На больших экранах еще можно застать полнометражный дебют Игоря Поплаухина. Иносказательность фильма породила множество мнений: кто-то посчитал его недостаточно ясным, кто-то возмутился отсутствием точности относительно биографии Янки Дягилевой, событиями которой вдохновлялся режиссер, а кто-то ограничился ярлыком «магический реализм». Яна Телова посмотрела «НТСКБС» еще в августе на кинофестивале «Окно в Европу», но только сейчас смогла найти слова, чтобы рассказать о впечатлениях.
Спойлер: они полны восхищения.
«Фильм вдохновлен последними событиями Янки», — читаю я и цепляюсь за точность формулировки (не основан на, не воспроизводит, не по мотивам). Молодая рыжеволосая Янка (Кира Пиевская) появляется на экране сразу после вступительных титров — она проверяет звук в студии. Скоро девушка выйдет на сцену и начнет концерт, а через несколько минут ее возлюбленный (Максим Козлов) закинется очередной таблеткой и умрет от передозировки. Пытаясь справиться с пережитым потрясением, Янка молча отправится изучать дачные пейзажи. Эта поездка станет последней в ее жизни.
Прижимаясь лбом к слегка потемневшему от пыли стеклу, она прикрывает глаза и тяжело вздыхает — время тянется для Янки словно крахмальная смесь. У нее давно нет голоса — он остался в мире живых, с теми, кто будет вспоминать ее песни и пытаться раскрыть тайну смерти. Не получив от фильма долгожданной ясности, не слыша в нем давно знакомых рифм, они открыто выражают недовольство. Тягучая субстанция лимба вызывает отторжение, а метания Янки — скуку. Им все не так. Вместо ностальгирующего рассказа о последних днях сибирской певицы — чуждая болезненная поэзия, вместо желанного детективного расследования — вялотекущие будни. Те, кто жаждет обрести личный покой за счет кинематографического явления, снова и снова обвиняют «НСКБС» в нерепрезентативности. Неужели они совсем ничего не чувствуют?
Янка Игоря Поплаухина — симулякр, а не копия. Во время просмотра я вспоминаю о четырехчасовом полотне Арианы Мнушкиной «Мольер» и словах художника Эла Казовского: «…Это кино вовсе не рассказывает о Мольере, как можно было бы предположить из названия, а лишь говорит о потребности его наследия явить себя заново». «НСКБС» не пытается провести расследование последних дней певицы, не играет в детективов и не стремится утолить голод ненасытных фанатов — фильм являет Янку Дягилеву заново, как если бы ее никогда не существовало.
Она нажимает на кнопку кассетного плеера и вслушивается в белый шум — если слышна записанная речь, значит, говорящий присутствует здесь лишь наполовину. Прибыв на порог семейной дачи, Янка долго осматривает знакомые стены, а затем сталкивается с Катей (Екатерина Ермишина). «Что ты здесь делаешь?» — вопрошает Янка. «Ничего, просто тебя жду», — отвечает она. Голос Кати — не более чем обрывок воспоминания, оставленный на заветной пленке. Вскоре явится еще один «призрак» — давно погибшая мать посетует на отсутствие у дочери интереса к обустройству дачи. «Если мы умрем, что ты будешь делать? Ты же ничего не умеешь», — разочарованно качает головой она, не догадываясь, что уже перешла черту много лет назад. Погружаясь в воспоминания, Янка несколько раз обронит печальное «наша мама» в разговоре с мачехой, но так и не объяснит его значение. Потому что она здесь не для того, чтобы дарить нам ясность. Она слишком устала.
В последнее путешествие Янка берет Сережу (Георгий Кудренко) и выкопанный из могилы прах погибшего возлюбленного. Первому она будет красить волосы «Минуткой» и рассуждать о давно забытом, а второго освободит от давящих железных стен и развеет над Сибирью. Оба станут одними из первых, кто увидит уже остывшее тело Янки, когда спустя время ее найдут в ближайшем сибирском водоеме. На изможденном лице Сережи оператор Евгений Родин поймает смелое подобие улыбки — наконец-то Янка стала свободной.
Но до тех пор она продолжает бродить во вневременном пространстве столкновения эпох, которое может существовать только «где-то там», в точке на стыке воображения, наркотического трипа и сновидения. Мир северных русских дач, среди которых Янка проводит свои последние мгновения, навевает воспоминания сразу о трех десятилетиях — конкретика может дать фильму нежелательную силу прямого языка, как правило лишенного тонкостей. Не принимая компромиссов с застывшим миром, Янка продолжает продираться сквозь пространство, сотканное из магической орфеевской ртути, чтобы однажды наконец оказаться по ту сторону зеркала и отправиться домой.
«От голода и ветра,
От холодного ума,
От электрического смеха,
Безусловного рефлекса,
От всех рождений и смертей,
Перерождений и смертей,
Домой!»
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari