Любовь сильнее смерти: «Море волнуется раз» Николая Хомерики

Саша (дебют Ольги Бодровой, дочери Сергея Бодрова — младшего) и Коля (Валерий Степанов) — подростки с ангельскими лицами — уединяются в полузаброшенном доме посреди южного леса ради того, чтобы жить вместе. Влюбленные ссорятся и мирятся, неспешно налаживают быт и исследуют окрестности. В какой-то момент подростки встречают зеркально похожую на себя пару постарше (у персонажей Юлии Ауг и Андрея Смолякова нет имен, они — просто Мужчина и Женщина). Периодически Саша видит пугающий сон, в котором нет Коли. Что же связывает их? Любовь? Привычка? Страх? На эти вопросы пытается ответить себе девушка, а с ней и зритель.  

Отправляясь жить в лес, подростки уподобляются первым людям на Земле. Они — словно Адам и Ева, свободные от условностей культуры, ничего не знающие о жестокости мира вокруг. «Будем сосаться, жить как в сказке», — бросает героиня Бодровой парню в начале фильма. И действительно, чувства их по-юношески наивны, а сексуальность показана максимально деликатно, хотя и с очень близкого расстояния: действие фильма редко выходит за границы дома Коли, а камера подробно документирует неприхотливый быт и хронику отношений подростков.

Погружаясь в эту черноморскую пастораль, начинаешь чувствовать в новой картине Хомерики глубокую архаику. Она ощущается уже на уровне повседневных ритуалов, из которых состоит жизнь Коли с Сашей. Девушка готовит еду, парень носит воду. Кажется, единственный цикл, которому подчинена их жизнь по законам Руссо, — природный. Они сливаются с природой, где только и может жить их воздушное юношеское чувство.

Первобытное состояние и легкость любви подчеркиваются и средствами кино: с одной стороны, большинство сцен выдержаны в документальной манере, камера максимально приближена к героям, с другой — как и подобает пасторали — богатый солнечный свет заливает то пейзажи дикого леса, то лица персонажей, то их почти в буквальном смысле слова «рай в шалаше». В докультурном мире свет может быть только естественным, как и сами чувства персонажей. Так когда-то снимали Дарденны, Педру Кошта середины нулевых и Рейгадас. Кажется, что теперь этот язык устарел. Но не для темы и мира фильма Хомерики. Его картина — тот случай, когда тема и форма органичны друг другу.

Кроме архаики, в фильме есть сны Саши, с помощью которых она пытается разобраться, что же на самом деле связывает ее с парнем, почему она боится его потерять? Вариант ответа подростки видят в соседской паре, своем зеркальном отражении лет через 30: порядком помятые мужчина и женщина, сохраняющие нежность и первозданную красоту юности. Саша осознает, что нельзя одним-единственным образом объяснить природу любви: в ней есть и первичное очарование другим, и привычка, и творческая энергия (оба женских персонажа занимаются творчеством: одна рисует, другая — плетет корзины).

Что юная Саша понимает точно: любовь сильнее смерти и страха, так ее мучившего. В финале мы видим труп взрослой пары: их руки сплелись в последнем акте любви, а хоронят их тела в одной могиле. Хоронят подростки, которые таким образом расширяют границы своего чувства, становятся в этой заботе о мертвых телах причастны всечеловеческой любви. Поэтому совсем неслучайно фильм начинается с цитаты знаменитого «гимна любви» апостола Павла«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде». и следующие два часа фактически иллюстрирует новозаветную формулу и процесс избавления от страха. Чем больше живешь, тем больше любишь.