С ананасами: «Лакричная пицца» Пола Томаса Андерсона

Название «Лакричная пицца» получила от виниловых пластинок — похожих и на лакрицу, и на пиццу одновременно — а также от одноименной крупной американской сети музыкальных магазинов. Однако при этом в фильме ни пластинки, ни магазины сети, ни даже пицца ни разу не упоминаются. И это не единственная монументальная случайность, характерная для новой работы Андерсона. Заявленный в названии элемент противоречивости проникает и в саму ткань истории. Лакричная пицца — что-то приторно сладкое, что сладким быть вообще не должно по определению. Словно растаявшая на жарком калифорнийском солнце конфета, абсурдность эта растекается липкой массой, склеивая между собой несвязанные сюжетные эпизоды, характеры и диалоги. Вот герои летят на съемки шоу и с особым удовольствием поедают тогда (в 70-е) еще вкусную еду на борту самолета; вот они же — уже партнеры по бизнесу, продают водные матрасы, «влажные, как океан»; вот их дорожки разбежались — один инвестирует в пинбол-автоматы, другая становится членом предвыборного штаба. Таким же причудливым и совершенно необязательным образом героям встречаются вымышленные и реальные звезды того времени. Из наиболее примечательных: Уильям Холден (Шон Пенн), Марк Робсон (Том Уэйтс), Джон Питерс (Брэдли Купер) — как на подбор немного идиотичные, эпатажные и случайные — на их месте мог быть кто угодно другой.   

Вообще, дробление повествовательной структуры — один из приемов, каким режиссер пользуется в ряде своих фильмов, скажем, он поступает так во «Врожденном пороке» (2014), истории из той же ностальгической линейки о 70-х. Так что клейким веществом истории, погружающим в прошлое, становится нечто, остающееся между строк и вне нарратива. И в этом смысле легкий и необязательный на первый взгляд рассказ оборачивается, как это часто бывает у Андерсона, мощным высказыванием о Любви. Вот так, с большой буквы, хотя правильнее было бы, наверное, как-то так — Lюбви — великой, но неказистой и странной. Однажды режиссер уже сумел мастерски поиграться с канонами мелодраматичного и ромкомовского повествования, сняв свой, пожалуй, самый трогательный фильм — «Любовь, сбивающая с ног» (2002). Фильм, который продемонстрировал миру не только умение Пола Томаса Андерсона небанально говорить о романтике, но и невероятный актерский потенциал Адама Сэндлера, сыгравшего в нем главную роль — чудаковатого, но милого парня, ищущего тепла и взаимной симпатии. Следующий свой манифест настоящему чувству режиссер воплотил много позже в фильме «Призрачная нить» (2017) — истории отношений гениального модельера и его взбалмошной музы.

И если любовь у него всегда такая — неправильная, странная, неформатная, то можно сказать, что «Лакричная пицца» — апогей неправильности «в стиле» Пола Томаса Андерсона. Режиссер не спорит с канонами или жанровыми клише, он словно игнорирует как их существование, так и ревизионистские эксперименты. Любовь здесь не цель, а значит, нет смысла показывать путь, по которому герои к ней добираются. Картина лишена какого бы то ни была трагизма или драматизма, все же и то и другое предполагает некие сюжетные каноны, которые Андерсон не использует. Любовь разлита в воздухе, словно из опрокинутого на ковер флакона с духами, — герои в ней утопают, а зрители — задыхаются. Но при этом, что парадоксально, ее как будто бы совершенно не видно. Кажется, такой фильм можно сравнить с копной розовой сладкой ваты. На вид — легчайшее, почти неосязаемое лакомство, которое буквально растворяется, тает во рту. Но чем больше ешь, тем сильнее эта сладость оседает на языке — не каждый гурман оценит такую атаку на вкусовые рецепторы. Хотя, конечно, для кого-то этот вкус, эта структура, этот запах — самое приятное воспоминание из детства. А Пол Томас Андерсон, как известно, режиссер ностальгирующий.

«Лакричная пицца» о той же эпохе 70-х — о Калифорнии, Америке и мире из детских воспоминаний Андерсона — что и фильмы «Ночи в стиле буги» (1997), «Магнолия» (1999), «Врожденный порок» (2014). И снималась она в Сан-Фернандо — на малой родине режиссера — провинциальном городке, где люди, живущие по соседству со страной грез, расположившейся в Лос-Анджелесе, проводят свои дни в обыденности, рутине, но — и в мечтах. Приметы времени попадают в фильм и становятся видимыми так же, как и отдельные эпизоды этой истории, — как бы ненароком. Важность нефтяного кризиса, приведшего к автомобильному коллапсу, не значит ровным счетом ничего без эпизода, в котором герои попадают в комичную ситуацию: в грузовике, на котором они убегали от рассерженного Джона Питерса, закончился бензин, и им пришлось маневрировать, скатываясь задним ходом вниз по холму, в надежде не вписаться в чей-нибудь припаркованный у обочины автомобиль. Война во Вьетнаме не более чем новость по радио или эхо, звучащее эфирным шумом, как и стандартные для фильмов о том времени саундтреки Боуи, Симон, Маккартни, The Doors.

Исторический фон, особенности калифорнийской погоды, даже испокон веков неразрешимые религиозные и семейные вопросы представляются своеобразной стабильностью для мерцающей привязанности двух персонажей. Их истории, как цветные линии на заставке режима ожидания Windows 98, — движутся по причудливой траектории, то расходясь, то пересекаясь, то предельно сближаясь, то вычерчивая параллели. И даже финальное воссоединение героев не выглядит как привычный троп, после которого принято ставить точку или многоточие «и жили они долго и счастливо». Это вспышка, случайное столкновение, оно даже снято через параллельный монтаж с другим похожим эпизодом, чтобы показать, насколько эта ситуация условна. Важно здесь и то, что в «Лакричной пицце» существуют два принципиально равнозначных полюса: не только главный герой, но и главная героиня. Юный (ему всего 15!) Гэри Валентайн — хваткий, бойкий и отдающий себе отчет в собственной убийственной харизме — с первых минут фильма замахивается на амплуа героя любовника. Однако не столь юная (ей уже 25!), но не менее хваткая, бойкая, разве что не уверенная в своей харизме Алана тут же перехватывает инициативу.

Это не тот случай, когда героиня, при всех своих достоинствах, становится приложением к основной истории. Но и не тот случай, когда она эмансипируется и выдвигается на первый план с какой-то своей, но общей для многих женщин, болью. Гэри и Алана существуют каждый на своей орбите, то притягиваясь, а то отталкиваясь друг от друга. Индивидуальных эпизодов у них столько же, сколько совместных. Происходящее с ними вне встреч так же важно, как и фрагмент, в котором они почти поцеловались, но не сделали этого. Ведь в жизни, даже если вы влюблены и кажется, что линия всего мира искажается, подчиняясь нарастающему чувству, на самом деле, всегда происходит и много других событий, знакомств, решений. Мы можем не замечать этого, но режиссер намеренно заостряет на этом внимание. Наверное, поэтому любовь в фильме одновременно присутствует всюду и нигде. Это не история о порочных отношениях или морали, не история о принятии или терпении, даже не история про парня, который смог. «Лакричная пицца» — о любви как таковой: ее необязательно повсюду с собой носить, тебе от нее никуда не деться. 

Хаотичность жизненного пути героев сбивает с толку, если пытаться следить за сюжетом. Но если расслабиться и принять эту модель игры, то на первый план выйдет удивительное открытие. Пол Томас Андерсон, привыкший работать со звездами первой величины и открывать талант некоторых в новом небывалом ракурсе, в «Лакричной пицце» будто игнорирует этот опыт. Режиссер строит уравнение фильма, взяв на главные роли две неизвестные переменные, и получает совершенно сказочный результат. Купер Хоффман, исполнивший роль Гэри Валентайна, актер-дебютант, сын Филиппа Сеймура Хоффмана — любимого актера Пола Томаса Андерсона. Алана Хаим — певица, солистка не слишком известной американской рок-группы HAIM. С Андерсоном их связывает плодотворное сотрудничество — с 2017 года он снял для них около семи клипов. И Купер, и Алана привлекают не только тем, что этот фильм — их большой актерский дебют. Их лица нетипичны даже по меркам современного кино с его ориентацией на нешаблонность героев нового времени. Оба словно бы симпатичны своей некрасивостью. Однако в этой «некрасивости» и обычности кроется пробивающаяся наружу уникальность.

Гэри и Алана чертовски привлекательны, очаровывают своей харизмой, живыми характерами и трогательной неуклюжестью в вопросах любви. Они нравятся друг другу, и мы ищем истоки этой симпатии, которая не лежит на поверхности, — и, конечно же, не находим. Не потому, что их нет, а потому, что они неуловимы, как неуловимо и само ощущение любви, заполнившей пространство фильма, как гелий заполняет воздушный шарик, чтобы тот ринулся в высь. Неудивительно, что и оператора для съемки такой необычной картины Пол Томас Андерсон берет не по заведенному порядку. Это не Роберт Элсвит, снявший с ним шесть фильмов. Операторское кресло разделили сам режиссер и его новый оператор Майкл Бауман. Даже Михай Малаймер, работавший на съемках киноэпопеи «Мастер» (2012), успел к этому моменту поднакопить в своем портфолио другие полнометражные ленты. Чего не скажешь о Баумане — еще один дебютант на этом празднике жизни, любви и лакрицы.    

Удивительно, но при всех вышеперечисленных достоинствах и необычностях, практически идеальная комедия о любви рискует пройти по касательной зрительского внимания. Просто потому, что такова ее непреднамеренная траектория, сложившаяся из всех неизвестностей и условностей. Нормально не быть на одной волне с гениальным режиссером, но невозможно не испытывать легкую тревогу, когда повсеместно тепло принимаемый фильм, нарекаемый чуть ли не лучшей-историей-о-любви, вызывает чувство недоумения. Главное в таком случае — не бояться быть порицаемым и бездумно соглашаться с тем, что Пол Томас Андерсон снял картину, какие выходят раз в десятилетие. А иметь смелость признаться, что даже пицца, при всей ее универсальности, подходит не всегда и не для всех. Например, вариация с ананасами — блюдо, которое даже холодным лучше не подавать, с ее помощью разве что избавляться от назойливых гостей. Так и с любовью (и, что логично, с фильмами о любви). Нужно иметь либо очень тонкий слух, чтобы разобрать последовательность далекой от стереотипности мелодии и оценить ее красоту, либо — что проще — самому быть влюбленным. Но ведь в кино ходят не только на свидания и не только когда тебе 15?