«Куда мы едем?»: безответный фильм-вопрос «Артдокфеста»-2022

«Куда мы едем?» — фильм Руслана Федотова, снимавшийся задолго до событий, потрясающих сейчас мир. Вопрос этот теперь травматический или пронзенный сарказмом. Но так режиссером не задумывалось. Так случилось с нашим восприятием. Знаменательно, что на «Артдокфесте»-2022 этот фильм, обладающий наградами главного документального фестиваля IDFA (за дебют и операторскую работу), никаких призов не получил. Виталий Манский, президент фестиваля, на мой вопрос о пропущенном жюри фильме ответил: «Не зашло». Повестка, ощущения изменились.

В самом деле. В других конкурсных картинах, безусловно, предчувствие беды или, как в «Острове», получившем Гран-при, смирение с горестной жизнью обездоленных рыбаков. На этом фоне фильм, вопрошающий «Куда мы едем?», заданный пьяным пассажиром метро другому, представляется лирическим дневником режиссера, наблюдающим в подземном мире сценки, мимолетные взгляды, пластику — скульптурных композиций и людских мизансцен.

Федотов снимал скрытой камерой. В ее зрачок —то близко, то издалека — попадает параллельный (наземному) и случайный, однако означенный смыслами, нервами мир в зимнюю, весеннюю и летнюю пору. От Нового года до бескрайнего бессмертного полка, заполнившего вестибюль, и праздника ВДВ.

Обыденная жизнь в роскошных сверкающих отполированных интерьерах зафиксирована бесстрастно и пристально.

Толпа в черных куртках, пальто, пуховиках движется спинами мимо железнодорожных путей к входу, над которым красуется буква «М». Долго идет, неприветливо. Внутри — неутихающий гул. Эскалаторы, платформы, вагоны. Спящие сидя, стоя. Уткнувшиеся в телефон. Дед с гармошкой поет «Елочку». Полицейский песенку прерывает. Зато тут же ставят, украшают елку служители метро. Продавец надувает громадный шар и хвалится по телефону, что он «лучший продавец».

Новогодняя ночь. Президент поздравляет с 2021 годом и желает «дорогим друзьям счастья».

Пока оно наступит — камера поснимает дискуссию старика в костюме Деда Мороза с девушкой, притулившейся рядом и отчего-то вступившей с ним в неисчерпаемую годами, веками беседу. Дед будет заливать про Америку, где только бабки, про широкую русскую душу. Девушка предложит скинуть ему видео, где за пределами Москвы людям головы отрезают. Абсурдистский и такой знакомый диалог портретирует известный факт о «двух народах», существующих (под землей и наверху) бок о бок, равнодушно, непримиримо и, похоже, безвыходно. Неслиянно.

Задумчивая тетенька на площади Революции ласкает петушка, выбранного в скульптурной группе, а китайские туристы фотографируются у вылепленных пограничников с собакой.

Кто-то распевает «Я люблю тебя, Россия». А кто-то почему-то орет «Чечня». Кричащего скручивают и заковывают в наручники. А встык — шествует парень с кошкой на голове.

Всюду жизнь.

Наступает время событий. Полицейские с рупором, в касках, вяжут парня, приставляют к стене. Перед нами — эхо протестов в связи с приездом Навального. Но никаких комментариев. Прямое кино. Монтаж сколь случайный, столь и ассоциативный. Взгляд грустнейшего человека, «интеллигента с бородой», застигнутого в неизвестной печали камерой. Радость скандирующих коммунистов (с красными знаменами): «Победа будет за нами». Сидящий на руках мальчик в военной пилотке. Все вместе. И, как говаривал чеховский Фирс, «враздробь».

После эстетской «Саламанки», сделанной в Мексике с Сашей Кулак в общине меноннитов, после «Песни для кита», снятой в одиночестве по заветам Марины Разбежкиной, Руслан Федотов погружается в хаотичный и все-таки размеренный быт куда-то едущих или застрявших в разговорах, продажах, голосящих песню группы «Любэ» и даже танцующих пассажиров.

Бесстильное кино с нейтральной позицией автора (она же «ноль-позиция», о которой говорил Михаил Угаров, сподвижник Разбежкиной). Антропологический и всякий прочий портрет общества в застенках метро, но и освещенный в редкие секунды дневным светом, когда поезд выныривает из туннеля.

Обнаженные торсы с тату вэдэвэшников, задирающих в вагоне американцев.

Священник-попрошайка.

Старик, заткнувший рукой ухо от грохота поезда.

Безжизненные руки спящего молодого человека.

Тьма и свет. Вдох и выдох.

Пожилая пара. Он, обняв, гладит ее ладонью по лицу. Она смущается, отстраняется. И все же держит его за руку. Любовное настроение обвалакивает к финалу это, в сущности, эссе. Беззлобное, тревожное и трогательное.

Это эссе имеет свойство — в свете нынышнего времени — так далеко, так близко. Мальчик в пилотке, мемуар про Достоевского, алые флаги, беззвучная ласка, действия полицейских, мертвецки пьяный сон в новогоднюю ночь парня в вагоне.

Замирание и движение. Крупные и общие планы. Тяжесть и нежность. И тоска, перебитая солнечным воздухом.

Сейчас в программе «Артдока» фильм «Куда мы едем?» показался посланием человеку неактуальным. И хотя вопрос остается ранящим или безответным, задавать его все равно приходится.