Застенчивый тигр: как Акира Куросава познакомился с Тосиро Мифунэ

Я не смогу рассказать о «Пьяном ангеле», который вышел на экраны в 1948 году, не уделив внимания актеру Тосиро Мифунэ. В июне 1946 года на волне послевоенной активности компания «Тохо» проводила открытые прослушивания для набора новых актеров. Кинув в масс-медиа клич: «Нам требуются новые лица!» — она получила огромное количество заявок.

В тот день, когда претенденты проходили интервью и прослушивание, я был занят на съемках фильма «Без сожалений о нашей юности» (1946), поэтому не мог участвовать в отборе. Но во время обеденного перерыва я вышел со съемочной площадки, и ко мне тут же подошла актриса Хидэко ТакаминэХидэко Такаминэ(1924–2010) — японская актриса, певица и писательница. Играла главную роль в фильме «Кобылица» Кадзиро Ямамото (1941).

— Всего один человек там действительно потрясающий. Но манера у него немного слишком буйная, вряд ли он пройдет. Иди, взгляни на него.

Я наспех проглотил свой обед и пошел на студию, где проходили пробы. Открыв дверь, я застыл в изумлении. По комнате, наматывая в неистовом бешенстве круги, метался молодой человек. Это выглядело так угрожающе, как будто наблюдаешь за раненым или попавшим в капкан зверем, пытающимся разорвать путы. Я застыл на месте как вкопанный. Но оказалось, что молодой человек на самом деле не разъярен, а просто изображает ярость как эмоцию — это было его задание для прослушивания. Закончив, он вернулся на свое место, с выражением крайней усталости, плюхнулся на стул и свирепо уставился на жюри.

Я понял, что такое поведение прикрывало его застенчивость, но половина жюри, казалось, воспринимала его как неуважение. Что-то в этом молодом человеке необычайно меня привлекло, поэтому я, вернувшись на съемочную площадку, пораньше закончил съемку и пошел заглянуть в комнату, где совещалось жюри.

Несмотря на решительную рекомендацию Ямы-санаpРечь о режиссере Кадзиро Ямамото — прим. ред. в пользу молодого человека, в результате голосования его кандидатуру отвергли. Неожиданно для себя я вдруг выкрикнул:

«Подождите минуту!»

Жюри состояло из двух групп: специалистов по киноиндустрии (режиссеры, кинематографисты, продюсеры и актеры) и представителей рабочего профсоюза. Обе группы были представлены поровну. В то время профсоюзы с каждым днем набирали силу, их представители появлялись везде, где что- то происходило. Из-за них все решения должны были приниматься голосованием. Но придерживаться этого и при отборе актеров — это, казалось мне, переходит всякие границы. Я не собирался это терпеть и, решив, что пора положить этому конец, приостановил голосование. Я сказал, что для того, чтобы судить о качестве актера и предугадать его будущие возможности, нужен талант и опыт специалиста в соответствующей области. При отборе актеров нельзя уравнивать голоса специалистов и голоса людей, чуждых профессии. Это все равно что оценка драгоценных камней — в этом случае голоса зеленщика и ювелира не равноценны. При оценке актера голос эксперта должен быть как минимум в три, если не в пять раз весомее, чем голос дилетанта. В конце я настоятельно потребовал пересчета голосов. Жюри заволновалось, и кто-то даже выкрикнул:

«Это не демократично! Что за монополизм режиссеров!»

Но все специалисты в жюри, имеющие отношение к кино, подняли свои руки в знак того, что одобряют мое предложение. Некоторые представители профсоюза тоже кивнули в знак согласия. Под конец Яма-сан, будучи председателем жюри, объявил, что как режиссер фильма берет ответственность за свое мнение по поводу качества и возможностей молодого актера, о котором идет спор. Благодаря заявлению Ямы-сана молодой человек все-таки прошел отбор. Этим «спорным» молодым человеком был Тосиро Мифунэ.

Вскоре после этого Мифунэ появился в фильме Сэн-тяна Танигути «По ту сторону серебряного хребта» (1947) в роли самого грубого и агрессивного из трех грабителей банков. Он играл с поразительной, напористой энергией. Сразу же после этого фильма он получил роль главаря банды в фильме Ямы-сана «Время новых дураков» (1947). На этот раз он играл утонченного якудза, коренным образом отличающегося от грубого злодея в фильме «По ту сторону серебряного хребта».

Я был очарован игрой Мифунэ в этих фильмах и выбрал его на главную роль в моем «Пьяном ангеле». Поэтому неверно думать, что это именно я открыл актера Мифунэ и научил его играть. Это Яма-сан открыл замечательный потенциал Тосиро Мифунэ. И это Яма-сан и Сэн-тянРечь о режиссере Сэнкити Танигути — прим. ред. сформировали его как актера. Моя заслуга лишь в том, что я воспользовался результатом их работы и позволил таланту Мифунэ раскрыться во всей полноте в главной роли в фильме «Пьяный ангел».

Мир японского кино еще не видел такого таланта, как Мифунэ. Прежде всего поражала скорость, с которой он был способен выразить суть образа. Чтобы было понятно, скажу так: если обычному актеру требовалось десять футов пленки, чтобы достичь выразительности, то Мифунэ требовалось всего три. Он двигался так быстро, что исполнял нужное действие за одно движение, тогда как обычному актеру потребовались бы все три.

Какая бы перед ним ни стояла задача, он всегда незамедлительно переходил к самой сути образа, и такой стремительности мне до того не приходилось видеть ни у одного японского актера. И при всем этом было удивительно, насколько тонким душевным складом и восприятием он обладал.

Знаю, что мои похвалы могут показаться неумеренными, но все, что я говорю, — чистая правда. А уж если от меня потребуют найти в нем недостатки, то могу сказать, что его голос немного грубоват и на микрофонной записи сказанное им иногда трудно разобрать. Я редко восхищаюсь актерами, но Мифунэ меня покорил. Однако мою радость как режиссера омрачало то, что Мифунэ в роли якудза был так обаятелен, что поневоле нарушал баланс со своим антагонистом, врачом, которого играл Симура-сан (Такаси). В результате искажалась вся структура фильма.

И все же было жаль убивать обаяние Мифунэ ради баланса композиции фильма. Но, сказать по правде, харизма Мифунэ была настолько прирожденным свойством его сильной натуры, что не было никакого способа убить это обаяние, разве что убрать Мифунэ с экрана совсем. Обаяние Мифунэ доставляло мне одновременно и радость, и затруднение. «Пьяный ангел» рождался под влиянием этой дилеммы. Поэтому поменялась и структура драмы, и тема фильма оказалась несколько смазанной, но в результате борьбы с этой великолепной индивидуальностью по имени Мифунэ я как режиссер ощутил себя так, как будто, пробив какую-то твердую стену, вынырнул на поверхность в новом качестве. Было немного досадно, что роль врача-алкоголика, которую исполнял Симура-сан, удалась всего на 90%, в то время как его партнер, Мифунэ, сыграл на все 120%.

Ныне покойным Рэйдзабуро ЯмамотоРэйдзабуро Ямамото (1902-1964) — японский актер. В фильме «Пьяный ангел» он играет главного злодея — якудза по фамилии Окада я был полностью доволен. Никогда раньше мне не приходилось видеть такого пугающего взгляда, как у него, так что поначалу я даже боялся подойти и поговорить с ним. Но когда все-таки решился и заговорил, был удивлен, каким добрым человеком он оказался.

Во время съемок «Пьяного ангела» я впервые сотрудничал с Хаясакой (Фумио)Фумио Хаясака (1914-1955) — японский композитор. (После этого Хаясака писал музыку для всех моих фильмов вплоть до самой своей смерти. Он стал моим лучшим другом, и я хочу написать о нем позже.)

В связи с этим фильмом нужно еще сказать, что во время его съемок умер мой отец. Я получил телеграмму с сообщением о том, что отцу плохо, но был так занят подготовкой к выпуску фильма, что не смог приехать в Акиту, чтобы побыть рядом с ним. В тот день, когда я получил сообщение о смерти отца, я поехал в Синдзюку в одиночестве. Я пытался напиться, но это лишь еще больше усиливало мою тоску. Я бесцельно брел среди людского потока по Синдзюку, сам не зная куда. И вдруг откуда-то из уличного громкоговорителя послышался «Вальс кукушки»«Вальс кукушки» (швед. Gokvalsen) — произведение, написанное в 1918 году шведским композитором Эмануэлем Йонассоном. Эта жизнерадостная мелодия по контрасту так усилила мою тоску, что она стала невыносимой. Я ускорил шаг, чтобы убежать от этой музыки.

В «Пьяном ангеле» есть сцена, где якудза Мифунэ идет по черному рынку в очень мрачном настроении. Когда я встретился с Хаясакой, чтобы обсудить озвучание фильма, я предложил, чтобы на Мифунэ в этой сцене из громкоговорителей тоже полились звуки «Вальса кукушки». Во взгляде Хаясаки промелькнуло легкое удивление, которое тут же сменилось широкой улыбкой. «А, контрапункт!» — сказал он. Я подтвердил: «Снайпер». Выражение «Снайпер» было частью языка, который понимали только мы двое. В советском фильме «Снайпер»«Снайпер» — советский фильм 1931 года, режиссер С. Тимошенко. В ключевой сцене фильма русский солдат в ходе ночной вылазки, в грязи и под дождем убивает немецкого снайпера — музыкальным фоном этой сцены становится песня про Париж, которую слушают в землянке офицеры Антанты был великолепный контрапункт между звуком и изображением, так что слово «Снайпер» стало у нас своего рода паролем, обозначающим такое использование музыки в кино. Мы с Хаясакой заранее обсуждали, что было бы здорово использовать этот прием в какой-нибудь из сцен «Пьяного ангела».

В день озвучания мы осуществили наш эксперимент. Звуки «Вальса кукушки» хлынули на печальную фигуру идущего по улице якудза Мифунэ. На фоне этой легкомысленной музыки черные мысли якудза проступали на экране с невероятной силой. Хаясака взглянул на меня со счастливой улыбкой. Когда Мифунэ вошел в кабак и задвинул за собой сёдзи, музыка тотчас же оборвалась. Хаясака удивленно посмотрел на меня:

«Вы специально отредактировали длину кадра под длительность музыки?»

— спросил он. Я ответил, что этого не делал. И на самом деле я сам был несказанно удивлен. Я рассчитывал на эффект контрапункта между мелодией и сценой, но я не измерял продолжительность ни того, ни другого. Почему же они совпали? Может быть, когда я шел по Синдзюку после вестей о смерти отца и слушал эту музыку, погруженный в такие же мрачные мысли, как якудза Мифунэ, ее длина отложилась в моей памяти незаметно для меня самого.

И после этого со мной неоднократно случались похожие вещи. Что бы я ни делал, я инстинктивно думаю о работе — такая привычка, превратившаяся в свойство натуры, почти как карма. Работа режиссера вмешивается во все, так что я таким образом искупаю прегрешения прошлой жизни, не иначе.