Небесное ЩуКино: сновидческий альманах «Сны на районе. Восьмерка» — премьера «Искусства кино»

— Беляево? Где это?

— Где, где? Где надо, там и есть.

Дмитрий Александрович Пригов

В видеоальманахе «Сны на районе» где надо располагается на московском северо-западе, в Щукино, выбранном, возможно, потому, что важнейшей частью этого топонима для нас является «кино». Подобно его предшественнику «Россия как сон», новый альманах составлен из коротких этюдов, влогов и перформансов, снятых в рамках проекта Андрея Сильвестрова и Кирилла Адибекова «Мастерская коллективного кино». С тем отличием, что работа над альманахом включала в себя процесс поиска, отбора и собеседований будущих участников проекта. Процессуальность в данном случае важна не менее результата.

Композиция альманаха собрана Андреем Сильвестровым, оптика — оператором Даниилом Фомичевым в монтаже Юрия Голубева. Превращение местности в миф становится магистральным сюжетом. Территория административной городской единицы расслаивается на множество автономных художественных пространств. Способом рассказа может быть конфликт с пространством и даже его изживание. Тогда в кульминационный момент и Щукино — уже Не Щукино, как в эпизоде Петра Волошина, и кино — не кино, а разбегающаяся фантасмагорическая вселенная. Московские стены оплетает южный виноград, горизонталь местности умножается на вертикаль дискурса, а конечность топоса преодолевается бесконечностью языка.

Лихая вылазка начинающих художников — 22 участника, 18 индивидуальных проектов-портретов — далека от краеведческой лирики. Вместо того чтобы фиксировать пространство, ласкать и метить взором его изгибы и шрамы, соединять точки его силы тонкой монтажной линией, авторы путают следы, детерриторизируют и размывают. 

Извлеченная из кавычек своих границ территория обретает невесомость идеи. Освобожденное от урбанистической гравитации Щукино-Нещукино взмывает над поймой Москвы-реки, над парками, памятниками и дворами легким перышком Лапуты, легендой иного рода, чем простодушный городской фольклор, оставляя дырку на карте. Разнообразные способы оторваться от сетки координат и сбить с толку навигатор применены участниками мастерской с пылом и драйвом, подходящими боевому киносборнику.

Как ни старайся барочный оркестр в прологе, сны в названии альманаха не равны грезам, не сомнут жаркой подушки, на заре ты ее не буди. И как ни жаль просыпаться, сон этого проекта, согласно Андрею Сильвестрову, — не что иное как строгая конструктивная аббревиатура: Способ Образования Нарратива. На экране путеводитель тактик и стратегий ухода в отрыв на районе. Фильм разворачивает себя как полевая кухня кинотекста и существует на собственной границе, за которой обнажается метод и тянет дымком амбиций. Отрешенное от бескрайних державных просторов погружение в квартал и укрупнение карты влечет за собой изменение масштаба. Маршрут детализируется до той стадии, когда на дистанции возможно различить Ахиллеса и недосягаемую черепаху, навеки застрявших в своем парадоксе. В альманахе черепаха оптики к тому же переносит на себе тонны дискурсов. 

• Дарья Мареева обходит квартал с сантиметром, тайна объема бороды «Головы Курчатова» будоражит воображение.
• Владимир Вялов теребит социальный рейтинг граждан в смешной антиутопии «Бригадник».
• Светлана Яковлева отделяет воду от тверди.
• Александра Харина собирает и разбрасывает сгустки либидо.
• Елена Скрипкина вызывает тени Хиросимы.
• Михаил Бодухин в новелле «Сэндвич» вдруг переключает городскую свистопляску на тишину одиночного пикника у воды, сталкивает динамику монтажных конвульсий и статику крупного плана героя, в поте лица добывающего не столько хлеб, сколько рай его поглощения в буколической паузе набережной.
• Миннур Гусейнова в Idiot's Vlog предъявляет документацию съемочного процесса, где городская информационная инфраструктура и архитектура соцсетей играют не меньшую роль, чем районные лужайки и вампирские тени. 
• Яна Осман сочетает прямоту акционистского режима с поэзией артефактов малых форм — гипсовых слонов на водопое, ветшающих атлетов советского времени и весла. В период отключения горячей воды Яна устанавливает во дворе дома общественную ванну, смущая щукинских старожилов рациональным подходом к деликатной задаче личной гигиены.
• Юрий Голубев, Петр Сильвестров и белки Покровского-Стрешнева в новелле «Игорь Курчатов. Галантерейщик Сталина» артистически возрождают в темных аллеях парка киноавангард из духа монохромной немой фильмы и атональной партитуры.
• Екатерина Зубкова двуруким Шивой в «Духе улицы» читает мантры, будто настраиваясь на эхо классического «На днях у Сокола дочь мать укокала».
  

В чем-то этот фильм — прототип устройства городского кластера: в принципах моделирования, строительства, соположения разных типов активности, внутренних ландшафтов, вдруг вынесенных за личные скобки.

Что-то срабатывает, что-то не очень, и тогда город рвет нарратив по закоулочкам, не может быть рассказан и уходит от повествования бесшумно, как Фантомас, а в его следах зарождаются загадочные формы жизни вроде представительства в Мосгордуме мистической и ускользающей от общественного внимания фигуры депутата Александра Соловьева.

В результате всех этих практик на вопрос, что есть пространство, получаем максимально отвязанный от прописки и вполне удовлетворительный ответ в сказовом духе Дмитрия Александровича: что надо, то и есть.