Жить, чтобы жить: три с половиной фильма Дмитрия Давыдова

Дмитрий Давыдов — фигура уже легендарная. Якутский учитель из дальнего райцентра Амга снимает артхаусное кино, его фильмы приглашают на престижные фестивали. Сертификата о прохождении режиссерских курсов у Давыдова нет, киношкол не оканчивал. Имеются творческий дар, упорство и вера в себя. Такого странного автора сложно вообразить, а он существует — в реальности, а не в мечтаниях. В фильмографии режиссера числятся три полнометражные картины и еще половинка фильма (двадцатиминутный короткий метр). Первому опусу, правда, предшествовал нулевой — в 2013 году Давыдов сделал любительский фильм «Топор». Снимал «для себя» и для односельчан, на практике осваивал будущую профессию. Не стал прикладывать сил к продвижению этой работы, сочтя ее «пробой пера», и лишь недавно выложил на Ютуб.

Премьера его дебютного фильма «Костер на ветру» (2016) состоялась на фестивале в Пусане. Эта картина стала для якутского кинематографа первым международным прорывом. Стоит, однако, иметь в виду, что «Костер на ветру» был жанровым «аутсайдером»: он не вписывался в стандарты местной кинопродукции. Якутское кино тяготеет к мелодраматизму и к явной дидактике. Давыдов же снял настоящую драму — без душещипательных перехлестов, без менторских назиданий. Уже в дебютной картине проявило себя присущее режиссеру глубинное чувство трагического — трагедия (высокая драма) растет у него из рутины, из повседневных невзгод, из обыденных бытовых эксцессов. Сын основного героя — по нелепой случайности — убивает сына соседа. Попав за решетку, сам умирает в камере. Погибли два неженатых парня, прервались два якутских рода. Отец жертвы грезит о мести отцу убийцы. Автор предоставляет двум старикам право самим разрешить непростую дилемму, предлагая альтернативу: ценность жизни или жажда небытия. Герой выбирает жизнь: он берет под крыло бесприютного паренька, заменив ему непутевых родителей, находит женщину, которую любил в юные годы. Чужое счастье не дает покоя озлобленному соседу, мысль о реванше становятся наваждением, убийство предрешено. Драма «отложенной мести» становится у Давыдова историей экзистенциального выбора, метафорическим повествованием о поисках смысла жизни — на склоне лет. Все роли в картине исполнили непрофессиональные актеры, обычные жители Амги, односельчане режиссера. Камера Ивана Семенова любуется их природной органикой, негламурной статью, самобытной фактурой «народных» лиц.

В фильме «Нет бога кроме меня» (2019) автор вновь погружает зрителя в ситуацию «отложенной катастрофы». Сам предмет разговора диктует логику повествования, его стиль, его тон. Сюжет определен болезнью Альцгеймера, которая не только деформирует личность больного, но изменяет качество жизни близких ему людей. Излечить недуг не способны ни доктора, ни шаманы. «Нет бога кроме меня» — история о деревенском мужике средних лет, не слишком ушлом и недостаточно образованном. Картина — оего взаимоотношениях с матерью, постепенно теряющей рассудок. Соседи выдавливают мужчину из родного села, убеждают — ради лечения матери —перебраться в Якутск. Был лесорубом —стал кочегаром. Деменция прогрессирует. Старушка ведет себя все более странно: выбрасывает продукты из холодильника, мочится на пол. Перестает узнавать сына. Он безропотно сносит все ее выходки, являя редкий пример любви и смирения. Но наступает момент, когда герой понимает: у него уже не хватает сил для должной заботы о матери. Сын помещает ее в частный стационар. Старушка, ускользнув из-под присмотра, замерзает на пустыре. Давыдов продолжает разрабатывать тему, намеченную в дебютной картине: человек перед лицом судьбы, индивид и диктат обстоятельств (в ограниченном поле житейских возможностей). Его режиссерскому стилю свойственна определенная отстраненность. Но дистанция, которую наблюдатель держит по отношению к персонажам, не мешает ему испытывать сочувствие к ним. В заурядном, вроде бы «маленьком человеке», режиссер способен увидеть истинного героя, сопоставимого по своим моральным достоинствам с протагонистами благородных греческих драм, которые стоически превозмогали невзгоды, даже если противоборство с предначертанием изначально обречено на провал. Жизнь ставить перед «простым мужиком» коварный вопрос: нести тяжелое бремя или сбросить его? У этой задачи не существует единственно правильного решения. 

В фильме «Нет бога кроме меня» Дмитрий Давыдов работал с профессиональными актерами из труппы «Саха-театра» (Якутск). Сюжет новой картины — «Пугало» — он строит вокруг самобытной органики, исполнительницы центральной роли — певицы Валентины Романовой-Чыскыырай. Незаурядная этнопевица известна тем, что исполняет фольклорные напевы, балансируя на грани архаики и авангарда, прибегая к трансовым техникам (превращая сценические импровизации в аналог камлания). Снова — минималистский стиль, снова — драма одинокого человека, снова отсутствие хэппи-энда. При всем своем моноцентризме картина дает осязаемый срез повседневного обихода якутского села, нравов, причуд и предрассудков его обитателей. Деревенская знахарка по прозвищу Пугало — настоящий изгой, односельчане презирают эту вечно пьяную женщину, глумятся над чумазой алкоголичкой, а порой пускают в ход кулаки. Но если кого-то скрутила хворь, за помощью отправляются именно к ней. Она обладает удивительным даром — способностью бескорыстной самоотдачи, делясь своей жизненной силой, излечивает чужие недуги. Ресурсы организма не безграничны, каждый лечебный сеанс истощает ее животворную энергию. Наступает момент, когда не действует и алкоголь — антидот от «притянутых хворей» и человеческой неблагодарности. «Пугало» — метафорическое кино. Трактовать его можно как рассказ о непризнанном гении-нестяжателе, о самозабвенном творце-аутсайдере (жизнестроительство в стиле ар-брют). А можно увидеть в этой истории религиозный подтекст – напряженные размышления о «парадоксах святости».

В финале каждой из трех полнометражных картин Давыдова погибает один из значимых персонажей. Ограниченность срока человеческой жизни выявляет хрупкость и самоценность каждодневного бытия. А вот короткометражку «Река» (2019) режиссер завершил благополучным финалом. Два брата-школьника лишились родителей, погибших в автомобильной аварии. Младший прикован к инвалидной коляске. Мальчик уже способен ходить, но цепляется за свою немощность, стремясь тем самым отгородиться от внешнего мира, от его опасностей и угроз. Старший тоже замкнулся в себе, страдая от одиночества и отчужденности окружающих. Клин клином. Братья отправляются на реку, когда лодка отходит от берега, старший, выпрыгнув за борт, дырявит резиновый борт. Подросток — в последний момент — спасает братишку. Барьеры непонимания рухнули. Шок пошел ребенку на пользу — мальчик пробует идти ногами. Трагедии не случилось, но пережитый ребятами катарсический опыт поможет им выбраться из психологической западни: жить — чтобы жить.