Что современно? 82-й Венецианский кинофестиваль

Что современно?

Этот вопрос Джорджо Агамбена оставался в центре интриги на протяжении всего 82-го Венецианского фестиваля. Политические и социальные повестки были отрефлексированы с большим или меньшим успехом в фильмах разных программ. «Успех» в данном случае означает тонкость или предвзятость в размышлениях режиссеров о конфликтных ситуациях, потрясающих современную реальность. 

Александр Пэйн, председатель жюри главного конкурса, оказался на высоте и не поддался тривиальным решениям.

Но были в его выборе очевидности и странности.

Кубок Вольпи за лучшую мужскую роль достался Тони Сервилло за роль вымышленного итальянского президента в фильме «Благодать» (или «Помилование») Паоло Соррентино. Гениальная роль в отменной картине, не поспоришь. Сработал Сервилло на паузах, мельчайшей нюансировке, с благородной элегантностью, никакой конкуренции в этом году не подвластной. Зато лучшей женской ролью признана китайская актриса Синь Джилэй в неприличной мелодраме (сериального кровавого разлива) «Солнце восходит над всеми нами». Муж героини некогда взял на себя ее вину за случайную автокатастрофу и отсидел в тюрьме. Но жена истязает себя давней виной с действенным безумием. Впрочем, искренним… до неправдоподобия. Наверное, такой выбор был сделан в пику Валери Бруни-Тедески в фильме Пьетро Марчелло «Дузе». Да, та самая дива, в роль которой на закате ее карьеры вжилась до кончиков пальцев французская актриса. 

Когда-то Марчелло поразил Мостру фильмом «Мартин Иден», внедрением потрясающе адаптированной хроники в ослепительный на экране роман. Теперь он склонился к громокипящему китчу, на который неловко смотреть, равно как и на актеров, употребивших все, кажется, переживательные штампы что есть мочи.

Все фестивальные завсегдатаи прочили какую-никакую награду амбициозной постройке венгерской режиссерки Ильдико Энеди «Молчаливый друг», одобренной прессой и получившей приз FIPRESCI. Конечно, критики ценят оригинальность и выдумку, а не «тихие» фильмы. Но длиннющий, с притязанием на шикарную визуальность «Молчаливый друг» — картина умышленная и слишком сконструированная. Хотя желание представить в трех новеллах идеальную модель человеческого жития в гармонии с природой превосходит лишь экологическую повестку.

Три эпохи — три истории пытаются привести нарушенный баланс этих отношений в норму. Начало прошлого века в черно-белых красках — дань феминистской повестке. Тут женщина, к которой с предубеждением относится мужской ученый мир, в итоге вступает в этот мир на равных. Ее принимают в «мужской клуб». К тому же она, поступившая на факультет естественных наук в немецкий университет, овладевает искусством фотографии и познает свое тело, символизируя таким образом сродство света и фотосинтеза. Второй эпизод посвящен сельскому парню, который пересматривает свое не любовное отношение к природе, но ставит инженерные устройства на службу цветку (герани) и вступает с ним / с ней в коммуникацию. Третий сюжет касается дерева гингко; оно переживает оплодотворение, научные эксперименты. Но главное — в тени кроны огромного дерева протекает история преодоления предубеждений человека к человеку. Помимо экологии, получился гимн способности человека быть чутким и открытым миру. Прихотливое утверждение гуманистических ценностей. При этом лишенное, по-моему, подлинной вовлеченности к интеллектуальной атаке венгерки.

Зато мало кто или никто не ожидал, что приз за режиссуру отхватит Бен Сафди, снявший впервые без своего брата «Крушащую машину», спортивную драму. К ней я интереса не испытываю, хотя помню венецианское ошеломление фильмом Даррена Аронофски «Рестлер» с Микки Рурком.

Все отметили, что Сафди далеко до «Бешеного быка» Скорсезе. Еще бы. Но в этой спортивной истории есть своя прелесть. Именно так.

История Марка Керра (Дуэйн «Скала» Джонсон) показана в человеческом измерении, а не только в боевом искусстве «крушащей машины», коей он является. Да, тут много тела и зрелищных эффектов, угодных мейнстриму. Но при этом не упущен и характер рестлера, а также мастера смешанных боевых искусств (начинал он в вольной борьбе). 

Две ипостаси — мощного борца на ринге и ранимого, нежного мужчины в частной жизни. Почти новость. Зависимость от допингов, травмы, первое поражение, ссоры с женой. Но и дружба, эмпатия к конкурентам, сила и слабость. Живая натура. От экрана не оторваться. Хотя, казалось бы, «артхаус», любезный фестивальным завсегдатаям, тут отдыхает. И «простыни не смяты».

Скандальное же обсуждение вызвала одна картина — туниски Каутер бен Хании «Голос Хинд Раджаб». Говорят, что Александр Пэйн сражался, чтобы не присудить ей «Золотого льва». И преуспел. Справедливо. Но, очевидно, лишить такой фильм «Гран-при» тоже было невозможно. В ситуации буйного расцвета европейского антисемитизма и нескончаемой ярости пропалестинских манифестаций (проходивших и в Венеции), прокэнселить «Голос…» было бы нереально.

Самоуверенная крепкая режиссерка знает, как воздействовать на публику неотвратимо и безоглядно. Результат — 23-минутная овация на премьере, развернутый палестинской флаг в зале, рыдающие зрители. 

Каутер Бен Хания берет зрителя в заложники и не дает ему времени опомниться, а главное — избавиться от манипулятивного надрыва. Стыдновато, но эффективно. Меня, однако, фильм возмутил и слез не вызвал. Разумеется, шестилетнюю девочку, жаждущую спасения в машине, где погибли ее близкие, но все же погибшую в результате израильской атаки, несказанно жалко. Но режиссерский способ ужаснуться действительно страшному сюжету вполне бесстыдный. 

Действие происходит в кол-центре палестинского Красного Полумесяца, где волонтеры-спасатели говорят по телефону с теми, кто нуждается в скорой помощи. На экране только голос девочки, умоляющей ее спасти. Реальный голос. На экране же люди в поисках средств спасения, многотрудных, требующих согласований с израильскими властями, министерством здравоохранения или с британским Красным Крестом. Сверхэмоциальные спасатели. Глаза у них полны слез, они на грани нервного срыва. Одна из волонтерок падает в обморок. То есть не только отрефлексировать трагедию, но и представить на секунду другую позицию этого хоррора в Газе возможность (режиссером) исключается. С другой стороны, грубость и однозначность — оружие, сильно действующее на тех, кто сомневаться в своей правоте не намерен.

«Золотой лев» Джиму Джармушу, едва ли не последнему независимому гению, избалованному не наградами, а любовью поклонников, — безупречный жест Александра Пэйна.

Кино это и впрямь гениальное. Мнимо простое. Прозрачное. Трогательное. Остроумное. Прохладное. С великим и нежданным актерским ансамблем звезд. Чистая киномагия. Три истории про «Отца мать сестру брата». В Нью-Джерси, Дублине, Париже. Кино об одиночестве близких и беспомощных ритуальных встречах родителей с детьми. Чудотворная режиссура пренебрегает педалью, соткана на тончайших переливах, пластических (пластичных) и монтажных. С изумительными абсурдистскими диалогами. «Action without action», — как говаривал Джармуш о своем шедевре «Пределы контроля», который, как и последний фильм, не отобрали в Канны.           

Фильм куплен, и подробности о нем впереди.

Две картины наших девушек-режиссеров имели колоссальный резонанс в престижной программе «Авторские дни».

Обе сняты по-русски. Обе — на деньги европейских фондов.

Настя Коркия получила за «Короткое лето» приз «Лев будущего» за дебют и 100 тысяч евро. Специальное жюри отбирает первые картины из всех программ! Некогда за «Возвращение» в Венеции такой приз получил Андрей Звягинцев. Так здесь началась его беспрецедентная для отечественных авторов международная карьера.

«Короткое лето» — тихая и сильная картина. С очень долгими планами. С очень затаенным и внятным саспенсом. 

Катя, героиня, проводит лето в деревне с бабушкой, дедушкой. Будничная, даже скучная жизнь. Игры с местными ребятами. Ничего необычного. Только на периферии звуковой дорожки новости о чеченской войне. Еле различимые. Время действия — 2004-й. 

Вот дети играют в футбол, а на дальнем плане едет товарняк с бронетехникой. Долго и для детей незаметно. А потом будет 1 сентября. В городе. Катя в школу пойдет. Мама не станет вслушиваться в новости про Беслан. Мы не узнаем, в какую школу отправилась героиня «Короткого лета». Жива она или нет.

Настя Коркия снимает не «актуалку», а глубокий фильм о буднях, в которых катастрофы таковыми не воспринимаются. Страшно, но снято без зазорных приемов.

Фильм Владлены Санду «Память» получил приз зрительских симпатий. Жанр — автофикшен. Биография режиссера на фоне исторических событий, свидетельницей которых она была (СССР, распад страны, война в Чечне, перипетии ее родителей).

Прихотливая художественная структура этого фильма включает закадровый нейтральный рассказ о жизни героини с детских лет по настоящее время, разномастный саундтрек и многослойное изобретательное изображение.

Тут и пейзажные дивертисменты, лихо снятые Лизой Поповой. И кукольный театр, переносящий на свою сценку реальные события в образной форме. И приметы наивного искусства (в начальных титрах Санду благодарит Параджанова). И архивные фотографии. И фотографии более новые, документальные. 

Коллаж картинок, музыки, текста впечатляет и как высказывание о детских травмах (героиня, которую в разном возрасте играют разные актрисы, переехала в 90-е из Феодосии в Грозный), и как обобщающий портрет детей из разных стран, континентов, времен. Кода с их документальными фото представлена в фильме. Это дети, жертвы насилия, подчас недоосмысленного, которые времена не выбирали, но оказались заложниками агрессивных устремлений взрослых — безжалостных и беспощадных.

Отличное кино.