Скейтбордом единым: Skate kitchen Кристалл Мозелл и «Мы были «Детками» Эдди Мартина

Среди разнообразия картин фестиваля этого года выделяются две работы, имеющие чуть больше точек соприкосновения, нежели остальные, — это Skate kitchen Кристалл Мозелл и «Мы были «Детками» Эдди Мартина. Два фильма, противоположные по настроению: вдохновляющая зарисовка Мозелл о юных скейтбордистках, которая искусно имитирует документальный жанр, и проникновенная элегия Мартина о делах давно минувших дней и горечи их последствий. Это фильмы, исследующие разные вопросы, но объединенные незамысловатой субкультурой, в основе которой доска и две пары колес, — минимальный и достаточный комплект для того, чтобы умчать от проблем и окунуться в шум кипящего мегаполиса.

17-летняя Камилла, главная героиня Skate kitchen, после неудачного заезда на скейте травмирует себя. Чуть позднее девушка, сидя в пассажирском кресле автомобиля, отчужденно смотрит на маму, которая цедит сквозь зубы: «Больше никакого скейта!» Очевидно, что дочь слышит подобные слова не в первый раз. Мать не разделяет любовь Камиллы к экстремальному хобби, и потому девушка лишь дежурно произносит: «Хорошо». С этой семейной неурядицы начинается фильм о жизни небольшой тусовки девчонок, днями напролет рассекающих на скейтбордах по улицам Нью-Йорка. С ними Камилла знакомится, найдя их аккаунт в инстаграме, — она чувствует себя одинокой и мечтает о том, чтобы стать частью комьюнити таких же свободных и безрассудных, как она.

По словам Мозелл, идея Skate kitchen возникла случайно, и она сама не предполагала, что снимет полный метр. С участницами движения режиссерка познакомилась в метро, а в процессе общения загорелась идеей снять документальный фильм. Затем компанией девушек заинтересовался именитый бренд, участвующий в проекте Women's Tales. Он и предложил снять о скейтбордистках короткий метр. Короткометражный фильм получил положительные отзывы на кинофестивале в Венеции, а коллеги по цеху предложили Мозелл снять полнометражную работу. 

Такая череда неожиданных знакомств, непредвиденных обстоятельств и то, с какой легкостью задумка Кристалл Мозелл меняла свои творческие формы, сказалось на настроении фильма. Режиссерка признается, что все получалось как будто бы само собой. Во время подготовки к съемкам вся команда проводила много времени в доме Мозелл, который стал для них своеобразным «безопасным местом». Свобода в коммуникации принесла свои плоды: новоиспеченные актрисы вместе читали книги, смотрели телек, слушали музыку и постепенно проникались друг к другу неподдельными дружескими чувствами.

Мозелл показывает не только эволюцию внутренней жизни Камиллы и ее сложные созависимые отношения с матерью. Постановщице удается подсветить образы всех участниц скейт-бэнд, у каждой из которых, конечно, есть свои тайны, радости и разочарования. В сюжете находится место и любовным делам, и проблемам посерьезнее, например теме сексизма в скейтерском коммьюнити. Городские пейзажи летнего Нью-Йорка — еще один герой фильма Мозелл. Здесь даже палящее солнце, пробивающееся сквозь каменные джунгли мегаполиса, не кажется изнуряющим, а движение камеры наперегонки с мчащейся компанией подростков превращают просмотр в сеанс медитации. 

На первый взгляд, похожим образом, но, увы, с корыстными целями, в 90-е годы фотограф Ларри Кларк внедрился в компанию скейтеров. Он снимал подростков и их подруг на камеру, а в обмен на свое присутствие рядом с ними угощал ребят марихуаной. Результатом этого «сотрудничества» и стал фильм «Детки» — культовая драма, оказавшая значительное влияние на молодежь и вызвавшая шквал негодования старшего поколения. Спустя 26 лет после выхода фильма австралийский документалист Эдди Мартин взялся поговорить с его участниками, непрофессиональными актерами. «Мы были «Детками» — это не фильм о фильме, чего ожидаешь больше всего, а скорее собирательный портрет героев картины — не тех, что играли роли, но тех, кто в кадре был самим собой. Фильм Мартина рассказывает об их реальной дружбе, готовности всегда прийти на помощь друг другу и всем том настоящем и искреннем, что Ларри Кларк (не без участия продюсера Харви Вайнштейна) решил вырезать из «Деток» на финальном монтаже, чтобы сделать свой проект максимально провокативным. 

Мартин шаг за шагом разбирает то, из чего на самом деле состоят «Детки», а вместе с тем и всю подноготную циничной индустрии. Нью-Йорк в воспоминаниях участников съемок — это город несбывшихся надежд, серый и неприветливый, в котором росла пропасть между социальными классами и уровень безработицы. «На помощь» старшему поколению тогда пришли наркотики, а младшему — скейтборд. На протяжении полутора часов бывшие «Детки» вспоминают о том, как съемки повлияли на их жизнь. Классический док, перемежающий архивные кадры и фрагменты интервью, разворачивает перед зрителем настоящую драму распада легендарной группировки, в которой находилось место и радости, и горю.

Причин, по которым Ларри Кларку удалось вписаться в тусовку скейтеров, может быть много. Дети из неблагополучных семей попросту испытывали нужду в присутствии взрослого, авторитетного «наставника», который дарит им свое внимание, которого им так недоставало в обычной жизни. Это и ощущение безопасности, которое тоже не подарили этим детям их родители. К тому же Кларк вселял в ребят надежду и на большую актерскую карьеру, особенно не думая, что эти ребята могут отнестись к таким фантазиям серьезно. А когда съемки подошли к концу, участникам вручили копеечные гонорары и Кларк пропал из их жизни навсегда. Все, что он оставил им на память о себе, — это откровенный фильм о молодых людях, прожигающих жизнь в непрекращающемся похмелье, вступающих в беспорядочные половые связи, калечащих свои жизни и жизни своих близких. Журналистов Кларк неумело уверял в том, что все увиденное ими в фильме — постановка, и что он просто снял классный фильм, чтобы развлечь зрителя. А пока режиссер разъезжал по фестивалям и собирал отзывы о своей радикальной работе, жизни молодых ребят принимали неожиданные обороты, зачастую довольно трагичные.

Хэмилтон Харрис, появляющийся в «Детках» всего на несколько мгновений, в фильме Мартина трогательно делится воспоминаниями о событиях тех дней: «Ты просто запрыгивал на доску и уезжал прочь от бытовых проблем. Все это оставалось позади. Когда мы катались, мы сбегали от реальности. Белые дети, темнокожие дети, азиаты — все мы катались вместе». В этой фразе и кроется главная связующая нить между фильмом Мартина и работой Мозелл. Оба режиссера видят в скейте важный символ свободы, пусть даже скоротечной, и вступают в диалог с Кларком, усмотревшем в доске исключительно орудие для выплеска агрессии. В то время как Мозелл постаралась как можно ярче раскрыть неоднозначные личности своих героинь, Кларк сосредоточился на пороках героев. А вот Эдди Мартину хватило смелости выступить кинематографическим адвокатом «Деток» — именно той смелости, которой в свое время не было у Ларри Кларка, чтобы стать ответственным за тех, кого он приручил.