Документальные блокбастеры: Как неигровое кино покоряет фестивали и зрителей

Вероятно, интерес массовой аудитории к документалистике возник после того, как в 2004 году фильм «Фаренгейт 9/11» американца Майкла Мура о трагедии 11 сентября получил «Золотую пальмовую ветвь» от председателя жюри Квентина Тарантино. Многие в тот момент развели руками: нахрап и наглость, с которыми Майкл Мур привык выбивать ответы из героев, его интонации и политическая ангажированность очень выделялись среди остальных конкурсантов и традиций авторского кино, которые Канны традиционно поддерживают. Мур тем временем действительно стал вехой для феномена документальных блокбастеров: его «Боулинг для Колумбины» (2002) о стрельбе в провинциальной американской школе привлек внимание к более старым и современным фильмам Эррола Морриса и Фредерика Вайсмана (при всех отличиях авторов между собой) и дал социальной и политической документалистике зеленый свет на пути к широкой аудитории.

С начала нулевых фильмы, претендующие на «Оскар» в документальной номинации, можно было увидеть на экранах не только в США, а по фильмам последнего десятилетия — наблюдать главные тенденции в неигровом кино: от авторской документалистики («Встречи на краю света» Вернера Херцога и «Соли земли» Вима Вендерса) до расследования международных политических скандалов («Citizenfour: Правда Сноудена» Лоры Пойтрас, «Икар» Брайана Фогеля и Дэна Когана). Берлинский кинофестиваль в последние годы тоже награждает фильмы, приближенные к документалистике, все более охотно. В 2015 году призером стал замаскированный под неигровое кино (так называемое «мокьюментари») фильм «Такси» Джафара Панахи, где, скрываясь от цензуры и государственного запрета на съемки, режиссер преображается в водителя такси, подвозя актеров-пассажиров из разных социальных слоев и разных политических взглядов. На следующий же год победителем в Берлине стало «Море в огне» — задумчивый комментарий итальянского документалиста Джанфранко Рози о мигрантском кризисе в Италии, где на одном из островов гибнут и находят приют сбежавшие из Северной Африки. А докуфикшн «Недотрога» Адиль Пинтилие, прошлогодний победитель Берлинале, наблюдал за телесными исследованиями главной героини в мире реальных людей с их сексуальной идентичностью.

Главным свидетельством документального влияния стал рост популярности специализированных фестивалей. IDFA в Амстердаме, CPH:Dox в Копенгагене, DocLisboa в Лиссабоне, Sheffield Doc в Шеффилде, HotDocs в Канаде, True/False в Миссури — важнейшие фестивали, чьи конкурсанты все более заметны на международной сцене. Берлинале обзавелся престижной отдельной программой Panorama Documente, док все более охотно показывает Торонто, фестиваль Sundance имеет отдельный документальный конкурс. Большинство фестивалей давно признали необходимость включать в программы неигровые фильмы. Та же тенденция наблюдается и в пользовательских подписках.

HBO охотно финансирует документальные фильмы: «Покидая Неверленд» с признаниями жертв сексуальных преступлений Майкла Джексона взорвал мир в начале этого года. История восхождения и разоблачения ученой-аферистки, основательницы стартапа Theranos, «Изобретатель» будет представлена на Beat Film Festival в Москве. В прошлом на счету HBO успешнейший док о домогательствах внутри одной мнимо благополучной семьи «Захват Фридманов» (2003), документальные байопики Стивена Спилберга («Спилберг», 2017) и Робина Уильямса («Робин Уильямс: Загляни в мою душу», 2018) и невероятно успешные детективные доки в жанре true crimeНонфикшн-жанр, когда автор подробно исследует реальные преступления — прим. ред.. Расследовательская журналистика, облеченная в форму фильма, — с обязательными интервью обвиняемых, потерпевших и свидетелей, полицейскими архивами и современными съемками на месте событий — вообще один из самых массово востребованных жанров. Самые обсуждаемые фильмы последнего десятилетия — «Самозванец» (2012), «Прослушивание на роль ДжонБене» (2017), «Остерегайтесь Слендермена» (2016), «Аманда Нокс» (2016) — принадлежат именно этому жанру. В 2015-м мир взорвал пятисерийный док «Тайна миллиардера: Жизнь и смерти Роберта Дёрста» о наследнике богатейшей нью-йоркской семьи, которому приписывают три убийства. Финал сериала, растянутого на полтора месяца, посмотрело около миллиона человек. У конкурента HBO, стремительно развивающегося американского сервиса Netflix, ставки на документальное кино год от года тоже повышаются: все больше фильмов телекомпании участвуют в оскаровской гонке. «Икар» о допинговом скандале с участием российской системы здравоохранения выиграл конкурс позапрошлого года, «Стронг-Айленд» о расовых преступлениях в Америке был среди номинантов, а «Прогульщики» получили великолепную международную прессу.

«Изобретателя» покажут на фестивале Beat 31 мая.

На фоне интереса к неигровому кино переосмысляются и становятся куда более популярными, чем во время их создания, документальные фильмы важнейших авторов XX века, чьи нон-фикшн опыты оставались в тени игрового кино. Снимающий в последние годы преимущественно док Вернер Херцог снова попадает в центр внимания и со старыми картинами. Немецкий экспериментатор начинал с документалистики еще в 70-е и за долгие годы успел охватить десяток тем: от чемпиона по прыжкам на лыжах («Великий экстаз резчика по дереву Штайнера», 1974) до разговора с Михаилом Горбачевым («Встреча с Горбачевым», 2019). Окончательное признание получают прежде доступные синефильскому меньшинству левые фильмы Криса Маркера — «Взлетная полоса» (1962), «Без солнца» (1983) и «Цвет воздуха — красный» (1977). Документальное кино в конце карьеры снимает Аббас Киаростами («24 кадра», 2017). Жан-Люк Годар выбирает эссеистику основной творческой формой последние 20 лет: от «Истории(й) кино» (1998) и «Фильма-социализма» (2010) до «Прощай, речь» (2014) и «Образ и речь» (2018). Нехудожественная форма лучше всего подходит для пространных размышлений французского режиссера о связи искусства с жизнью, роли кинематографа и философии в ежедневности. Глобальным возвращением на мировую сцену стали и документальные фильмы Аньес Варда — другого классика французской новой волны. Режиссер сперва исследовала феномен собирательства во французской бытовой культуре в «Собирателях и собирательнице» (2000), позже сняла сверхпопулярную автобиографию «Побережья Аньес» (2008) и наконец попала в оскаровскую номинацию с предпоследним фильмом «Лица, деревни» (2017), где встретилась во французских пригородах с жителями пустеющих деревень и запечатлела их образы в виде граффити с участием молодого помощника — стрит-артиста.

Популярность документального кино продолжают диктовать жанры. Документальные расследования и обзоры, биографии известных людей, хроника важных событий и криминал гарантированно соберут большую аудиторию — так же, как в художественном кино кассу продолжают делать триллеры, экшены, комедии и мелодрамы. Среди популярных документальных фильмов есть кино с авторским взглядом и неподражаемой манерой сторителлинга. Фильмография Роберта Грина («Кейт играет Кристин», «Актриса» и «Бисби-17»), например, выделяется сочетанием инсценировок, архивного материала и режиссерской рефлексии о предмете исследования. Взгляд австрийского режиссера Михаэля Главоггера («Смерть рабочего», «Без названия», «Слава блудницы») всегда устремлен на конкретную социальную проблему — от судьбы рабочего класса до секс-работы, — но автор избегает категоризации и окончательного приговора героям. Глобальная картина без закадровых комментариев — подход соотечественника Главоггера Николауса Гейрхальтера с его фильмами о перемене ландшафта Земли («Земля», 2019), последствиях ядерной катастрофы («Припять», 1999) и заброшенных постройках человечества, забытых в пустынных ландшафтах («Человек разумный», 2016). Американский классик беспристрастного наблюдения Фредерик Вайсман продолжает выпускать по фильму в год или два, несмотря на почтенный возраст за 90 лет (Вайсман снимает с конца 60-х). В его объектив в последнее время попадают то жители густонаселенного района Джексон-Хайтс («В Джексон Хайтс», 2015), то студенты и сотрудники Беркли («В Беркли», 2013), то жители провинциальной Индианы («Монровия, Индиана», 2018). Среди исследующих границы фикшна и реальности фильмов выделяется эксперимент Сержа Бромберга по мотивам фильма Жоржа Клузо («Ад Анри-Жоржа Клузо», 2009) или работы новаторского дуэта Люсьена Кастен-Тэйлора и Верены Паравель («Левиафан», «Каниба», «Сомнилоги») — их отличают экспериментальная визуальная подача, работа с нестандартной образностью и зрительским восприятием, несвойственные жанровой и мейнстримной документалистике.

При этом использовать популярную фигуру — все еще самый простой способ привлечь внимание и инвестиции к документальному проекту, будь то икона поп-культуры, политическая единица или неочевидный персонаж прошлого с невероятной судьбой. «Эми» (2015) об Эми Уайнхаус, трилогия Фрэнсиса Уэйтли о Дэвиде Боуи, музыкальные доки о британской альтернативной сцене Джульена Тэмпла («Джо Страммер: Будущее неизвестно», «Грязь и ярость»), «Что случилось, Мисс Симон?» (2015) и «Дженис» (2015) о недопонятных важнейших исполнительницах XX века очень похожи по сюжетному построению. Это насыщенные архивными съемками и дневниковыми свидетельствами образовательные фильмы с говорящими головами, сильным саундтреком и часто — закадровым голосом автора от первого лица. Изредка главный герой становится иллюстрацией важной жизненной дилеммы. Так, герой «Человека-гризли» (2005) Вернера Херцога — пример бездонной веры в дружбу природы и человека, а Энтони Винер («Винер», 2016) с политическими амбициями и неуместным секс-скандалом — типичный персонаж американской политической гонки, воюющий с компроматом против себя.

Документальные блокбастеры часто становятся инструментом для обнародования альтернативной истории — большого фрагмента картины, не попавшего в учебники и ускользнувшего от политологов и социологов. Так, «Безнадежное дело Хаммаршельда» (2019) начинается с расследования гибели генсекретаря ООН в начале 60-х, а приводит к секретной миссии, действовавшей в Африке во времена апартеида. Джошуа Оппенхаймер в дилогии «Акт убийства» (2012) и «Взгляд тишины» (2014) находит «героев» и жертв индонезийского политического переворота, который привел к беспрецедентному для страны кровопролитию, интервьюирует одних и делает инсценировки случившегося с другими, а заодно наблюдает как реэнактментМассовая инсценировка исторических событий — прим. ред. будит в участниках давно забытый опыт и кураж насилия. Многосерийный фильм «О. Джей: Сделано в Америке» (2016) о судебном процессе над О. Джеем Симпсоном, обвиненном в убийстве жены, объясняет, как расовое напряжение и медиа-освещение повлияли на оправдательный приговор присяжных. А «Дикая, дикая страна» (2018) рассказывает о влиятельной секте Ошо и ее международной экономической модели, в которой новые послушники становились политической силой. Частные истории становятся для авторов отличной зацепкой, чтобы рассказать о контексте и исторической перспективе: так работает фигура Джеймса Болдуина в «Я вам не негр» (2016), когда идет речь о расовом напряжении в Штатах, или жена строительного олигарха в «Королеве Версаля» (2012) об ипотечном кризисе середины нулевых. Проводниками в неизвестный мир могут стать забытые музыканты («В поисках Шугармена» и андеграундные исполнители), анонимные художники («Выход через сувенирную лавку» и современное искусство), организаторы музыкального фестиваля (Fyre и музыкальная индустрия) или обманутые герои любительских порно-съемок («Щекотка» и подпольная секс-работа).

Особое место в современной документалистике занимает i-Movie — кино на основе личной истории, где проживаемый опыт фиксируется, встраивается в большую картину или работает как личная исповедь. Так устроено «Собачье сердце» (2017) артистки и художницы Лори Андерсон, собравшей фильм из размышлений о смерти своей собаки и матери, а также тревог мира после глобальных войн и терактов. Сара Полли вспоминает мать и загадку своего появления на свет в «Историях, которые мы рассказываем» (2012). В «НеДомашнее кино» (2015) режиссер Шанталь Акерман запечатлела родную мать незадолго до кончины, задавая на камеру неудобные вопросы и наблюдая за реакцией очень близкого человека. Американский журналист сделал опыт сына с аутизмом предметом фильма «Анимированная жизнь» (2016): он вспоминает взросление ребенка с особенностями и подробно описывает круги ада родителей и способы адаптации людей с аутизмом в современном обществе. Джафар Панахи пытается задокументировать невозможность быть режиссером в современном Иране в эксперименте «Это не фильм» (2011): в гостиной собственного дома он расчерчивает вымышленную сцену, на которой должна развернуться придуманная им история, — но ни съемочной группы, ни массовки, ни оборудования в этих декорациях, конечно же, нет. Один из последних популярных доков на личном материале — американский фильм и номинант на «Оскар» «Соберись перед прыжком» (2018). Как любой удачный личный фильм, он встраивает персональный опыт в неумолимые тенденции времени. Молодой режиссер и в прошлом скейтер 20 лет наблюдает, куда привели подростковые мечты приятелей, катавшихся с ним на доске. Как оказывается, независимо от амбиций и планов, безработица, жестокое воспитание и одиночество сводят на нет любые попытки молодых людей стать независимыми и счастливыми.

«В поисках Шугармена» покажут на фестивале Beat 3 июня.

«Соберись перед прыжком» покажут на фестивале Beat 31 мая, 2 и 4 июня.

На фоне мгновенно публикуемых новостей, YouTube-каналов с многомиллионной аудиторией, реалити-ТВ и ангажированных медийных сетей документальное кино приобретает особенный статус, набирая популярность среди зрителей, уставших от информационного фастфуда. Действительно, когда история по несколько раз в год переписывается победителями, учебники не успевают за глобальной повесткой, а политическую позицию заменило потребление, качественная документалистика с ее длительным сроком изготовления, неочевидными героями, авторской рефлексией и историями stranger than fictionС английского — «Страннее вымысла» — прим. ред. становится ключом к пониманию неоднозначной реальности. Когда столько явлений и героев попадают в серую зону, личный опыт, многолетние расследования и забытые сенсации хотя бы отчасти способны пролить свет на непостижимый и многоголосый мир вокруг нас.

Также в рамках Beat 2 и 9 июня покажут фильм «Три одинаковых незнакомца» — призера Sundance и номинанта на премию BAFTA.