Дэвид Линч о «Твин Пиксе»Если вы идете на форель, то ловите именно ее

— Вы многократно говорили, что идеи — как рыбы, которых можно поймать. Как вы поймали эту рыбу — идею возвращения в Твин Пикс и к «Твин Пикс»? 

— Я всегда любил мир Твин Пикс. Думал о его скрытых возможностях. Но никогда не думал, что туда вернусь... пока Марк Фрост однажды не пригласил меня на обед в ресторан «Муссо и Фрэнк» в Лос-Анджелесе и не заронил в меня эту мысль. А дальше, как это обычно и бывает, приплыли идеи. В точности как рыба на рыбалке. Я поймал несколько, одна повлекла за собой другую, и начала рождаться на свет история.

— Вы же идеальный автор, который сам способен делать все! Сценарий, музыка, звук, операторская работа, продюсирование, дистрибуция... Как вы делили такую работу на двоих с Марком Фростом?

— Нечестно будет делить персонажей или сюжетные линии, кто из нас что придумал. Ведь в конечном счете мы писали сценарий вдвоем, вместе. Это было полноценное сотрудничество, честное слово. Но я говорю именно и только о сценарии. Для меня «Твин Пикс» — фильм, а не сериал. А при работе над фильмом работа сценариста заканчивается, когда сценарий завершен. Так было и у нас. Препродакшн, съемки, постпродакшн, микширование и цветокоррекция — все это делает режиссер. То есть я.

— А кто написал стихотворение про воду и колодец, которое читает в радиоэфире Дровосек? Если это не слишком личный вопрос.

— (После недолгой паузы.) Я его написал.

— Это фрагмент из большего текста или самоценное произведение?

— Это отдельное произведение, специально написанное, чтобы достичь определенного результата.

— Ладно, оставим это. Вы следили в последние годы за эволюцией телесериалов?

— Конечно! Ведь авторское кино исчезает из кинотеатров, я наблюдаю за этим процессом уже четверть века. Артхаус родился заново в мире кабельного телевидения. Сегодня там снимают истории с продолжением, а лично я обожаю истории с продолжением. Единственная проблема — качество изображения и звука. Они не так хороши, как в кинотеатрах. Но становятся все лучше каждый год! Среди любимых сериалов назову «Безумцев» и «Во все тяжкие». А еще мне нравится телеканал Velocity. Он про тюнинг и ремонт машин. Обожаю его! 

— Можно ли сказать, что какой-то из сериалов повлиял на новый «Твин Пикс»?

— Нет (смеется). Если вы идете на форель, то ловите именно ее. У «Твин Пикс» есть собственный мир, и пригодные для него идеи водятся только там, нигде больше.

— Но мир этот изрядно расширился. Теперь в него входят Лас-Вегас, Нью-йорк, Южная Дакота... Вполне реальные места, в отличие от Твин Пикс.

— Ну для меня-то Твин Пикс совершенно реален. Не менее реален, чем Лас-Вегас. Идеи приходят и сообщают тебе все. Например, рассказывают, где именно происходят события. Но, где бы они ни происходили, центр событий все равно Твин Пикс.

— Расскажите про актеров. Всех ли вы заполучили в фильм, кого хотели?

— Знаете, если мне не удается уговорить кого-то из актеров сняться в моей картине, я не буду сидеть и плакать. И уж точно не буду останавливать проект. Очень часто свою роль в этом процессе играют природа и судьба. Сначала тебе кажется, что не сложилось приглашение нужного тебе актера, и это ужасно. А потом вдруг приходит решение. И в конечном счете правильные люди оказываются на своих местах и все складывается. Я безумно доволен своими актерами, буквально счастлив. В фильме их 237 человек, и все сработали великолепно.

— Особенно Кайл Маклахлен со всеми тремя своими ролями! Или четырьмя? У вас есть любимая из них?

— Они мне все нравятся. С каждым из этих персонажей интересно проводить время. Кайл показал все свои таланты. Превзошел сам себя. А в ролях двойника или Даги он становился совершенно другим человеком! Все было иным, включая голос.

— К разговору о голосе. За последние годы вы стали музыкантом и певцом, записали несколько альбомов. Играющая в «Твин Пикс» Криста Белл тоже певица. У вас не было искушения самому сыграть и спеть на сцене придорожной закусочной? Или попросить выступить ее?

— Не-а. Криста Белл играет роль агента Тэмми! Как могла бы Криста Белл в своей собственной роли выйти на сцену и спеть? А Гордон Коул? Нет, конечно, он-то мог бы выйти на сцену и что-то исполнить, с него бы сталось. Но это смотрелось бы очень странно.

— Уж не страннее всего остального. Кстати, у Гордона новое устройство для слабослышащих? Или все то же, барахлящее?

— Понимаете, технологии-то за эти годы, конечно, изменились и улучшились. Но у Гордона специфическая глухота. Звуки на некоторых частотах просто до него не доходят, в то время как другие звуки звучат раздражающе громко. С этим ничего не поделать. Такая уж участь у Гордона.

— Каково это было — возвращение к роли Гордона Коула?

— Огромное напряжение и ответственность! Я так уважаю актеров потому, что знаю по себе, какая это невероятная задача — отказаться от собственной персоны и притвориться кем-то другим. Причем моментально, когда режиссер крикнет: «Мотор!» — и сделать это перед толпой чужих людей. Поэтому я так стремлюсь к атмосфере дружелюбия на съемочной площадке. Только это помогает актерам проявить себя с лучшей стороны. Гордон очень старался сделать, что мог. И, как я понял со слов продюсера Сабрины Сазерленд, не так уж плохо справился с работой.

— Это ее вы спрашиваете: «Ну как я, был хорош?» — после очередного дубля? Или не спрашиваете никого?

— Нет. Я сам понимаю, хорошо ли сыграл. И мы двигаемся дальше.

— Портрет Франца Кафки на стене кабинета Гордона Коула отражает его литературный вкус или ваш?

— Его!

— А что у вас висит в офисе?

— Ничего. Никаких портретов, во всяком случае. У меня чистые стены (смеется).

— Чтобы не отвлекаться?

— Просто так сложилось! Офис у меня не пустой, просто ничего не висит на стене. Кроме рисунка, который нарисовала моя дочь Лула.

— Знаю, ваш сын Райли Линч принимал участие в работе над «Твин Пикс».

— Да, он был ассистентом, отработал 142 съемочных дня на площадке. Также вошел в состав рок-группы, которая играла на сцене придорожной закусочной в «Твин Пикс».

— Ваши дети выросли на оригинальном «Твин Пикс»?

— Только моя дочь Дженнифер, Остин и Райли были слишком малы, они посмотрели фильм позже и полюбили его, кажется. А Лула слишком мала сейчас.

— Кинематограф все время предлагает нам новые технологии. Вы использовали их в новом «Твин Пикс»? И не обидно ли вам, что у вас не было тех же технологий четверть века назад?

— Ты работаешь с тем оборудованием и техникой, которые у тебя есть. И используешь их, пока не почувствуешь, что с ними что-то не в порядке. Я никогда в жизни не жалел, что не имел раньше доступа к технологиям сегодняшнего дня, но сама эволюция мне ужасно нравится. Изобрели столько удивительных, в полном смысле слова волшебных вещей! Иногда не верю глазам. Я счастлив, что времена меняются. Но во все времена существуют технические ограничения, с которыми нам приходится иметь дело.

— Ларс фон Триер утверждает, что ограничения для художника — это хорошо, что они будят фантазию.

— Он совершенно прав! Продолжай думать, как добиться своей цели, и ты непременно найдешь лучшее из возможных решений и будешь им доволен. Это так замечательно — изобретать что-то новое под гнетом необходимости! Как же он прекрасен, этот мир кинематографа...

— Так вы его не собираетесь оставлять, как грозились в какой-то момент?

— Никогда. Я слишком сильно люблю кино.

— Но еще одного сезона «Твин Пикс» не будет?

— (После паузы.) Не знаю.

— В «Твин Пикс» есть цитата из «Сансет-бульвара». Знаю, это один из ваших любимых фильмов. А есть у вас любимые русские фильмы?

— Я не синефил, видел довольно мало. Но вот какой у меня был однажды опыт. Я посмотрел фрагмент британской экранизации Шекспира, а сразу после этого показали фрагмент из советской экранизации той же пьесы. Не помню какой.

— Наверное, это был «Гамлет»?

— Может быть. Так вот: русская экранизация была раз в сто лучше английской. Какая же мощь была в этом маленьком отрывке! Потрясающе красивое ночное море. И берег, на который накатывают волны. Ветер. И вдруг откуда-то появляется рука с огромным мечом. И музыка... Как же неописуемо прекрасно это было! Помню до сих пор. 

— Точно, «Гамлет» Козинцева. А музыку там Шостакович написал.

— Шостакович? Один из моих самых любимых композиторов. Очень его люблю. Слушал его безостановочно, когда работал над «Синим бархатом». Ох, как же я люблю Шостаковича.