Типичный сёнэн, тысячеликий герой: «Атака титанов» и цена благих дел в аниме-хитах

Причудлив информационный пузырь, особенно вокруг аниме-хитов. Погружаясь в мир японской мультипликации, вы рискуете прочесть, что какой-то фильм или сериал переоценен, еще до того, как наткнетесь на объяснение, почему он что-то да значит. Дело ли в особой токсичности (российского) комьюнити, или виной чума «я это уже где-то видел(а)», чьи корни попробуй отследи, — вопрос обширный и отдельный. Суть в том, что среди оскорблений заурядности нередко встречается фраза «типичный сёнэн». Практически калька с квазивысоколобого «типичный комикс» в адрес еще недавно доминировавших супергеройских блокбастеров, которые постепенно сдают позиции. Или перегруппировываются, рядясь под фильмы Скорсезе («Джокер») и Финчера («Бэтмен») и сложносочиненные сериалы («Ванда/Вижн», «Локи»). Или просто сейчас не до того, чтобы выписывать кому-то лицензию на любовь масс.

По иронии жанр сёнэн — то есть произведения для мальчиков-подростков — в нынешнем виде формировался в послевоенной Японии как аналог, альтернатива супергероям. Истории про Бэтмена и Супермена со товарищи не то чтобы не были востребованы (в кино их японским коллегам даже прописан жанр токусацу), но не до такой степени, как у ровесников из США. Хотя можно долго и увлеченно спорить, кто же из них ближе к народу: американский сверхчеловек или ставший мемом «обычный японский школьник».

Главное, что оба ярлыка под видом меткой характеристики ничего о произведении не сообщают. Супергероика прекрасно себя чувствует в любом жанре и стилистической палитре, куда поместят человека со сверхспособностями. Комикс без приставки и вовсе ничем не выдаст себя, если его экранизировать (как «Призрачный мир» или «Жизнь Адель»). Сёнэн, ограниченный формальной возрастной рамкой от 12 до 18 лет, может и того больше: живописать героев пробивных, надломленных или наблюдающих; в наши дни, в (анти)утопическом будущем или далеком прошлом; с применением магии и высоких технологий или без кулаков и оружия, на территории спорта, кулинарии, науки или азартных игр. Главное — тренироваться, соревноваться и не забывать, что ты часть коллектива. То есть можешь и должен полагаться на друзей или соратников и помнить, что по ту сторону баррикад тоже люди. Или демоны, или титаны, или еще какие ипостаси Другого, но тоже создания, не лишенные эмпатии и прочих характеристик, которые нужно уточнять при очной встрече, а не клеить ярлыки.

Под монолитом «типичного сёнэна» умещаются практически все сегодняшние хиты: и «Атака титанов», и «Моя геройская академия», и «Токийские мстители», и «Магическая битва», и «Истребитель демонов». И это не считая бессмертной — порой буквально — классики вроде «Евангелиона» (1995–1996), «Детектива Конана» (1996 — настоящее время), «Ван Писа» (1999 — настоящее время) или «Наруто» (2002–2007). На примере громких названий последних лет и в особенности «Истребителя демонов», чей фильм-«перебивка» между сезонами «Поезд «Бесконечный» (2019) стал самым кассовым аниме в истории, попробуем описать иконографию сёнэна, типичного и неповторимого. Во всяком случае, того, который взывает: покажите мне героя.

I. Кандидат от народа

13-летний Тандзиро Камадо вырос в многодетной семье высоко в горах и рано лишился отца, но это не сломило его дух: он счастлив помогать братьям и сестрам и жителям соседней деревни, в которой торгует углем. Доброе сердце не спасает Камадо от трагедии: вернувшись однажды домой, он находит близких убитыми. Очевидно, орудовал демон — выжила только сестра Нэдзуко, сама обратившаяся нечистой силой. Правда, добрая душа и любовь брата помогают ей неведомым образом подавить кровожадный инстинкт. Тандзиро вступает в ряды истребителей демонов, а Нэдзуко носит с собой в специальном ящике, надеясь вернуть ей человеческий облик. След, правда, ведет не просто к могущественному демону — а к самому-самому (как иначе).

Вот он, типичный сёнэн — не жанр, а юноша (от японского 少年). Светлый помыслами и мотивированный сверхзадачей, кроме мира во всем мире. Не умеешь — научим, не хочешь — заставим. Тандзиро будет упорно тренироваться, чтобы стать истребителем, а потом еще и еще. Прилежная история взросления: за порогом большой враждебный мир, груз ответственности буквально всегда с собой, а родительские фигуры — настоящие или назначенные — поддерживают, но и учат, что всему есть предел.

Так в «Моей геройской академии» Идзуку Мидория с порога узнает цену благих дел. Его наставник Всемогущий — супергерой номер один — смертельно ранен и может применять суперсилу лишь три часа в день. Сам Идзуку родился без «дара», но так мечтал стать героем, что судьба свела его с кумиром, который ищет преемника. Освоение суперсилы идет неспешно, пошагово: каждый прием, каждый удар травмирует юношу, напоминая, что мало таланта и рвения. Жизнь — это не один героический поединок, а череда выборов и каждодневных усилий, которые будут стоить все дороже и дороже.

Все по заветам дяди Бена из «Человека-паука»: с большой силой приходит большая ответственность. И тяжесть этой ноши принимают не только современные святые (Тандзиро) или неимоверно целеустремленные (Идзуку), но и раздолбаи, и сломленные. Непутевый Юдзи Итадори в «Магической битве» так силен, что вся школа в шоке, но думать о других его заставляют только предсмертное напутствие дедушки и знакомство с проклятиями — людскими (физическими) страданиям. Жизнь Такэмити Ханагаки в «Токийских мстителях» так заурядна, что свет в конце тоннеля он увидит, только упав под колеса поезда. Неведомая сила перенесет юношу в 2007-й — времена телефонов-раскладушек, байкеров и его старших классов. Загадочный твист судьбы предложит Такэмити заново «пройти жизнь», чтобы спасти школьную любовь и Токио от превращения банды босодзоку в жестокий мафиозный клан. Роняя слезы и получая оплеухи, Ханагаки взвалит на себя эту ношу, не прикрываясь выученной беспомощностью «от меня ничего не зависит».

II. Пустой дом

Разумеется, герой без страха и упрека — или с тем и другим — не может действовать в одиночку. Хотя бы волшебный помощник, а лучше целая делегация единомышленников должны его сопровождать. Для равновесия и эмоциональной палитры — кто-то более мудрый и чуткий. Как в «Покемонах» (1997–2002), рассчитанных на самую юную аудиторию (жанр кодомо), порывистого сангвиника Эша Кетчума уравновешивали мозговитый Брок и добросердечная Мисти, а меланхолика Синдзи Икари в меха-классике «Евангелион» (1995–1996) вытаскивали из клетки сплина и депрессии не только деспотичный отец Гэндо, но и Аска с Рэй, отвечавшие за соревновательность и чувство долга соответственно.

Такая святая троица, думается, родилась из воспитательного минимума «лучший друг и любовный интерес», но подверглась многочисленным жанровым мутациям. Для совместного путешествия, развития, миссии героям не обязательно быть друзьями («Евангелион»), а романтическая линия может быть выведена на периферию. В «Истребителе демонов» Тандзиро сражается плечом к плечу со вспыльчивым Иносукэ, который носит маску кабана, и трусоватым Дзэнъицу, отчаянно ищущим пару и выбравшим дамой сердца демоническую Нэдзуко.

Пубертатные мотивы пронизывают арки персонажей и связывают героев между собой, описывая формирование как отдельной личности, так и «большой семьи». Для многих родитель зачастую фигура отсутствия. Сёнэн-аниме переполнено сиротами и детьми, чьи предки сутками пропадают на работе. Отсюда эскапистская жажда товарищества, отличного не только от пустого дома, но и конкурентной реальности, где уже школьные годы — гонка за место под солнцем. Потому герои сёнэна без конца и самосовершенствуются: не из западного перфекционизма, а от понимания, что незаменимых нет — и завтра твое место займет кто-нибудь другой.

Необходимость вкалывать с малых лет, уважительная дистанция на работе и дома плюс атомизация большого города, которую ощутила на себе во время токийской гастроли Шарлотта в «Трудностях перевода» (2003), сформировали в Японии огромную зону не отчуждения, но одиночества. И как пестрые прически аниме-персонажей дают выход индивидуальности и эмоциям, которые купируют в школе, так и «большая семья» замещает архипелаг пустоты.

Наедине с собой очень просто впасть в оцепенение беспомощности, как Такэмити, или ощутить себя королем мира, как отличник-вундеркинд Ягами Лайт в «Тетради смерти» (2006–2007), возомнивший себя мрачным жнецом и мировым судией. Опасно, когда некому одернуть, как делают с талантливым самовлюбленным атлетом Тайгой Кагами в спортивном аниме «Баскетбол Куроко» (2013–2014), где учат важности незаметных действий каждого члена команды. Впрочем, не всегда группа поддержки может уравновесить большие идеи героя: жуткой эволюции Эрена Йегера из «Атаки титанов» — от праведного гнева до жажды геноцида — не помешали мудрый Армин и преданная Микаса. Забота о друзьях стала для него лишь внутренним оправданием.

III. После мрака — свет

Девиз сёнэна как жанра — «не все так просто». Разумеется, в тех сериалах, которые куют его славу сейчас, а не идут проторенной дорогой или избегают сложных тем. Хиты последних лет единогласно напоминают зрителям, юным и не очень, что не бывает черного и белого, а у самых ужасных событий есть предыстория и причина, проясняющая механизм зла. Так, демоны в «Истребителе...» порождены социальной несправедливостью и «оправданной» жестокостью психологического или физического толка. Наиболее ярко это пока продемонстрировала пара антагонистов из второго сезона («Квартал красных фонарей»), где обращенными оказались презираемый сирота и девушка, чья судьба с юных лет быть красивой и ублажать самураев.

На более сложные уровни социального устройства сериал не претендует, однако внимание в сёнэне к антагонистам, как и к соратникам, позволяет расширить представления о мире. О том, что доброта не является дефолтным благом, которое можно воспитать в себе без мало-мальской поддержки. О том, что людей ранят стереотипы, преследующие их в течение жизни: тут лучше вспомнить не квазифеминистский сюжет из «Истребителя...», а популярный меха-сериал «Любимый во Франксе» (2018), где камера вслед за героем вожделенно рассматривает боевых подруг ровно до того момента, пока они не заявляют, что им это неприятно. Наконец, о том, что демонизировать непохожих, даже врагов, — путь в никуда, в объятия тьмы. И этим слишком правильный Тандзиро, вероятно, подкупает: личная трагедия и долг истребителя не сделали его жестокосердным — как и в сестре, он видит в других демонах лишь жертв жестоких обстоятельств.

Чтобы нарушить примитивную дихотомию, героев сёнэна часто помещают в позицию «свой среди чужих, чужой среди своих». Кэн Канэки в сериале «Токийский гуль» (2014–2018) становится наполовину монстром, что не позволяет ему отдаться жажде крови, но и жить в счастливом неведении обывателя он тоже не может. Юдзи из «Магической битвы» становится сосудом для самого могущественного проклятия на планете, которое может получить контроль над его телом. Эрен Йегер, ненавидящий титанов из-за убийства матери, обнаруживает в себе дар превращаться в боевого исполина.

«Атака титанов» вообще плотно работает с темой расчеловечивания оппонентов, а потом и массированной пропаганды — особенно в изолированном обществе (каким была Япония до Второй мировой). Из постапокалиптического фэнтези сага Хадзимэ Исаямы превращается в военную драму об историческом реванше, где былые трагедии провоцируют еще более масштабную катастрофу.

Более позитивный сценарий в отношении ошибок прошлого предлагает «Рейтинг короля» (2021–2022). Низкорослый слабослышащий принц Бодзи отправляется в опасное путешествие, чтобы спасти королевство, где его никто не воспринимает всерьез. В компании говорящей тени по имени Кагэ, чей народ почитают исключительно за воров и убийц, он убеждается в могуществе сострадания и «мягкой силы». И снова добросердечие — пусть и в сказочном фэнтези — служит лекарством от душевных ран, которые толкают персонажей на жестокие поступки. Говоря о насилии, «Рейтинг...» позволяет каждому встать на путь исправления, выбрать человечность, а не автоматически двигаться по маршруту долга, мести, приказа. Слепая погоня за достижением — абсолютной власти, вечного существования, невероятной силы — приводит здесь только к трагедии: потере души или смысла жизни.

IV. Времена не выбирают

Говорить о столь серьезных категориях позволяет не только момент взросления, но зачастую и время действия, которое нередко приходится на эпоху перемен.

В «Токийских мстителях» фоном происходит закат босодзоку — агрессивной субкультуры байкеров, которые воплощали молодежный бунт против системы, родившийся из послевоенного разочарования. «Истребитель демонов» расположился в начале XX века: скоротечная эпоха Тайсё (1912–1926), она же «великая справедливость», связана не только с несколькими крупными конфликтами (Первая мировая, Китай, СССР), но и с высокой контрастностью между городской и сельской местностью. В близком соседстве с жизнью как будто XIX века большие населенные пункты открывали для себя электричество, поезда и других вестников атомного столетия.

Подобные тектонические сдвиги провоцируют проблемы индивида и целого общества и экзистенциальные переживания всего человечества. Депрессия Синдзи в «Евангелионе» — эхо катастроф XX века и «каннибализма поколений», когда дети войны тянули потомков в прошлое, навязывая им военизированное ви’дение мира (в роли идеолога и кукловода невозмутимый Гэндо Икари). Мрачная фантазия «Атаки титанов» живописует историю как спираль из больших потрясений; творение Исаямы сегодня выглядит чуть ли не пророчеством о бесплодии реваншизма. Такэмити в «Токийских мстителях» испытывает ощущение тупика, корни которого он ищет в прошлом, надеясь, что трагедию — личную и городскую — можно отменить.

На этом фоне оптимизм Тандзиро Камадо кажется еще лучезарнее. Какие бы перемены и катастрофы ему ни подкидывала судьба, он намерен пройти их с гордо поднятой головой. Не ради целого мира или высшей справедливости. Просто ему нужно спасти сестру. Просто человеку нужен человек. Просто большое начинается с малого — а не наоборот.

Текст впервые опубликован в №5/6 журнала «Искусство кино» за 2022 год под заголовком «Типичный сёнэн, тысячеликий герой: «Истребитель демонов» и уроки стойкости для мальчиков-подростков».