Пялиться неприлично: «Нет» Джордана Пила

О. Джей Хейвуд (Дэниел Калуя), получив в наследство конное ранчо, пытается сохранить его на плаву и самому не раствориться в пустыне. Отец погиб у него на глазах из-за трагичной, но нелепости, когда дела уже оставляли желать лучшего. Теперь О. Джей лишь изредка получает заказы от киностудий. Настоящих лошадей в кадре используют все реже, и от безысходности он бы уже давно продал все стадо соседу Рикки Парку (Стивен Юн). Помешала Эмеральд (Кеке Палмер), родная сестра О. Джея, которая вернулась из города, полная раздражающей энергичности и утопических планов. 

Рикки тоже есть что сказать о работе с животными. В детстве он был звездой семейного ситкома, пока однажды не пропал с телевидения. Это случилось после того, как его партнер по площадке, шимпанзе Горди, взбесился и превратил фанерную гостинную в кровавую бойню. Взрослый Рикки до сих пор хранит в музейном чулане вещи со съемок. Кое-как справляясь с травмой, он управляет тематическим парком с фотоколодцем и аттракционом для любителей загадочного. И вялотекущий бизнес, и семейные препирательства соседей останавливаются самым неожиданным образом, когда над пустыней зависает неестественно статичное облако.

Изящно закамуфлированный инопланетный организм, всасывающий все без разбору, — довольно нетипичный для Пила персонаж. На фоне предыдущих его работ НЛО-вестерн выглядит куда более масштабно и прямолинейно. Его «Прочь» и «Мы» запомнились критикам и зрителям как пример доходчивого хоррора без цифровых излишеств. Даже выход из замкнутого пространства («Прочь») во что-то вроде открытого мира (или даже двух, как в «Мы») не особо прибавил зрелищности в классическом блокбастерном понимании. «Нет» же формально подпадает именно что под определение летнего блокбастера. Но действительно ли Пил освоился на таких просторах — большой вопрос. 

Пил скорее по-юношески издевается над заскорузлыми жанрами, чем всерьез метит на лавры Спилберга и ко. Хоть он и запасся бюджетом, кратно большим, чем у первых двух фильмов вместе взятых, история по-прежнему держится на едких метафорах. Инопланетный гость со всеми своими эффектными пролетами стал лишь триггером. 

Довольно скоро зрителю становится очевидно ключевое сходство на первый взгляд разных персонажей. Каждый из них так или иначе связан индустрией развлечений, и у каждого накопились свои счеты и профдеформации. 

На студийной площадке Эмеральд обращает внимание на то, что их предок был первым темнокожим жокеем в немом кино, но его имя не попало в учебники. Чудом выживший Рикки в собственном парке безрассудно рискует посетителями. О. Джей зачем-то сохранил толстовку со съемок фильма, откуда его вырезали. Слишком много зрителей с неуемным аппетитом, чрезвычайно мало шансов на пресловутые 15 минут славы и справедливое вознаграждение. Но вдруг появляется бешеная летающая шляпа, способная все компенсировать.

В 2015 году в кинотеатрах США впервые показали «Рык» (1981) Ноэля Маршалла. Фильму о больших кошках понадобилось больше 30 лет, чтобы оказаться в домашнем прокате. К этому моменту он уже стал культовым, и такой репутацией «Рык» обязан не только хичкоковской блондинке Типпи Хедрен («Птицы», «Марни») и ее дочери Мелани Грифит («Деловая женщина», «Безумный Сессил Б.»). За кадром остались вагон юридических проблем, более 70 членов съемочной группы (включая ведущих актеров), которые пострадали от лап и клыков непредсказуемых животных, и 15 львов и тигров, погибших в результате наводнения. Оглядываясь назад, сама Хедрен признала, что они с Маршаллом были невероятно глупы и не должны были идти на такие риски. 

Граница между эффектным и рискованным размылась задолго до появления кинематографа. Люди по обе стороны объектива готовы мириться с эксплуатационной подноготной развлечений, пока находятся на безопасном (в том числе — для психики) расстоянии. Разрушить ложное чувство защищенности может разве что столкновение с чем-то, что абсолютно неподконтрольно никакому сценарию. Не то чтобы такие метафоры уже успели исчерпать свой потенциал. На басни о хлебе и зрелищах можно будет нанизывать новые образы, даже когда AI научатся генерировать снафф с дисклеймерами «ничто живое не пострадало». Но «Нет» оставляет ощущение, что конкретно для этого сюжета выбрано несоразмерно громоздкое воплощение.

Отсылок в фильме наберется как минимум на небольшую главу энциклопедии американской (и не только) поп-культуры. Пил вплетает в один контекст детские песни, багамский фольклор, цитаты из библии и аниме, снимки Эдварда Мейбриджа, Опру, завирусившуюся благодаря ей трагедию и конспирологию. Проблема в том, что это даже слишком детальная иллюстрация проблемы. 

Пил явно не истощил свой запас воображения (чего только стоит сцена с кровавым дождем), и до какого-то момента «Нет» честно удерживает зрителя в напряжении. Заразительная паника рассеивается, когда все действо начинает казаться искусственно утяжеленным. В частоколе из референсов и архетипичных вспомогательных персонажей у тебя, кажется, нет ни единого шанса упустить зашифрованный подтекст. И такая опёка, если честно, даже немного обижает. Если нагромождение — тоже часть шутки, то зрители рискуют не распознать подвоха из-за банального переутомления. Как с тем богомолом, предательски распластавшимся прямо на объективе камеры видеонаблюдения. Приходится прилагать усилия и игнорировать наслоения, чтобы не потерять фокус. Камерные истории все же пока удаются Пилу лучше. Ведь полюбили его не в последнюю очередь за крупные планы, где один взгляд говорит больше, чем двойная пачка высокобюджетных скетчей.