Мир теплокровных существ: «Рядом» Тамары Дондурей

Кира (Екатерина Ермишина) — талантливый архитектор, у которой впереди большой проект: превращение собянинской Москвы в прекрасный город будущего. Кира всегда знает, чего хочет, а главное, чего не хочет: ребенка, собачьего лая в квартире, съемного жилья. Она вроде бы хочет быть с Ваней (Илья Маланин), но тут уже как будто и не разберешь. То ли вот такая форма любви, то ли привычка. Они вместе с университета, Кира уверенно двинулась по карьерной лестнице, а Ваня ушел от бездушных макетов к человеку — тренировать собак-поводырей, быть всегда рядом с незрячими людьми, если тем потребуется помощь. Замечательная и случайная рифма с другим дебютом недавнего времени — фильмом Алисы Ерохиной «Накануне», в котором главная героиня, заводчица собак, пыталась скрыться от одиночества в физической теплоте животных. Ваня — такой же, он противоположность Киры, он теплый и живой, крепкий и надежный, за его спиной хочется спрятаться, он обнимет, прижмет к себе и успокоит. Только Кире этого не нужно. Тепло и близость? Нет, спасибо, не заказывали.

Контраст, важный для драматургического развития фильма, не сразу бросается в глаза. Кира хочет, чтобы они наконец обосновались в своем месте, переехали в бабушкину квартиру, сделали добротный ремонт, пустили корни. Стабильность — это привилегия. Этого хочет именно Кира — внешне холодная, ни к кому не привязывающаяся, недолюбленная деспотичной матерью (небольшая, но исключительная роль Ингеборги Дапкунайте) в детстве. А Ваню устраивает аренда, каршеринг, вообще все временное — потому что дело не в вещах и пространствах. Дело в людях и других живых созданиях: когда окружишь себя ими, родными и настоящими, станет тепло и хорошо, и никаких собственных гостиных уже вроде как и не надобно.

Потеряв Ваню, Кира неосознанно снова пытается спрятаться в пространстве: офиса, огромной стройки, даже дома ненавистной матери, в котором не была кто знает сколько лет. Она пытается снова и снова его воссоздать — как она в совершенстве умеет это делать с макетами будущих зданий: примеряя вещи мужа, переставляя сим-карты из телефона в телефон. Кире физически необходимы эти возведенные границы, чтобы не смотреть внутрь, где все размыто и шатко, — только никакой ее вины, конечно, в этом нет. Это выученный защитный механизм — другому не научили. Но пространству не нужен человек — оно не Ваня, не предложит планировку детской. Хоть плачь.

«Рядом» — картина негромкая, снятая в красивых пастельных тонах. Негромкая, как и ее название. Как горе, оглушающее Киру внутри, но незаметное постороннему взгляду. Формы мягкие — локоны Киры, овальное зеркало ванной — а жизнь, получается, жесткая, несправедливая.

«Рядом» можно и нужно слушать. Речь персонажей — как и всегда там, к чему приложил руку сценарист Антон Яруш («Теснота», «Разжимая кулаки», «На близком расстоянии») — настоящая, подобная живому потоку, которому чужды искусственные дамбы. Именно так говорят люди, которые забыли, как говорить о важном. Так говорят люди, между которыми нет ничего, кроме условного кровного родства. Лает пес, звонит телефон, шумит город, льются мелодии Анны Друбич. Все это важно для фильма так же, как жизненно важны для Киры детальки макетов.

Дело никогда не в квартире. Не в расположении гостиной или детской, не в собаке, не в запланированном беговом марафоне, не в визите к врачу — тайному, такому, по которому не заподозришь желание в очередной раз сделать аборт. Дело — всегда — в потере настоящей близости, которая бывает страшнее смерти. Потери тем более горькой, чем сильнее и физически ощутимей была необходимость этой близости. Дело всегда в том, кто безвозвратно потерял способность быть рядом. Быть может, Кира с чистого листа научится «быть»: по крайней мере, сама Дондурей в нее, кажется, очень верит.