Русалочка прощается с магией: как «Рыбка Поньо на утесе» изменила Хаяо Миядзаки

Европейский след

В «Рыбке Поньо» Хаяо Миядзаки вернулся к оптимизму «Моего соседа Тоторо» и «Ведьминой службы доставки» — после череды относительно мрачных картин. В ней японский режиссер говорит не столько о дружбе, взрослении и отношениях между детьми и родителями (хотя все это для него по-прежнему важно), сколько о любви между представителями разных миров. Причем впервые в творчестве режиссера носителями этих чувств становятся столь юные герои. Случайная встреча волшебной рыбки Поньо и обычного мальчика Сосуке нарушает баланс мира и грозит уничтожением человечеству. Влюбленным приходится пройти через испытания, чтобы доказать глубину своей привязанности, восстановив заодно порядок и стабильность.

Хотя Миядзаки по праву считают культурным агентом Востока на глобальном Западе, режиссер часто эксплуатирует типично европейские мотивы, а его работы представляют собой калейдоскоп очевидных и не очень отсылок: от узнаваемых образов средиземноморских городов в «Ходячем замке» и «Ведьминой службе доставки» до кивка гомеровской «Одиссее» в «Навсикае» или Котобуса, напоминающего кэрролловского Чеширского Кота.

В «Поньо» же сходятся минимум два знаковых для европейской цивилизации сюжета. Самой очевидной параллелью является андерсеновская «Русалочка». Как и в сказке, встреча Поньо с человеком пробуждает в ней чувства, и она использует магию, чтобы воссоединиться с любимым. Важно, что Миядзаки избегает печального европейского финала и четкого противопоставления добра со злом. В этом смысле его мультфильм ближе к диснеевской версии «Русалочки» с характерным для студии «жили они долго и счастливо».

Любознательность героинь, которая подталкивает их к исследованию мира, сближает Русалочку и Поньо, но решительным характером девочка больше похожа на воинственную валькирию из вагнеровской оперы «Кольцо нибелунга». Неслучайно отец рыбки — колдун Фудзимото — называет ее Брунгильдой, а в самой эффектной сцене фильма Поньо бежит по волнам под аккомпанемент мелодии, недвусмысленно отсылающей к «Полету валькирий».

Сила — освобождающая и освобожденная

У Миядзаки люди часто становятся причиной природных катаклизмов. В «Принцессе Мононоке» стремление человечества к экспансии грозит уничтожением магическому лесу, населенному животными-духами, а в «Навсикае» режиссер показывает печальные последствия ядерной войны. В «Поньо» Миядзаки не упускает шанс вновь заговорить о проблемах окружающей среды. Встреча главных героев происходит, когда Поньо чуть не умирает среди выброшенного в море мусора. Проводником экологической повестки становится Фудзимото, который хочет наказать людей за эксплуатацию стихии и копит магию, чтобы восстановить морское владычество.

Незатейливый дизайн персонажей и как будто простой сюжет поначалу усыпляют внимание зрителей, но, когда на экране появляются кадры с бушующим цунами, становится не по себе. Парадоксально усиливает эффект реакция главных героев: дети сохраняют самообладание, не боясь разрушительной силы стихии. Когда на утро после шторма Сосуке и Поньо обнаруживают, что вода затопила город, они как ни в чем не бывало отправляются на поиски мамы мальчика.

Именно дети или подростки зачастую оказываются главными действующими лицами в работах Миядзаки. Они чисты, непорочны и, в отличие от взрослых, открыты новому — идеальные аватары для зрителя, посредники между фантастическим и реальным мирами. Например, в «Тоторо» загадочный лес с волшебными духами открывается самой маленькой героине. Юные персонажи часто берут на себя взрослые обязанности и решают проблемы, с которыми не справились родители. В «Поньо» именно дети неосознанно предотвращают катастрофу: так Миядзаки намекает, что пятилетки могут с завидной мудростью открывать мир и даже определять его судьбу. В то же время это ода маленьким милым деталям вроде совместного приготовления рамена, которые пронизывают нашу повседневную жизнь. Так режиссер мимоходом напоминает взрослым, как узколобы те иногда оказываются, забывая о счастье и переставая радоваться мелочам.

Они же часто становятся антагонистами фильмов Миядзаки. Формально в «Поньо» злодеем можно назвать Фудзимото: хотя он и продвигает экологическую повестку, колдун не является благородным защитником окружающей среды, как Навсикая или Мононоке. Однако отец Поньо не столько коварный злодей, сколько неуклюжий неудачник, который ничего не может сделать без жены — морской богини, перед которой испытывает благоговение. Для Миядзаки в целом характерно не делить героев на хороших и плохих. Образы фрустрированных и комически нелепых взрослых, которые получают шанс на исправление ошибок, — еще один способ подсветить преимущества исцеляющего детского взгляда.

Девушки (не) в беде

Убежденный профеминист, Миядзаки почти всегда помещает в центр истории женщин. Его героини без помощи какого-то спасителя способны решать проблемы и героически противостоять неприятностям. В творчестве режиссера они представлены в разных ипостасях: капризных подростков, заботливых матерей, обаятельных бабушек, воинствующих девушек и всесильных богинь. Можно сказать, что в «Поньо» эскизно представлены все из них.

Путь героини имеет свои особенности: девушки не вступают в открытую конфронтацию с антагонистами, но ищут решение для внутренних проблем. Самый очевидный пример — Софи из «Ходячего Замка», которая обретает счастье только после принятия себя и своей феминности. Поньо в силу возраста не задается вопросами о привлекательности и предназначении, но тоже стремится к целостности, которую ощущает, когда становится человеком. Для Поньо это еще и значит быть рядом с Сосуке, который не создает впечатление пятилетнего ребенка, но значительно уступает Поньо в храбрости. Он сильно привязан к матери и пугается, когда та не возвращается домой. Только благодаря поддержке героини он находит в себе силы продолжить поиски. Для Сосуке путешествие становится символическим возвращением в утробу, назад, к материнскому теплу и уюту, в то время как Поньо, наоборот, движется навстречу новым открытиям и познанию себя.

Она проходит несколько стадий физического становления: от маленькой рыбки, живущей в безопасности под надзором строгого отца, через переходное состояние существа с головой лягушки и куриными ножками до, наконец, маленькой девочки. Метаморфозы, которые происходят с Поньо, служат понятной метафорой взросления. Став человеком, Поньо сохранила облик ребенка, но внутренне стала более решительной и самостоятельной. Показательно, что, встретив даму с грудным ребенком (еще одна типично женская ипостась), Поньо неосознанно испытывает влечение к малышу и проявляет практически материнские черты.

Ролевыми моделями для Поньо выступают матери: её — могущественная морская богиня и Сосуке — сильная женщина Риса, которой приходится самостоятельно воспитывать сына из-за частых командировок отца. Второстепенные героини в фильмах Миядзаки не менее выразительны, чем главные: они обладают яркими характерами и оказывают большое влияние на сюжет. Например, морская богиня мудро (вос)принимает побег Поньо из дома и исправляет последствия катастрофы. Риса ловко решает бытовые проблемы и принимает Поньо, способствуя единению героев.

Прощай, магия!

Миядзаки часто хвалят за то, как органично в его мирах переплетаются магическое и обыденное. Зачастую граница между ними размыта, однако иногда переход получает конкретное воплощение: тоннель в «Унесенных призраками» или заброшенная башня в «Мальчике и птице». В «Поньо» тоже много сказочных условностей: Сосуке и Риса, например, не обращают внимание на необычную внешность рыбки; герои не мучаются противоречиями и сравнительно быстро решают конфликты; возможные жертвы цунами остаются за кадром. В то же время «Поньо» наполнена бытовыми образами, не характерными для выхолощенных сегодняшних сказок. Трудно представить диснеевскую принцессу, которая наслаждается сэндвичем с ветчиной или лапшой быстрого приготовления.

Вдобавок магическое в «Поньо» нередко несет страдания. Неконтролируемое использование волшебства нарушает баланс и приводит к катастрофе. Колдовство разделяет юных влюбленных и создает проблемы главной героине. Неудивительно, что в финале она решает буквально порвать с волшебством, предпочтя стать обычным, но счастливым человеком. Подобный ход как будто не свойственен режиссеру, зачарованному фантастическими мирами, и это сильно выделяет фильм на фоне его других работ, где героям удается сохранить связь с магией. В этом отношении последние проекты Миядзаки — реалистический «Ветер крепчает» и особенно «Мальчик и птица» — логично вырастают из финала «Поньо». В обоих герои оставляют мир грез и вынуждены принять реальность. Однако сам Миядзаки по этому поводу, кажется, не слишком переживает: в его кинематографе магия будет всегда.