Пуськи бятые. Бурлак. Пуськинисты

Номер посвящен сказке. И мы решили отказаться от каких-либо публицистических объяснений замысла, а начать с прямого вступления в тему — с современных коротких сказок Людмилы Петрушевской, которые были любезно предоставлены автором специально для этого журнального выпуска.

Пуськи бятые

Сяпала Калуша с калушатами по напушке. И увазила бутявку, и волит:
— Калушата! Калушаточки! Бутявка.
Калушата присяпали и бутявку стрямкали. И подудонились.
А Калуша волит:
— Оее-оее ! Бутявка-то некузявая!
Калушата бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит:
— Калушаточки, бутявок не трямкают, бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся.
А бутявка волит за напушкой:
— Калушата подудонились! Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!

Бурлак

Часть 1

Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала бутявку.
А Калуша волит:
— Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа не киси и не миси, а трямкает бутявку. Полбутявки у Ляпупы в клямсах, полбутявки по бурдысьям лепещется.
А Помик волит:
— Калуша, Ляпупы, трямкающие бутявок, не волят «киси-миси», а то бутявки из клямс вычучиваются.
А Калуша волит:
— А по клямсам? За некузявость?
И — бздым! — Ляпупу по клямсам.
Ляпупа разбызила клямсы и как за-волит :
— Оее! Оее!
Бутявка из клямс Ляпупы вычучилась, вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит:
— Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа усяпала с напушки и за напушкой волит:
— Киси-миси, Помик! А Калушаточки-то не помиковичи!

Часть 2

А Помик волит:
— Калуша, а калушаточки помиковичи?
А Калуша разбызила клямсы и из бурдысьев волит:
— Куа?
Помик тырснул в бурдысья и волит зюмо-зюмо :
— Калуша, а калушаточки помиковичи?
А Калуша как заволит:
— Некузяво, оее, так волить!
А Помик в бурдысьях как забурлыкает: бурлы, бурлы, бурлы.
А Калуша волит:
— Не бурлыкай, бурлак. Калушаточки не помиковичи, а помиковны!

Пуськинисты

Сяпали Калуша с Помиком по напушке и трямкали бутявок.

А натрямкавшись бутявок, К. и П. ну шаяться по напушке — то к бурдысьям, то от бурдысьев, то по-над бурдысьями счиркнут, то по-за бурдысьям проскробят.

То втырь, то оттырь.

То впях, то взбых.

Как облампелые — шаем шаются и бирят:
— Эее! Эвай! Пуськи бятые! Шайтесь, индякие!

И:
— Эфан-эфоэ !

Ажник кукушню у Помика с гвинта чирит.

русский фарфор

Ужо и бутявок никcт на напушке, а К. и П., блуки вымзивши на отпень, хвиндиляют и дохвиндилялись до некузявости.

Обезвалдели, сяпалки втырь и распиндюрили по напушке, клямсы разбызили: оее.

А шаялись-то Калуша с Помиком от перетряма.

Трямкая бутявок, К. и П. не допрели, что бутявки тож натрямкались некузя-вых бурдысьев, в коих зюмо-зюмо быра “ A-CNS ”.

А от быра “ A-CNS ” оее как чирит.

И в клямсах нетырно, и в блуках сыкает, и в пшах гандибобель. И кукушню гвинтит.

И тут Калуша с Помиком клямсы разбызили и бутявок из клямс вычучили на напушку!

т. е. Калушу с П. вытырснуло не по-индяцки.

Бутявки ж, из клямс вычучившись, вздребезнулись, сопритюкнулись и усяпали с напушки.

А Калуша, отбябякавши бутявок с клямс, волит:
— О бутявки! Трямкающие бырные бурдысья — сгрохиваются с курчаток. А уж перетрям аки некузяв аки мырдяв!

А бутявки за напушкой волят:
— Кана-ганда-бис, пайти-метамикс ! Банчь, инчь. Поськи бетые, паськи бутые. Песьки бырые.

А Калуша волит:
— Чи облампели, бутявищи. Не зямут пробамболить «пуськи бятые», кайодлы. Пу-сь-ки бя-ты-е ! Пуськи!

А бырные бутявки волят:
— Пськ бт. Бррл-блпл, вафшшэ пуськинисты.