«Стертая личность» — драма про насильственное перевоспитание гомосексуала

Оригинальное название фильма Джоэла Эдгертона Boy Erased констатирует фактС английского дословно — «Мальчик стерт» (примечание редактора). Наше прокатное «Стертая личность» этот факт интерпретирует, акцентируя тему расчеловечивания путем принудительного приведения молодого человека к навязываемой обществом норме.

Режиссер написал сценарий по горячим следам — в 2015 году вышла автобиографическая книга Гаррарда Конли, в которой он обнародовал тяжелый опыт «лечения», курса репаративной терапии, нацеленной на уничтожение склонности к тому, что у нас называют нетрадиционной сексуальностью. По-другому эта терапия называется конверсионной. Она заставляет вспомнить о том, как в наших краях развитую военную промышленность переводили на мирные рельсы и в результате на заводах вместо танков и бронемашин стали выпускать кастрюли и сковородки. При всей разномасштабности явлений речь в обоих случаях идет об одном: перемалывании естественно сложившегося пути развития, принудительного превращения чего-то или кого-то в нечто социально общеприемлемое. Что, конечно, не может пройти безболезненно, но еще и вызывает вопрос об осмысленности.

В фильме имена реальных людей изменены; главного героя зовут Джаред Имонс (Лукас Хеджес), но он, как и сам Конли, остался сыном священника-фундаменталиста, так что мотив, касающийся роли церкви во всей этой истории, звучит как доминирующая тема. Отец — воплощение авторитета по всем статьям, которому не могут не подчиниться ни сын, ни жена. Джаред — послушный сын, и он изо всех сил старается вести себя так, как полагается подростку его пола, возраста и круга: играет в баскетбол, дружит с девочкой и яростно пытается побороть в себе греховные умышления, швыряя камень в рекламный постер с полуобнаженным красавцем. Джаред без всяких принуждений делает трудное для себя признание родителям: его не интересуют девушки. У отца нет сомнений в богопротивности этого импульса, и все же, только испросив совета у «более умных» друзей-коллег, он решается отправить студента-филолога Джареда, читающего сомнительные книжки Оскара Уайльда и Владимира Набокова, в поддерживаемую церковью закрытую лечебницу тюремного типа под ханжеским названием «Действенная любовь». Там Джареда под строжайшим надзором будут учить любить свою принадлежность к мужскому полу, а фильм начинает превращаться в настоящий триллер.

Параллельно с ребятами здесь перевоспитывают и девочек, причем не менее суровыми способами: достаточно неосторожного взгляда на соседку в спортзале, чтобы подвергнуть одну из них унизительному остракизму; культивирование взаимного презрения — один из методов «Действенной любви». В этих стенах нельзя пользоваться телефоном, без сопровождения охранника заходить в туалет, сидеть на стуле, заложив ногу за ногу...

Стратегия, выработанная тираном-диктатором заведения, самозваным психологом Виктором Сайксом, служит тотальному нивелированию характеров. Однако ребята, попавшие под его дорого оплачиваемое родителями «лечение», даже искренне стараясь «конверсироваться» или просто боясь наказаний, не могут избавиться от свойственных им природных качеств, не обязательно гендерных. Природа, которая мстит за то, что ее подвергают насилию, наталкивает самых смышленых на поиск обходного пути просто чтобы выжить. «Притворяйся, пока это не станет правдой», — советует Джареду симпатичный товарищ-блондин Гэри (его играет Трой Сиван — популярнейший австралийский певец, актер, блогер и автор композиции Revelation, звучащей на финальных титрах). Гэри имеет в виду, что надо делать вид, будто ты «излечился» и спокойно выйти на свободу, а уж там быть тем, кем ты есть. Но насильственная изоляция коверкает психику и провоцирует не только обман ради самосохранения, но и более страшные вещи — насилие и предательство, которых не удалось избежать Джареду. А слабейших суровая репарация доводит до трагического конца.

Вне выдающихся художественно-постановочных достоинств весомость и убедительность придает фильму актерский ансамбль. Кроме Сивана в фильме занят знаменитый канадский режиссер Ксавье «Я убил свою маму» Долан, а родителей Джареда, Маршалла и Марту, играют Рассел Кроу и Николь Кидман, которые выводят эту драматичную историю к выстраданному взаимному пониманию как единственно мудрому решению проблемы. Кроу в своей смиренной самоуглубленности показывает, что перед нами не религиозный фанатик, а любящий и страдающий отец; Кидман передает мучительное перерождение матери, упустившей момент вовремя стать на сторону сына. А Джареда вряд ли кто смог бы на таком нерве сыграть кто-либо другой, кроме Лукаса Хеджеса, которому везет на партнерство с лучшими актрисами мира. Ну, а самую неприятную роль Виктора Сайкса взял на себя режиссер Джоэл Эдгертон, готовый ответить за все.

На мой взгляд, оптимистичную заключительную часть фильма в стилистике рекламной акции можно было бы не снимать и не показывать. И без того сказано достаточно.