«Время возмездия» — криминальный триллер-бенефис Николь Кидман в печальном виде

В российском прокате — запоздавший оскаровский «отказник», вернее, даже не «усыновленный», этот фильм сошел с дистанции слишком рано: на «Глобусах» — бесперспективная номинация за лучшую женскую роль (в битве ёкодзун Гаги и Клоуз у Кидман не было шансов), а в самые желанные номинации не пролез вообще. Хотя тематически подходил: издали в фильме видна фигура трагически надломленной, но по-прежнему сильной женщины; это примечательный, хоть и не совсем невиданный эксперимент в жанре кино о плохом полицейском (фактически это «Плохой полицейский» Феррары, разве что gender-benderedПол героя сменен на противоположный и со сдвигом по хронологии, типа «Плохая полицейская 2»).

Фем-ориентированная Карин Кусама всегда шла впереди паровоза: сегодня или хоть пару лет назад отчаянно выстрелил бы ее каннский дебют, брутальная борцовская драма «Женский бой» 2000 года, из которой потом выросла карьера Мишель Родригес и картина «Малышка на миллион», предварившая, в свою очередь, новый феминистический подъем конца 10-х годов. Она оказывалась одинаково прогрессивна во многих схожих направлениях: например, сняла «Эон Флакс» о женщине-супергерое еще в 2005 году, задолго до «Чудо-женщины» и «Капитана Марвел»; попробовала высказаться на поле новой искренности, взяв в работу сценарий Диабло Коуди для картины «Тело Дженнифер» (впрочем, это было совсем не обычное для Коуди кино). Тем важнее понять, почему «Время возмездия» пришлось не ко двору. Как в древнем анекдоте о «Поле чудес»: «Угадал все буквы, но не смог назвать слово».

С Эрин (Николь Кидман, хотелось бы сказать, что неузнаваемая, но это не так), полицейским офицером, мы встречаемся не в лучшие времена. Операция под прикрытием с внедрением в банду, которая закончилась разоблачением и смертями, ее сломала, развалила вдруг сложившийся брак с коллегой по несчастью (Себастьян Стэн). Но в городе вновь объявляется грабитель банков, которого они пытались изловить в прошлый раз.

В криминальном триллере такого рода легко было б ждать популярной в произведениях об агентах под прикрытием темы — у них в душе может случиться барочных еще времен конфликт актера с образом, который ему нужно воплотить. Но Эрин, напротив, словно ждала не долгой и счастливой жизни по завершении спецзадания, а, оказавшись по его итогам у разбитого корыта и с посттравматическим расстройством, выполнила некое кармическое задание небес и выбраться из безэмоциональных глубин не пытается. Парадокс: пока героиня Кидман под прикрытием притворяется девушкой бандита, завороженной пушками и коксом, актриса потрясающе органична, как и всегда была, играя десятилетиями женщин конвенционально красивых. Как только мы возвращаемся из сладкого флешбэка в угрюмые будни, так сразу Кидман перекидывается, как оборотень, в несмешную и неубедительную пародию на себя любимую (всеми).

Казалось бы, подставить Николь Кидман в таком оксюморонном виде живого трупа — это последовательный ход, попытка показать, что героиня интересна не из-за красоты Кидман. Но Карин Кусама — не Триер, чтобы вот так просто переоткрывать народную артистку Австралии (и даже не Стивен Долдри, чтобы впервые попробовать налепить на лицо Кидман что-то заметное, как нос в «Часах»). Единственное авторское соображение насчет персонажа Эрин — что это смертельно уставшая женщина: в ней мы не увидим ничего, кроме неудачного грима. С другой стороны, это как раз режиссер оказывается в положении объективатора; а не критики, которых Кусама пытается спровоцировать. Она постоянно тыкает камерой, как следователь лампой, в лицо подозреваемому, в навязчиво разукрашенное лицо Кидман. Весь хронометраж, за исключением уже упомянутых флешбэков, мы смотрим в ее красные глаза с нарочитыми мешками под ними, которыми она наблюдает за оперативно-разыскными мероприятиями, выполняемыми ею, кстати, совершенно без огонька, с неохотой (и этот факт не дает оценить фильм как примечательный в жанровом контексте).

Превращать женщину в украшение сюжета или декорации этически непоследовательно. Впрочем, поступать наоборот — тоже. Кусама и сама не любит Эрин, ставит ее в положение окруженной и несломленной, не давая при этом вырваться из-под гнета обстоятельств. «Время возмездия» характеризуется полным отсутствием катарсического финала: надлом не зарос, травма сама собой не исправилась, а устранять ее «медикаментозно» у Эрин нет никаких сил. Единственное содержание протагонистки — неискупимая вина правоохранителя перед правоохраняемыми, сознание, что не защитила, не предотвратила. И это, наверное, чуть беззубая авторская позиция, но и она бы сошла за актуальную в США после беспорядков в Фергюсоне и Шарлотсвилле. К сожалению, «Время возмездия» попросту недостаточно кинематографично для того, чтобы с упоением следить за тем, как героиня с холодным сердцем мечется по раскаленному Лос-Анджелесу в несбыточной надежде повернуть время вспять.