Кавказский хронотоп. История Кабардино-Балкарской мастерской Александра Сокурова

Александр Сокуров, уроженец деревни Подорвиха Иркутской области, поступил во ВГИК в 1975-м. Там, в частности, слушал лекции Мераба Мамардашвили, Владимира Бахмутского, Паолы Волковой. О них он будет вспоминать всю жизнь. Это надо держать в уме, чтобы понять, почему в 2011 году Сокуров ответил согласием на предложение ректора Кабардино-Балкарского университета Барасби Карамурзова набрать режиссерскую мастерскую в Нальчике. К тому времени он уже закончил съемки «Фауста», последней части своей «тетралогии власти». Студенты-первокурсники начали обучение с того, что приехали в Петербург и присутствовали на перезаписи этого фильма.

Сокуров выбрал пятнадцать человек — от 18 до 36 лет, из которых пять в итоге были отчислены, а двое, Кантемир Балагов и Александр Золотухин, пришли в мастерскую только на третьем курсе. В июле 2015 года дипломы получили двенадцать человек. Курсовые и дипломные работы студентов мастерской были показаны на «Кинотавре», в Локарно и Канне, зарубежные критики и отборщики уже знали некоторых из них по именам. Запустился в производство первый полнометражный дебют Киры Коваленко «Софичка» по повести Фазиля Искандера.

Через два года после выпуска «Теснота», еще одна работа выпускника Кабардино-Балкарской мастерской Кантемира Балагова, получила приз ФИПРЕССИ в конкурсе «Особый взгляд» в Канне, а также призы фестивалей «Кинотавр» и «Зеркало». Завершились съемки еще двух дебютов — Александра Золотухина («Слухач») и Владимира Битокова («Глубокие реки»). Художественным руководителем этих фильмов является Сокуров. Производство «Слухача» взяла на себя киностудия «Ленфильм», а остальных — созданный Сокуровым Фонд поддержки дебютного кино «Пример интонации».

За этими фактами пять лет обучения, во время которого Сокуров раз в месяц, а иногда чаще, прилетал из Петербурга в Нальчик. Кроме него из Петербурга и Москвы несколько раз в семестр прилетали выдающиеся лекторы: историю искусства студентам мастерской читал Иван Чечот, русскую литературу преподавал сначала Борис Аверин, затем Константин Богданов, зарубежную — Любовь Бугаева. Педагогами по актерскому мастерству были Александр Кладько из Петербурга и Мадина Докшукина из Нальчика. Танец преподавала Оксана Холина, сценическое движение — Айдар Закиров, сценическую речь — Евгения Кириллова. Режиссурой монтажа со студентами занимался Венсан Дево, а историю кино читал Алексей Гусев.

Лекторы читали недельные курсы, а расписание строилось так, что когда улетал один преподаватель, сразу же начинал работать другой. Занятия шли с утра до вечера, практически без выходных. Огромные объемы чтения — первой и главной дисциплины на курсе, — постоянные актерские этюды и раз в семестр, начиная с первого же курса, — съемки фильма, игрового или документального. Студенты жили обособленной коммуной, приходя домой только спать. В университете их называли сектантами.

Несколько раз они приезжали в Петербург — с первого курса Сокуров устраивал им встречи с Михаилом Пиотровским, с Олегом Басилашвили, они ходили в театры и музеи. Сокуров говорил, что и Петербург выступает в роли педагога. Хотя если бы он захотел, то, наверное, и Петербург привозил бы в Нальчик. Главный принцип обучения в мастерской — это сохранение социальной среды. Центральная идея этого курса — создание нестоличного кинематографа в республике, а не обновление за счет новой крови кинематографической элиты Москвы и Петербурга. В этом смысле Сокуров первый, кто предложил альтернативу имперской по своей сути идее национальных мастерских (практика, распространенная еще в советское время в кино- и театральных вузах).

За опытом Кабардино-Балкарской мастерской стоит, безусловно, гражданская позиция Александра Сокурова. Каннский успех «Тесноты» — формальное подтверждение необходимости такого опыта. Но все-таки главный итог — возможность создания на Северном Кавказе (впервые в истории) собственной кинематографии. До мастерской Сокурова эта территория не дала ни советскому, ни российскому кинематографу почти ничего. Во Владикавказе некогда работала небольшая студия документальных фильмов, на которой снималась официальная кинохроника, а главное кинематографическое достижение Кабардино-Балкарской Республики — съемки в Приэльбрусье фильма Станислава Говорухина «Вертикаль».

Но чтобы заявить о своей гражданской позиции или отдать долг своим выдающимся учителям, Сокурову не нужно было в течение пяти лет летать в Нальчик. Для того чтобы с полным правом говорить о необходимости децентрализации российского кино, да и культуры в целом, можно было выбрать регион поближе. За последние семь лет Сокуров снял всего два фильма, хотя прежде таких пауз в его творчестве не было. Основные силы режиссера были отданы мастерской и фонду. Зачем?

Главная миссия проекта Кабардино-Балкарской мастерской состояла в том, чтобы на территории под названием «Северный Кавказ» появилась возможность для высказывания. Выпускники мастерской Сокурова — не просто молодые режиссеры, которым повезло учиться у знаменитого мастера. Они — первые свидетели северокавказского хронотопа, которые получили в результате обучения саму возможность начать говорить. А кинематографический язык им придется изобрести самостоятельно.

Своему языку Сокуров не учил их принципиально, как и — рискну предположить — своему пониманию кино. Вплоть до того, что запрещал им смотреть его фильмы. Поначалу те, кого он отобрал в мастерскую, плохо себе представляли, к кому и зачем они поступили. Эта «случайность отбора», о которой все его ученики говорят в интервью, во многом, как сейчас кажется, определила результат: из мастерской не вышло двенадцать «маленьких сокуровых». Так удалось избежать главной опасности — подражания сильному режиссеру, который взялся за преподавательскую деятельность.

Задача мастерской состояла в том, чтобы у студентов появились инструменты для собственного высказывания. Самое существенное, что произошло с ними за эти пять лет, — формирование собственной картины мира. На уникальный региональный опыт, связанный с особенностями воспитания, взросления и жизни на Северном Кавказе (в мастерской учились студенты не только из Кабардино-Балкарии, но и из Дагестана, Северной Осетии, Чечни), была спроецирована матрица универсального европейского образования.

В результате у Сокурова получилось то, чего не могут добиться ни во ВГИКе, ни на Высших курсах, ни в большинстве частных российских киношкол. Его выпускники могут общаться на равных со своими коллегами-режиссерами на международных кинофестивалях, потому что они, во-первых, хорошо разбираются в культурном контексте, причем в широком спектре — от музыки до живописи, а во-вторых, обладают уникальным опытом. Так они обрели способность рассказать миру то, чего никто и никогда до них не рассказывал.

К сожалению, этот опыт настолько же грандиозен, насколько и уникален. Второго набора мастерской не будет — об этом Сокуров говорил с самого начала. Никакого ясного будущего у выпускников мастерской нет ни в республике, ни за ее пределами. Если бы Сокуров не продолжил заниматься своими учениками после выпуска, помогая снять фильм каждому, у кого есть готовый сценарий, то ни одного дебюта просто не было бы. В Нальчике выпускники могут рассчитывать на работу в лучшем случае на местном телевидении. Их попытки создать собственный продюсерский центр и получить финансовую поддержку у региональных властей успехов пока не принесли. Даже в театры они пробиться пока не могут.

Северный Кавказ до сих пор был частью (нашего) имперского опыта. Его истории рассказывались победителями. Теперь у нас есть не просто двенадцать новых режиссеров, а двенадцать свидетелей, которые способны описать то, что в культуре еще не было описано и показано. Сравнить этот процесс можно, наверное, с восстановлением дееспособности, мучительным воскрешением из гражданской смерти. Возвращением целой территории права собственного голоса.