14 января начинается широкий прокат «Омерзительной восьмерки», за музыку к которой композитор Эннио Морриконе получил на днях «Золотой глобус». Нина Цыркун считает, что эта награда означает признание не только заслуг композитора, но и по-своему высокой ноты, которую удалось взять Квентину Тарантино.

Тарантино предупредил, что снимет десять фильмов, а потом уйдет из режиссуры. «Омерзительная восьмерка» – «восьмой фильм Квентина Тарантино», как предупреждает зрителя титр, задавая любимый тарантиновский ироничный мета-фильмический надтекст. Предначертанный предел все ближе, и, как мне кажется, режиссер подготовил себе запасной аэродром: он может стать писателем, романистом, автором крупных форм. Интересно, сколько печатных страниц занял разделенный на главы сценарий «Восьмерки»: трехчасовой фильм чрезвычайно многословен. Персонажи меняются местами, задавая вопросы и отвечая на них, произнося длинные (чаще всего застольные) монологи, которые перемежаются лаконичными, хлесткими репликами (часто непристойными). Непристойность вертится вокруг фирменного тарантиновского фаллического тропа, в последних двух фильмах усиливающего, обостряющего тему расовых различий и взаимоотношений.

«Омерзительная восьмерка», трейлер

Начало фильма напомнило мне «Космическую Одиссею» Стенли Кубрика. Кубрик предъявлял Землю до начала времен, сопровождая торжественным «Восходом» из симфонической поэмы Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра». Эннио Морриконе – не Штраус, но тоже замечательный, да что там – гениальный композитор, заменивший колокола и орган Штрауса синтезатором, задающим ритм медленного саспенса. Зрителю предъявляют страну до утверждения диктатуры закона, когда на большой части заснеженного Вайоминга, по которому катится дилижанс имени Джона Форда, действовала «справедливость фронтира», то есть самосуд.

«Омерзительная восьмерка»

Начинаясь как эпический вестерн (название отсылает к классической «Великолепной семерке» Джона Стерджеса и тут же отмежевывается, отталкивается от нее), фильм постепенно превращается в камерный детектив в духе Агаты Кристи: случайные люди под одной крышей отрезаны от мира снежной пургой, и каждый может оказаться вовсе не тем, за кого себя выдает. На месте знаковые атрибуты: разожженный камин и усы условного Пуаро. Преступление, требующее расследования, тоже не из вестернов, но характерно для романов Кристи – отравление. (Разумеется, и кровушки прольется немало – без этого отчуждающего приема «Восьмерка» не была бы фильмом Тарантино).

Между тем главным, хотя и закадровым персонажем фильма оказывается Авраам Линкольн, Честный Эйб, президент-освободитель. Характерно, что к этому человеку с равным пиететом относятся как те, кого он освободил, так и те, от кого он освобождал. Дело происходит примерно через десяток лет после окончания Гражданской войны, страсти еще не остыли, и чтобы предупредить возможную стычку, один из персонажей предлагает разделить помещение «Галантерии Минни», где они собрались, на две несообщающиеся стороны, оставив в качестве нейтральной территории обеденный стол.

«Омерзительная восьмерка»

Таким образом, собравшаяся компания – Америка в срезе: прибывшие в дилижансе бывший майор-северянин, а ныне охотник за головами Маркуиз Уоррен (Сэмюэл Л. Джексон); его коллега Джон «Вешатель» Рут (Курт Рассел) со своей добычей – убийцей и проституткой Дейзи Домерг (Дженнифер Джейсон Ли); конфедерат, якобы назначенный шерифом Крис Уолтен Менникс (Уолтен Гоггинс), и те, кого они застали в «Галантерее Минни». Этих тоже четверо: оставшийся на хозяйстве Боб (Дэмиан Бичир), ковбой Джо Гейдж (Майкл Мэдсен), генерал армии южан Смизерс (Брюс Дерн) и палач из Ред Рока Освальдо Мобрей, которого играет Тим Рот, явно подчеркивающий, что он тут выступает в роли заместителя Кристофа Вальца – но, как выясняется, исключительно в плане актерских красок. Кстати, между его героем и Вешателем Рутом и разгорается сюжетообразующий спор, суть которого в том, чтобы выяснить: так ли уж важно довести дело до суда и законным путем казнить преступника, чья вина несомненна, или же без всяких ханжеских прикрас вздернуть его на месте.

«Омерзительная восьмерка»

По мере развития действия нарратор подбрасывает разные pro и contra, заставляя зрителя колебаться вместе с линией хитроумного затейника. Однако кроваво обставленное ироничное завершение фильма ставит под вопрос главное завоевание, которым может гордиться страна – торжество, диктатуру закона. Не инсценировка ли это? Не фейк ли? С этим вопросом Тарантино нас и оставляет.