Какой пассаж: «Жанна Дюбарри» Майвенн

Если повернуться к королю спиной, он сочтет это за проявление неуважения и незнание элементарного этикета. Поэтому все — и дочери, и прислуга, и стар, и млад семенят задом наперед, потупив взгляд в блестящий паркет. Не следовать традиции может лишь дофин, но с появлением в Версале некой Жанны Дюбарри скрепы начали осыпаться, как позолота с барельефов. 

Людовику XV не везло. Не столько из-за того, что в пять лет пришлось принять в управление целое государство, сколько из-за исключительной подвластности женщинам. Прозвище Возлюбленный повесили на него со времен увлечения маркизой де Помпадур, потакающей инстинктам короля и разоряющей государственную казну. Никто из последующих любовниц не мог сравниться с мадам Помпадур — скорее всего потому, что она же и подсылала их в королевские покои. Но ничто не вечно под версальской луной, и на закате Людовика XV его фавориткой становится Жанна Дюбарри — модистка, куртизанка, натурщица, девушка с до конца не установленной генеалогией.

Майвенн тоже не везло. Идея снять историю одной из главных французских одухотворенных проституток пришла к ней еще в 2006 году, после просмотра «Марии-Антуанетты» Софии Копполы. Что одновременно и смешно, и грустно, последующие десять лет Майвенн лелеяла надежду экранизировать биографию Дюбарри, но стеснялась — мол, есть уже подобные картины широкого размаха. Возможно, все это время потребовалось актрисе, чтобы снять острейшую сатиру на заносчивое общество, слово которого — вовсе не закон, но, по нескромному мнению вельмож, — суд Божий.

Майвенн танцует на лезвии ножа так же легко, как ее героиня бегает от стража к стражу. Было бы странно не увидеть параллель между судьбой Дюбарри и исполнительницей ее роли: в 16 лет Майвенн родила дочь от Люка Бессона, потом скиталась по Франции в амплуа юмористки, а в 2015 году впервые представила в Каннах мелодраму «Мой король» с Венсаном Касселем в главной роли.

Смешно, но Майвенн проиграла суд по делу о клевете против газеты The Sun и волновалась, что из-за этого замученный правосудием Джонни Депп откажется сниматься в картине. Как оказалось, актер переживал на тот же самый счет из-за своих разбирательств с Эмбер Хёрд. По заветам теории совпадений встретились два творческих человека, уставших от нападок общества, — и решили снять фантазию.  

О том, как Дюбарри ради интереса вмешивалась в политические дела, Майвенн решила не вспоминать. Вместо этого она акцентировала внимание на платье в клетку, послужившим причиной издевок всего королевского двора в женском лице, распущенным не по моде того времени волосам и неумению семенить — не только перед монархом, но и по жизни. Козни вокруг Дюбарри и нарастающая ненависть к правителю отходят на второй план, ведь даже в паре король — графиня ведет вторая, что по натуре своей — противоестественно и возмутительно для тех, кто меняет по четыре вилки за один прием пищи.

Обвинение «Жанны Дюбарри» в несерьезности сродни обвинению пингвина в том, что он не может летать, — наличие крыльев не гарантирует умение парить. Создатели «Дюбарри» не заостряли внимание на перьях, напротив, следовали тренду отказа от детальной реконструкции образов. Версаль, и без того укутанный в роскошь, выступает декорацией для лаконичных образов, вдохновленных коллекциями Карла Лагерфельда. «Дюбарри» игриво прячет простоту в деталях: у вас высокое гнездо на голове по заветам рококо, но я разгуливаю по золотым коридорам в Chanel.  

Майвенн, кажется, высмеивает и тренд на тихую роскошь, издеваясь над выражением Уоррена Баффета: «Деньги говорят, богатство шепчет». Тенденция противоречит сама себе: дорогой минимализм так же временен, как и кринолины, и настоящая красота заключена в осознании собственной женственности, а не в соревновании высотами фонтанжей.

Но самой большой булавкой, вколотой в каннского зрителя, оказывается размышление о духовности. Кто же все-таки ближе к раю — безродная куртизанка или титулованные нелюди?

На смертном одре Людовик просит поднести стакан воды Дюбарри, а не одну из троих дочерей, которых даже нет в комнате. Когда король близок к концу, первое, о чем задумывается его двор, — как выдворить из Версаля самое дорогое, что было у правителя. И все же настоящим другом Людовик называет Делаборда — композитора и эссеиста в исполнении Бенжамена Лаверна. На его же плечи возложена самая тяжелая ноша: зажечь свечу, отсчитывающую последние часы сгорающего от чумы государя. Королевский свет всегда тушит прислуга, напоминает Майвенн.

Стоит ли искать серьезность в картине, которая только и делает, что смеется? Над дочками-свинками, семенящей прислугой и целой страной, что смотрит в рот ненавистному королю. В реальности Дюбарри несколько раз кричала: «Еще минуточку, господин палач!» — обращаясь к мучителю, с которым, по городским легендам, когда-то имела романтическую связь. В эксперименте Майвенн же королевская фаворитка предстает перед Богом, сменяя Chanel на монашеское одеяние.

Главная причина появления картины — желание ее снять. Майвенн мечтала использовать пленку 35 миллиметров, Депп был не против сыграть короля. В одном из интервью актриса признается: она больше не готова занимать и режиссерское кресло, и исполнять главную роль. И после признания своих слабостей и ошибок кинематографический мир не рухнул — как и королевский двор после влюбленности своего демиурга. По-снобски называя «Дюбарри» пародией на «Барри Линдона» Стэнли Кубрика или «Смерть Людовика XVI» Альберта Серра, ценители высокого кино, кажется, не заметили главного — Майвенн даже не пыталась снять солидное кино. «Жанна Дюбарри» совершила непростительную в кругах элит ошибку: повернулась спиной к Каннскому фестивалю, открыв смотр необязательной исторической фантазией.