«По воле Божьей»: Франсуа Озон показывает церкви средний палец

Александр (Мельвиль Пупо) — белый воротничок, у него жена, пятеро детей, красивая квартира. В детстве его совратил священник по фамилии Прейна, и он никак не может забыть ту палатку в скаутском лагере. Постепенно Александр узнает и о других жертвах: сперва эти люди встречаются случайно, затем создают целую ассоциацию мужчин, пострадавших когда-то от рук отца Прейна, чтобы составить коллективный иск и все же оградить от его влияния детей и, желательно, все общество. Фильм делится на три части. Сначала — роман в письмах, где Александр, все еще набожный католик, пытается добиться от церкви правды или хотя бы справедливости. Затем рассказывается о двух других участниках «клуба», с которыми все куда сложнее.

Это реальная история, и судебный процесс против вполне реального педофила Прейна продолжается прямо сейчас. Озон хотел снимать по ней документалку, но передумал. Тем символичнее, что в «По милости Божией» после премьеры на Берлинском фестивале все увидели лишь фильм образцово-показательный, вроде бы псевдодокументальный, посему, видимо, скучный.

Разумеется, «По милости Божией» выступает, скорее, на поле публицистическом. Но даже если фильм основан на реальных событиях и Озон действительно ничего не приврал, то все равно его роль здесь существенна — хотя бы в выборе конкретной фактуры и акцентов. Это же он сделал одной из ключевых сцену, где жертва священника Франсуа (Дени Меноше) предлагает вбухать несколько тысяч евро и нарисовать в небе над церковью гигантский пенис при помощи самолета. Вообще, неожиданно видеть, как Озон, по натуре — закоренелый высоколобый буржуа — снимает социально-ответственное кино, что для него не совсем свойственно, ведь он же ерник, жанровый жонглер, эстет и интеллектуал. Впору найти здесь какой-то подвох, который постарались не заметить в Берлине. Он обнаруживается довольно быстро.

Франсуа Озона на фестивале обвиняют в том, что он напрасно отбросил художественную условность в надежде на призы. Он уже много лет участвует во всех конкурсах мира, но до сих пор по какой-то необъяснимой причине ничего толкового не выиграл. Режиссер совершенно сознательно отказывает фильму в увлекательности и превращает его в (дело)производственную драму, где все долго и мучительно обсуждают доказательную базу, ищут подходы к прессе, чтобы взбудоражить общественность. В общем, пытаются выиграть в суде, который Озон по понятным календарным причинам и вовсе обрезал. Дело в том, что финальный вердикт по этому делу судья назовет уже после того, как закончится фестиваль и кино выйдет во французский прокат. Так близко к реальности он еще не подходил, это такой фильм-твит — злободневный, даже злобоминутный.

Озон совершенно не изменяет себе, напротив, он доказывает, что может быть даже более выразителен в формате актуального высказывания. Его герои человечны, но не святы, они лишь прихожане (некоторые, правда, уже переметнувшиеся атеисты), а не лица на иконах и фресках. Они стремятся добиться если не отмщения, то правосудия, но для начала — нужно разобраться в себе и чего же они от этого правосудия хотят. Второго героя, атеиста по имени Франсуа, с какого-то момента публичность и появления в прессе начинают заботить даже больше, чем собственная травма, о которой он на время забывает. Третий же герой, Эммануэль, и вовсе асоциален, сломлен, он не заводит длительных отношений и жалуется урологу, что это Прейна виноват в том, что у него искривленная форма пениса: дескать, священник годами мастурбировал ему не в ту сторону (и против его воли). В итоге для им всем куда сложнее рассказать о случившемся родне и себе, а не, например, полицейскому офицеру, который записывает показания. Наконец, чтобы точно засадить Прейна, им нужно (ах, какой цинизм) найти именно тех жертв, с которыми святой отец занимался сексом — оральным или еще каким, — а не только лишь совместной мастурбацией.

Священник же изначально признает вину: он действительно совращал мальчиков, но это было давно и, вполне возможно, неправда. Отстранять его от службы никто не хочет: признать проблему — значит, признать и ее сокрытие на протяжении десятилетий, а это уже зона ответственности начальства абьюзера, а не его самого. Католическая церковь, крупнейшая и древнейшая корпорация, имеет прекрасно отлаженные внутренние и внешние механизмы коммуникации. Поэтому героям приходится надеяться на Папу Римского (который их ответом не удостоит) и самим не плошать.

Франсуа Озон, конечно, выступает против всех штампов и стереотипов о сексуальном насилии, но куда важнее, что в героях своего отчетливо околодокументального, похожего на «В центре внимания», фильма он видит прежде всего не травму, а сложную мятущуюся душу. Александр пытается снова найти в себе и в церкви божественное, Франсуа — обнаружить справедливость в мире, который всю жизнь был к нему несправедлив, Эммануэль — хотя бы обрести себя. Таким образом, ищущий правды — да обрящет, последние — станут первыми, травмированные — да причинят травму кому-то еще. Аминь.