Александр ФильченкоМиядзаки — очень большой экспериментатор

— Выяснилось, что при дубляже вы получили особое техническое задание от студии? Как оно звучало?

— Мы получили от студии особое техническое задание: «Звуковые характеристики материала: согласно желанию режиссера фильм смикширован в Mono. Лицензиар не имеет права изменять либо менять раскладку канала. Для кинопроката лицензиар должен сообщить персоналу кинотеатра об этой особенности. Звук воспроизводится только с центрального канала».

— Как думаете, почему режиссер лишил зрителей более выразительного, глубокого 5.1, в чем была идея этого замысла?

— На самом деле Миядзаки — очень большой экспериментатор. Кажется, что у него все фильмы сняты одинаково, в диснеевском и советском стилях. Но он все время экспериментирует. Например, в «Навсикае из Долины ветров» нет дорожки 5.1, это стерео. Хотя в то время (1984) ужа была возможность сделать многоканальный звук. Подозреваю, что «Навсикая из Долины ветров» также была сделана в mono, но звук 2.1 был подготовлен для международного стандарта. А здесь («Ветер крепчает») он решил приблизиться ко времени сюжета, к 20–30-м годам, когда было такое оборудование, так писали звук. Он решил добиться такой одинаковой стилистики, «под старину».

Еще они запросили список моей аппаратуры и сказали, что запись должна вестись на винтажную технику.

— А были ли с этим проблемы?

— У меня — нет (смеется). У меня практически вся аппаратура винтажная. Но я им передал список. Они выбрали старый, древний, ламповый микрофон Neumann 57. По-моему, они выбрали еще микрофонный предусилитель производства «Ломо» Ленинградского оптико-механического завода им. Ленина, тоже ламповый. Им было важно добиться винтажного звучания.

— А еще в этом фильме озвучка многих шумов идет голосами…

— Да, самые разные звуки и шумы: от рева самолетного пропеллера и автомобильных моторов до эха землетрясения озвучен губами. Все голосами и вздохами человека прописано.

— Согласовала ли студия с вами актеров дубляжа?

— Студия Ghibli всегда требует пробы и согласовывает актеров. Иногда они высказывают свои соображения об актерах, очень полезные для работы.

Но я обычно фильм интерпретирую по-своему, отталкиваясь не от оригинальной озвучки, а от картинки, чтобы голос попадал в персонажа. Как у нас в театре кукол говорят — «попадал в маску», чтобы был похож. И, соответственно, чтобы были похожие эмоции.

А таких вещей, например, в японском оригинальном дубляже я не всегда замечал, потому что для японцев зрительный ряд гораздо важнее озвучки.

Поэтому я частенько не сильно следую за оригинальным дубляжом. Тем более, у них аниме-индустрия, в которой уже установились свои стереотипы, стандарты, как принято озвучивать.

У одних режиссеров этих стереотипов больше, у других — меньше. Например, у Миядзаки мало этих стереотипов, он более реалистичен.

А я не просто должен копировать японский вариант, я должен его адаптировать для русского зрителя, простого человека, пришедшего в кинотеатр, чтобы ему было интересно смотреть кино. Поэтому у него не должно возникать когнитивного диссонанса с тем, как персонаж разговаривает. У японцев же все традиционно: если ты начальник, тем более военный начальник, то ты должен говорить (озвучивает) строго, монотонно — это такая традиция. А у нас так не принято. Или если у них традиционно девочка или женщина говорит писклявым голосом (озвучивает), мы так делать не можем.

— Как вы нашли голос главного героя?

— В оригинальной озвучке Дзиро Хорикоси озвучивал друг Миядзаки, известный режиссер Хидэаки Анно. Ему на момент озвучки было 53 года.

И это слышно, что героя озвучивает старичок. Эта задумка появилась, потому что Дзиро Хорикоси — это реально существовавший человек, который после войны занялся политикой, общественной деятельностью. Его знала вся Япония. Он постоянно выступал на телевидении, на форумах, был правозащитником, как наш академик Сахаров. Его голос знали все, и поэтому пытались найти максимально похожий. Он умер незадолго до этого фильма от старости. А у этого режиссера (Хидэаки Анно) был очень похожий голос. То есть у японского зрителя сразу возникала ассоциация с настоящим Дзиро Хорикоси.

Поэтому студия советовала: хорошо бы тоже взять возрастного актера, как и у нас, «так как история проходит в 20–30-х годах, и предпочтителен серьезный, но вызывающий доверие голос взрослого, нежели молодого профессионального актера. Манера речи должна напоминать те годы. Предпочтителен кандидат 30–40 лет с искренней и естественной подачей. Во время записи Миядзаки инструктировал Анно быть собой, хотя ему было уже 53 года, он играет Дзиро в возрасте от 20 до 43 лет». Поэтому я здесь решил, что если мы запишем с таким же возрастным голосом, у нас это не поймут.

Насколько я помню, 30-летнего кандидата я и взял на главную роль, но у него достаточно юношеский голос, и он смог без труда осилить и молодого Дзиро Хорикоси, и повзрослевшего. Это «не выбивалось» по голосу. Тем более на картинке не сильно заметно, как он становится старше (как был очкариком, так и остался).

— С какими трудностями пришлось столкнуться в процессе озвучания фильма?

— Было задание, чтобы все немецкие реплики дублировались на немецком, а также немецкие песни перепеты актерами на немецком языке! Это, конечно, было бы нереально сделать.

Поэтому я ставил песню оригинала, а актеров и голоса подобрал так, чтобы они были максимально похожи на оригинальный голос японской озвучки, потому что второго такого же актера с таким же голосом было бы не найти.

— В чем по-вашему главная идея фильма?

— Когда я посмотрел фильм, я не понял, в чем его секрет. Как у нас в театре говорили: «Чем удивлять будем?» Я не понял, о чем фильм делать. Там же все намешано: любовь, война, самолеты…

И тут подтянулись желающие помочь, которые подсказали, что на премьере японцы плакали. И я понял, что делать с этим фильмом: нужно заставить людей плакать (смеется). И я сделал упор на что-то щемящее, где люди к чему-то вечно стремятся, но все оборачивается трагично, как в жизни. Я не знаю, удалось ли мне добиться этого эффекта на 100%, но на российской премьере фильма весь зал рыдал: и исполнители ролей, и зрители.

— Ваш любимый фильм Миядзаки?

— Сложно сказать. Когда я только знакомился с аниме-индустрией и просто смотрел фильмы, на меня наибольшее впечатление произвела «Принцесса Мононоке», очень понравился «Порко Россо», а «Ходячий замок» совершенно не понравился.

— Почему?

— Я совершенно не понял, о чем этот фильм. Для меня ассоциации фильма были заумными и непонятными. Не было причинно-следственных связей в действиях персонажей. Но при этом фильм был красиво и выразительно нарисован. Опять же, у Миядзаки фильмы обычно озвучены реалистично: даже не зная языка, слушая оригинальную озвучку, можно понять, что происходит с персонажами по общению и их взаимоотношениям. А здесь — нет, он решил озвучить всех персонажей голосами традиционных японских сказочных героев. Представьте, как в нашем фольклоре: Морозко, Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Иван-дурак…

И, когда началась работа над русским дубляжем, я поинтересовался, почему так. Опять же вернусь к тому, что Миядзаки — большой экспериментатор. Для Миядзаки это была шутка юмора, чтобы весь мрачный наворот спрятать за озвучкой персонажей такими шаблонными голосами. Для носителей эта шутка была понятна. Но мы не знаем их фольклора. И туда наши сказочные голоса не подойдут. И я решил пойти по стопам Константина Сергеевича Станиславского — определять сквозное действие, сверхзадачу. И эффект меня самого удивил: все встало на место. Как только я для себя восстановил все причинно-следственные связи, фильм «зазвучал».

 Я всегда фильм показываю своей семье. Это такой тест. Первый просмотр проходит в студии. И моя супруга не узнала «Ходячий замок», потому что при дубляже он зазвучал по-другому, даже при такой локализации. В этом и есть гениальность Миядзаки: что бы он ни озвучил в оригинальном дубляже, сюжет и картинка работают так, что фильм продолжает работать и при зарубежных локализациях и адаптациях. Получилась сказка о том, как человек обретает самостоятельность и пропитывается мужеством, только тогда, когда начинает заботиться о других. Начиная заботиться о Софи, Хаул перестает быть самодовольным ребенком и становится зрелым мужчиной, готовым на самопожертвование. И этот фильм о бессмысленной грубой войне, калечащей всех и вся…

В этом фильме проходит много и других сюжетных линий, при просмотре которых ты интуитивно понимаешь и схватываешь всем своим существом. Я очень доволен своей работой над этим фильмом.

Но все-таки сказать, какой у меня любимый фильм Миядзаки, я не могу. Как говорят, если в семье много детей, самым любимыми остаются первый и последний. Вот и для меня остаются самыми любимыми фильмы, над дубляжом которых я работал, — первой была «Принцесса Мононоке» и последней «Навсикая из Долины ветров».