл из «Оно» и «Избушки») продолжает линию прищемленного самолюбия и поддается правым взглядам; в фильме есть острота, дескать, мальчуган мастурбирует на убийства оленей. Старшая дочь Линда (Джейми Ли Кёртис) — образец строгости, эффектная женщина, как будто счастливая в браке с практикующим ловеласом Моррисом (Дон Джонсон). Их сын Рэнсом (Крис Эванс в первой за долгие годы не убер-положительной роли) — ходячее безумие, балбес и расточитель, напоминающий Харлана в юности. Супруга покойного сына патриарха Джони (Тони Колетт) славна на всю округу благодаря инстаграму, но не может прожить без фамильных денег, присваивая средства, которые Харлан выписывал на обучение ее дочери Мег (Кэтрин Лэнгфорд), изучающей феминизм. Все они по тем или иным причинам нуждаются в огромном наследстве Харлана Тромби. Где-то на периферии маячит мать (!) покойного (Кэй Кэллан), а в самом пекле оказывается благочестивая на вид сиделка Марта Кабрера (Ана де Армас из «Бегущего по лезвию 2049»), дочь беженцев из Эквадора, которую тошнит каждый раз, когда она врет. Чем и постарается распорядиться то ли проницательный, то ли восхитительно недалекий детектив с французским прононсом, сыгранный Крэйгом, который сегодня — синоним посконной британской маскулинности благодаря роли Джеймса Бонда.
Эта шахматная расстановка наводит на мысль, что в декорациях олдскульного детектива Райан Джонсон насмехается над богатой белой Америкой и ее страхом перед феминизмом и мигрантами, которые не развращены деньгами и властью (но наверняка хотят заполучить и первое, и второе). Однако смысловая конструкция более сложна и детализирована: в доме Харлана Тромби, как и в давно застывшем на месте почтенном литературном жанре, запечатлена история США.
Отношения между поколениями напоминают эволюцию общественных настроений и типажей в зависимости от эпохи, когда прижимистые затворники уступали место строгим идеалистам, а тех поочередно сменяли зажатые неудачники с амбициями, глянцевые селф-мейд-звезды, золотая молодежь с ветром в голове, новые юные консерваторы и далее по списку.
Во многом эта порочная эволюция базируется на финансовом благополучии, которое выступает своего рода фундаментом дома — памятника колониальных завоеваний западной цивилизации (не случайно Харлана играет Пламмер, исполнивший роль магната Пола Гетти у Ридли Скотта во «Все деньги мира»). По дорого обставленным комнатам разбросаны самые эксцентричные и не особо нужные в быту артефакты, а главное увлечение покойного — игра в го, древнекитайскую логическую игру. Сюжет фильма, конечно, напоминает одну из виртуозных партий, разыгранную, как и положено, при помощи разноцветных камней, черных и белых. Хотя с однозначно положительными персонажами в «Достать ножи» напряженно, как и с сохранением статуса кво.
О шаткости многолетнего порядка, который, кажется всем, будет длиться вечно, напоминает эффектная конструкция, состоящая из самых неимоверных клинков. Аналогов перечня взаимных болей, бед и обид, которые тихо копились за спиной у зацикленных на себе потомков Харлана. С ножами связан остроумный финальный гэг, но главный трюк в том, что убийство, как писал Чандлер, действительно оказывается крахом всего человечества. В том смысле, что Райан Джонсон со всем пиететом к жанру оглушительно закрывает многостраничную книгу этой буржуазной (тм) традиции. Попутно он заставляет хихикать над каждым ее компонентом: от болванистого гения-детектива до несуразного дома со скрипучей лестницей, от семейных дрязг до загадочной старухи и похмельной развязки.
«Мой дом, мои правила, мой кофе», — написано на кружке, которая достанется победителю или победительнице в битве за наследство. «Нас всех тошнит», — как бы сигнализирует многолетнему лицемерию и дешевым манипуляциям исход фильма. Дальше, можно допустить с наивной проницательностью детектива Бланка, все будет иначе.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari