С 6 июня в российском прокате дебютирует измученный продюсерами новый фильм американского классика криминальной драмы Брайана Де Пальмы («Лицо со шрамом»). Нина Цыркун — о том, что режиссер сработал не лучше, чем его неудачники-персонажи, занятые в террористическом акте.
Почти 20 лет Брайан Де Пальма не работал в Америке и от безнадеги снимал где придется, от Франции до Болгарии, выпустил за это время четыре фильма, и через семь лет бездействия, вызванного, по всей видимости, невозможностью найти финансирование, с помощью копенгагенского кинофонда сделал «Домино» на медные деньги по сценарию датского режиссера Петтера Скавлана на площадках Дании, Бельгии, Нидерландов и Сардинии. А потом обвинил продюсеров в том, что они испортили этот проект. Они и деньги недоплачивали, и условия съемок создали невыносимые. Наверное, режиссер прав, но вряд ли только эти факторы определили картину больше похожей на вполне рядовой телефильм, чем на фестивальный продукт. А ведь это режиссер вроде бы предполагал показать в Каннах. Впрочем, пусть «Домино» и не попало на фестивали, но момент для релиза все равно подобрался чрезвычайно удачно: с окончанием показа «Игры престолов» на экране как нельзя кстати появляются звезды сериала Николай Костер Вальдау и Кэрис ван Хаутен.
Название фильма «Домино», видимо, должно указывать на причинно-следственную связь истории. Расправа над врачом, который поверил в преображение родной страны Ливии, но попал в лапы террористов, без разбору убивающих исключительно в символических целях ради славы Аллаха, заставляет взяться за оружие его сына и запускает целую цепочку убийств. Де Пальма не раз говорил, что хотел бы снять настоящее политическое кино, и в принципе трудно найти более политически ангажированный сюжет, чем действия джихадистов в Европе и работа спецслужб, тотально контролирующих граждан, в том числе в «Стране сказок» Дании, жители которой обвыклись с политкорректностью и не желают вникать в кровавую суть терзающего мир насилия.
Сюжет строится на переплетении частных историй и глобальных политических заговоров, и заявленный поначалу политический триллер превращается в драму мести. Получается, все персонажи движутся именно этим сугубо личным мотивом: один, Имран, ныне гражданин Дании, но выросший в коптской общине, стало быть, христианин (Эзра Тарси), хочет отомстить за гибель отца; другой, полицейский Кристиан (Костер-Вальдау) — за смерть товарища-друга; третья, его коллега Алекс (ван Хаутен) — за любовника.
И только исламисты-джихадисты действуют во имя идеи, не щадя собственной жизни. Каждый раз их жертва оказывается невинной, но не вызывает зрительского сострадания, потому что либо быстро исчезает с экрана, либо вовсе на нем не появляется. А мстители не проживают на экране ситуацию потери, как бы информируя о ней зрителя и изображая переживание. Так что охота за убийцей вырисовывается как подобие видеоигры, пробуждающей в зрителе не сочувственный отклик, а слабо заряженный охотничий азарт.
Приступы истерики у Алекс, так эффектно контрастирующие с минималистской выразительностью Костер-Вальдау, который вроде бы не вполне освоился в новых предлагаемых обстоятельствах, выглядят проходными эпизодами, чисто для набора экранного времени. На этом фоне выигрывают двое, чей психологически заостренный поединок составляет главную пружину действия. Это сосредоточенный на своей миссии Имран и жесткий циничный цэрэушник Джо Мартин (Гай Пирс), который не брезгует шантажировать сына-подростка Имрана, чтобы вынудить его отца к признанию и дальнейшему сотрудничеству. Будто читая текст, подсунутый ему обличающим евроскептиком, Мартин бросает хлесткую фразу насчет того, что американцы «читают e-mail’ы европейцев», и потому в курсе самых интимных подробностей их частной жизни.
Зритель оказывается в привычной для себя ситуации наблюдателя одинаково не трогающих его сюжетов придуманных сценаристами историй и снятых на видео кусков постановочной реальности. Спектакль прохода гостей по красной дорожке кинофестиваля превращается в записываемый на видео террористический акт, совершаемый «живой бомбой», которая комментирует свои действия. Дублирует происходящее телерепортаж с места событий. И все это смотрят руководящие этими действиями заговорщики.
Ставя свое имя в титрах сразу по окончании фильма, Де Пальма подводит ироничный итог участию в нем и символически подключает себя к сонму разного ранга постановщиков жизни, будто подчеркивая, что большего сделать не смог.
К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:
Google Chrome Firefox Safari