В ожидании синей птицы: почему «Джуди» о судьбе актрисы Гарленд получит «Оскар»

Когда всемогущий глава MGM Луис Б. Майер, ко всему прочему напоминающий комплекцией Харви Вайнштейна, спрашивает маленькую Джуди в интерьере «Волшебника страны Оз»: «А ты знаешь, где находится сердце?» — невольно замираешь в ужасе. Он сейчас коснется ее груди — и готово дело, посыплются обвинения в харрасменте, да и педофилии, пожалуй. Но все просчитано в этом политкорректном фильме: Майер лишь легонечко указывает куда-то чуть ниже горла — вот, мол, тут оно, вместилище чувств.

Искусственный ландшафт волшебной страны, кажущийся из закулисья неправдоподобным, пыльным и совсем не волшебным, не раз появляется в фильме «Джуди» Руперта Гулда; то время и то место — будто якорь, навеки приковавший героиню картины к своему прошлому, откуда пошли ее слава и несчастья, определившие судьбу звезды. Это сама актриса вспоминала, что во время съемок ей, вынужденной трудиться по 18 часов в сутки, давали амфетамины, чтобы не спать, а потом барбитураты, чтобы уснуть. Впрочем, ее партнер, такой же ребенок-звезда Микки Руни утверждал обратное: никто никакие препараты маленьким актерам не скармливал, а Джуди сама виновата. Вольно ей было...

Нет ничего проще, чем заставить публику обливаться слезами, следя за экранными страданиями знаменитостей, терзаемых алкоголем, подозрительными снадобьями и проблемами в личной жизни. Таков феномен системы звезд. Чтобы спровоцировать схожую реакцию, показывая некую безвестную личность, надо исхитриться, быть, к примеру, Феллини. Не каждый готов проникнуться сочувствием к глотающей то и дело таблетки хмельной матери, которая забывает покормить детей, не может обеспечить им крышу над головой и тут же готова броситься в объятья буквально первого встречного. А достаточно вынести в название популярное имя, вошедшее в историю как жертва системы звезд, и зритель сразу настраивается на безоговорочную симпатию. Виноватыми окажутся все вокруг — бывший муж, новый любовник, продюсер, его ассистент и даже сами дети, но для нее всегда найдется оправдание. И вот оно в виде навязчивой ссылки на тяжелое детство в потогонном аду Голливуда. Неважно, сколько лет прошло с тех пор.

Как английский режиссер, Руперт Гулд правильно выбрал материал для фильма — пьесу «Конец радуги», действие которой происходит в 1968 году в его родном Лондоне. Обремененная устойчивой репутацией ненадежной звезды, 47-летняя Джуди Гарленд в канун Рождества получает ангажемент на серию выступлений. Она надеется, что это поправит ее материальное положение, поможет воссоединиться с детьми, опеку над которыми хочет взять отец, а шансы у него на это очень велики. Она перешла зенит карьеры; слава певицы на родине в Америке у Джуди к тому времени, вместе с голосом, изрядно приувяла, а в Англии у нее на диво полно обожателей, в основном немолодых, не переметнувшихся на сторону The Beatles. Самые трогательные — престарелая пара геев, всего-то четыре года назад пострадавших за «непотребство», пока действовал только что отмененный закон. Трудно сказать, основаны ли связанные с ними эпизоды на реальных событиях, но в пьесу, как и в фильм, эти двое попали неслучайно, они — иллюстрация бурных перемен, происходящих в Англии. А Джуди Гарленд по-прежнему живет во времени съемок «Волшебника страны Оз», оторвана от действительности, лишена элементарной практичности и преисполнена беспочвенных иллюзий. Как поется в одной из самых горьких ее песен, «следует за радугой в напрасном ожидании синей птицы».

Рене Зеллвегер, мастерица перевоплощений, почти полтора года бравшая уроки вокала, чтобы сыграть эту роль, кажется здесь на редкость органичной — как в драматических, подчас высоко наэлектризованных сценах, так и на подмостках, с микрофоном в руке, в общении с оркестрантами. Очень похоже на самозабвенный артистизм Джуди Гарленд, которая иначе не превратилась бы в легенду, ведь самые незабываемые моменты ее многочисленных фильмов — как раз те, где она поет.