Между мечтой и антиутопией: «Я — Грета» в Венеции

Для начала: «Я — Грета» — бытописательский документальный фильм про девочку Тунберг, снятый шведским режиссером Натаном Гроссманом, другом ее семьи, в свободное время — эко-активистом. Картина почти целиком состоит из кадров домашней и дорожной жизни Греты, скомпонованных в хронологическом порядке. Как художественное произведение «Я — Грета» не конкурентоспособна, и вопросы эстетического плана этому документу задавать бессмысленно. Куда интереснее наблюдать за тем, что эта хроника сообщает о главном спикере молодого поколения — тем более, что сегодня Греты в эфире стало чуть меньше, и сейчас как раз и имеет смысл вместе с фильмом оглянуться назад, понять, в чем суть ее истории. Поэтому любая рецензия на этот фильм неизбежно превращается в колонку на злобу дня, и эта — не исключение.

Мы видим, как Тунберг ходит на свои знаменитые пятничные забастовки и посмеивается над гадкими реплаями в Твиттере — если судить по фильму, этим она занимается чуть ли не целыми днями. Грета говорит о глобальном потеплении на каждом углу, потому что она не может не говорить — как хороший писатель пишет, потому что не может не писать. С одной стороны, ее продуктивность и осознанность поражают — ей хватает и времени и энергии выступать по всей Европе, по которой она катается на экологичных поездах. С другой, говорит она примерно одни и те же общие вещи одними и теми же простыми (и потому доходчивыми) словами: политики нас обманывают и ничего не делают, международные соглашения по уменьшению углеродного следа не ратифицируются десятилетиями, мир на пороге катастрофы, а нам тут еще жить и жить, в отличие от вас, представителей прошлого поколения, которое и довело нашу экосистему до ручки. Однообразие ее речей ненарочно подчеркивает и Гроссман: в какой-то момент все города и митинги рассерженных горожан сливаются в единое целое. Сама Тунберг уже, кажется, не помнит, куда приехала, и как рок-звезда, выучивает название города перед выходом на сцену.

Грета маленькая, и ей не страшно. Про ее внутреннюю мотивацию в фильме говорят немного и походя, хотя это важный аргумент противников активистки. Тунберг — особенная девочка, у нее диагностирован синдром Аспергера, специфическое психическое состояние, при котором высокая эффективность, трудолюбие и целеустремленность может сочетаться с замкнутостью и социальной неприспособленностью. Именно поэтому она больше ни о чем и говорить не может, кроме как о тающих ледниках.

Грета эмоционально непроницаема, и в публичном поле от нее не дождешься никакой эмоции, кроме предумышленной — как показная ярость во время той знаменитой речи в ООН. Свои чувства в фильме она проявляет лишь однажды — когда катится через Атлантику на сверхтехнологичном плоту, бешеные волны с грохотом бьются в борт. И тогда она впервые говорит, не обращаясь ни к кому конкретно (она явно замечает камеру, хотя в нее не смотрит — настоящая профессионалка), что не хочет находиться там, где находится, что ей некомфортно, хочется домой; но бессовестный мир заманил ее в такую ловушку, и теперь она страдает за нас всех. Фильм «Я — Грета» вызывает острое чувство почти родительского сострадания — но тут же понимаешь, что причина ее несчастий — это ты и есть, ведь ты не борешься за экологию планеты в одних рядах с Тунберг.

Но не стоит думать, что Грета — психопат или просто больной подросток. Ее оппоненты спешат лишить героиню субъектности. Гроссман показывает нарезку из новостных сюжетов с Путиным и Трампом, которые, явно манипулируя толпой (сильнее даже, чем сама Тунберг, которая делает это неумышленно), обесценивают то, что она говорит. А симпатичнее всего в фильме выглядит не Грета-активистка, а настоящая девочка — та, которую мы обычно не видим, настоящая, а не показушно-взбудораженная. Отец показывает ей совместное фото с Папой Римским, и она отчего-то заливается смехом. Она вдумчиво пишет на ноутбуке свою будущую речь, премило закусывая губу. Грета созванивается по скайпу с семьей, оставшейся в Швеции, и радостно машет рукой любимой собаке. Возможно, главная катастрофа для человечества — это не глобальное потепление, а как раз то, что этой девочке нашлось, на чем сфокусировать свою энергию, что у нас в принципе остались настолько глобальные проблемы, которые приходит в голову решать этой особенной девочке. Потому что больше всего хочется, чтобы она сфокусировалась на чем-то решаемом и увлекательном.

В финале нам показывают новых франшизных Грет — одинаково распаленных детей, которые перед внимательной толпой в разных городах излагают все то же самое. Земля в опасности, политики врут, смерть неизбежна. Во времена, когда активистский процесс важнее результата, куда важнее, что у этих детей, как у Мартина Лютера Кинга, хотя бы есть мечта. Может, в антиутопическом будущем, которое пророчит юная Грета, мечта — это единственное, что у нас останется.