Раскраски для взрослых: «Французский вестник» Уэса Андерсона

Артур Ховицер — младший (Билл Мюррей), сын канзасского газетного магната, в молодости поехал во Францию учиться журналистике, но не захотел возвращаться на родину и основал «Французский вестник» — иллюстрированное приложение к газете «Либерти. Канзас ивнинг сан», которое многие годы радовало сюжетами из европейской жизни читателей с Великих равнин. Порадуемся и мы. В новом выпуске (он же и последний) «Французского вестника» — небольшой очерк штатного велорепортера (Оуэн Уилсон) и три «лонгрида»: о художнике-психопате (Бенисио дель Торо), расписавшем стены тюрьмы абстрактными композициями, о бунтующем студенчестве (под предводительством Тимоти Шаламе) и о шеф-поваре полицейского комиссариата (Стивен Пак). А также некролог главного редактора, со смертью которого славная эпоха «Французского вестника» уйдет в прошлое.

 Герой нулевых Уэс Андерсон, кажется, живет в обратном направлении, как Бенджамин Баттон. Уже первые фильмы автора рассказывали о героях-инфантилах, чем и были, в частности, удачны: поведение взрослых отличается от детского меньше, чем принято признавать, и картины вроде «Академии Рашмор» (о любовном соперничестве взрослого Мюррея и подростка Джейсона Шварцмана) как раз заостряли это наблюдение. Однако и тот же «Рашмор» и, например, «Поезд на Дарджилинг» были, в общем, фильмами о серьезных вещах, хотя и рассказанными успокаивающим языком литературы для детства и юношества. Но чем больше лет становилось автору, тем больше он в своих фильмах сам впадал в детство; нет, конечно, ничего дурного в интересе к мультикам, который Андерсон обнаружил на исходе четвертого десятка, но «Отель «Гранд-Будапешт» и вот теперь «Французский вестник» вызывают уже удивление несоответствием масштабов содержанию. Сложнейшие мизансцены, тщательные композиции, в кадре больше номинантов и лауреатов «Оскара» на квадратный метр, чем пассажиров на станции «Шатле» в час пик, платочки в пиджаках подобраны в тон занавескам на фоне — и все это для того, чтобы похихикать над стереотипами о французах и вдоволь повалять дурака в рамках немалого отпущенного бюджета.

Все же это странно, когда, выйдя с сеанса, не можешь ответить себе на вопрос, о чем вообще был только что увиденный фильм. При большой симпатии к Андерсону во «Французском вестнике» можно разыскать несколько тем, но одна потешная сцена во французском суде, где Эдриан Броуди ходатайствует отпустить из тюрьмы Бенисио дель Торо за то, что он великий художник, еще не значит, будто режиссер ставит проблему гения и злодейства. Наверное, это кино про прошлое, про XX век — и в этом смысле Андерсон тоже движется назад. Войдя в это сугубо ретроманское амплуа (а «Будапешт» тоже был о том же самом), Андерсон превратился в такого эксцентричного, так и не повзрослевшего дядюшку, который приходит к вам в гости в вельветовом костюме и с мешком конфет, половину их сам же съедает за чаем и беспрерывно потчует вас историями о былых временах, причем на второй час беседы становится понятно, что дядюшка заболтался и рассказывает совсем уж чепуху, которой никак не мог быть свидетелем.

Нет, конечно, не все должно быть серьезно (см. выше про «Академию Рашмор», которая тоже не Томас Манн). Ваш рецензент — воспользуемся куртуазными формулами старой журналистики, столь милыми Андерсону, — не готов отказывать «легким» жанрам в праве на существование. Режиссер и не претендует на какую-либо глубину, чему служат пластическим выражением его знаменитые плоские мизансцены, сквозь которые камера движется по правилам шахматной ладьи. Но живое веселье из его фельетонов уже улетучилось, а на смену ему пришло тяжелое ощущение, что автору глубоко неинтересна и скучна любая жизнь и любая современность хоть в метафорическом, хоть в фантастическом, хоть в каком изводе, и он это уныние тщательно маскирует беретами и кургузыми пиджачками. Может быть, поэтому андерсоновская версия Парижа (судя по станциям метро и карте на стене комиссариата, это все же он) называется Эннюи-сюр-Блаз — Тоска-на-Скуке.

Что ж, добро пожаловать в кукольный дом, тут все свои: вот Мюррей, вот Оуэн Уилсон, а вот и Тильда Суинтон со вставными зубами, что-то давно ее не видели. Есть в этой бананово-лимонной киновселенной и новые лица, они в основном делятся на две категории: Шаламе и Леа Сейду взяли за смазливость, оба появляются в кадре голыми (у Сейду была крошечная роль в «Будапеште», зато здесь она во всей красе); Фрэнсис Макдорманд и Кристофа Вальца — за подвижность мимики, и оба старательно гримасничают. «Французский вестник» полностью состоит из камео и хорошо бы смотрелся в сетке новогоднего вещания после курантов; можно было бы даже представить себе ремейк Первого канала с Нагиевым вместо дель Торо и Павлом Деревянко вместо Уилсона, но постановочный цех не справится, ведь панталоны, фрак, жилет — всех этих слов на русском нет.

Напоследок хотелось бы — без иронии — сказать спасибо Андерсону за то, что снял кино о журналистах, к которым в его собственной профессии принято отношение, скорее, надменно-презрительное. Есть милые пародии на «Нью-Йоркер», затронуты трудности печатного производства, этические стандарты репортерского дела, а также извечный конфликт между тем, чего хочет редакция, и тем, о чем велит писать сердце. На эту последнюю тему есть диалог ближе к финалу: «Вы так много чего знаете и умеете, но почему все время пишете о еде?» — спрашивают у героя Джеффри Райта. «А вот не надо задавать авторам такие вопросы», — парирует персонаж. Что же, в качестве ответного жеста доброй воли — больше не будем.