«Святая Анна»-2022: молодые критики о короткометражных дебютах

Гротеск и искренность, юмор и интрига, динамика и лирика — сочетания иногда парадоксальные, но, безусловно, работающие в фильме Алисы Некрасовой «Преследование мусора, или Мой любимый муж» (2021). Главную роль исполнила Алена Бабенко, и ее работа уже была отмечена призом на фестивале «Амурская осень». На примере своей героини Некрасова рассказывает историю о том, как важно не бояться быть смешной и не стесняться своего «я»; о том, что только так можно обрести настоящую гармонию. Песни Михаила Боярского, которые поначалу выполняют стандартную функцию саундтрека, а потом раскрываются неожиданным образом в контексте сюжета, оказываются здесь «вишенкой на торте».

«Преследование мусора, или Мой любимый муж» начинается с непростого похмельного утра героини Алены Бабенко. Проснувшись, она тянется за бокалом с остатками красного «Шато Тамань», но случайно опрокидывает его на пол и после этого решает начать уборку. Под песню Боярского устранение последствий вечера проходит довольно весело и бодро, пока героиня не замечает, что случайно выбросила что-то очень важное. Она выбегает во двор в надежде отыскать свой мешок с мусором, но узнает, что совсем недавно во дворе побывал мусоровоз и забрал содержимое баков. С этого момента начинается настоящий квест — погоня за мусором. На своем пути героиня преодолевает, казалось бы, непреодолимые препятствия и встречает гротескных и смешных персонажей. Кто-то помогает героине добиться своего, а кто-то просто удивленно наблюдает за чудачкой со стороны.

Интрига фильма заключается в фигуре «любимого мужа», заявленной в самом названии — в течение всего фильма зритель ждет, когда же появится этот самый муж и гадает, каким он окажется и почему героиня так тщательно убиралась перед его приходом. Реальность фильма такова, что вокруг женщин практически не оказывается мужчин, на которых стоило бы обратить внимание. В развязке наконец выясняется, как именно женщины справляются с этим обстоятельством и нужны ли им мужчины на самом деле.

Текст: Екатерина Лопатина

В маленькой неуютной квартире, где все пропитано запахом сигаретного дыма и ощущением опасности, живут самые разные девушки, вынужденные соблюдать правила хозяйки своего борделя. За 25 минут фильма режиссер расскажет о рутинном существовании нескольких проституток, работающих под одной крышей.

В самом начале, пока идут титры с названием и именем режиссера, можно услышать отчетливые звуки лягушатника и вообразить себе болото — не отпускающее, затягивающее. От ощущения дискомфорта не получается избавиться до самого конца. Автор картины показывает, насколько тесно и неуютно окружающее героинь пространство: красное освещение комнат усиливает ощущение опасности каждый раз, когда девушки встречаются с новыми мужчинами. Лишь тесная кухня — некая «зона отдыха», место, где жительницы квартиры занимаются своими будничными делами и играют в карты в перерывах между клиентами.

Режиссер показывает абсолютно разных по характеру и внешности девушек. Француженка Мишель учит со своим клиентом французский; Оле мужчина жалуется на жизненную ситуацию; у Ани появляется постоянный клиент, с которым у нее возникает связь и завязываются отношения. Несмотря на различия, всех обитательниц борделя объединяет желание заработать.

Получая деньги, девушки соглашаются с установленными хозяйкой правилами, которые неоднократно проговариваются в фильме. Кажется, что все под контролем и бизнес в руках знающего человека. Но ничто и никто не может стать гарантом в столь сомнительном и рискованном деле. Напряжение, заданное с самого начала, достигает своего апогея, и происходит то, что как будто обязательно должно было случиться. Несмотря на контроль, всегда что-то может пойти не так.

Текст: Маша Наконечная

Фильм Жени Третьякова «Я дома» рассказывает о паре летних дней из жизни 22-летнего Максима, которые тот проводит в своем родном городе — Новосибирске. Парень окончил университет и теперь собирается продолжать обучение в магистратуре, но уже в другом городе. Кажется, что все в его жизни идет своим чередом, однако в последний день перед отъездом непредвиденные обстоятельства не дадут ему осуществить свой план.

На протяжении всего фильма не покидает ощущение, что для режиссера Жени Третьякова эта картина — глубоко личная история. Герой фильма как бы от лица автора не раз ломает четвертую стену, обращаясь напрямую к зрителю и рассказывая про свою жизнь в Новосибирске. Кадры с самыми известными местами города, показанные в начале, красивы и не новы — они явно были взяты из архивных источников разных лет. Здания, на которые указывает герой, сегодня вряд ли выглядят настолько же ухоженно и эстетично. Однако Максим все равно находит в жизни города прекрасные, хоть и маленькие моменты, которые наполняют ее новыми красками: к примеру, поющую в окне девушку или мужчину, гуляющего с собакой. Именно они придают Новосибирску ту индивидуальность, которая не позволяет ему превратиться в размытое пятно однообразных жилых построек.

Герой, как и режиссер, находит утешение в кино. И, кажется, к любому аспекту своей жизни он способен найти кинематографическую рифму. Вместе со своими друзьями Максим любит играть в баскетбол, и не удивительно, что себя он сравнивает с великим баскетболистом Майклом Джорданом, который сыграл главную роль в фильме «Космический джем». Однако жизнь молодого человека протекает однообразно, поэтому он сопоставляет ее с советской кинолентой «Девять дней одного года» Михаила Ромма, которую смотрит в кинотеатре.

Но завтра наконец для Максима наступит тот день в году, который может изменить его жизнь. Увы, как это бывает, — судьба распоряжается иначе. Кажется, что сам город не намерен дать герою шанс на новую жизнь.

Финал фильма отсылает к «400 ударам» Франсуа Трюффо, где герой, добежав до берега моря, оборачивается и смотрит прямиком в камеру. Его взгляд растерян: он не знает, куда бежать дальше. Так же происходит и у Максима. Только он уже успел отчаяться и сдаться, осознав, что не сумеет освободиться от привычной жизни. Поэтому остается только сидеть на берегу реки без какой-либо надежды.

Название фильма — «Я дома» — уже не вызывает ассоциации с ностальгией по родным местам, в которых мы бывали в детстве. Дом здесь становится местом, откуда хочется поскорее вырваться и, вероятно, больше никогда не возвращаться.

Текст: Мария Извекова

Всегда ли за идеально упорядоченным, регламентированным бытом и графиком стоит столь же упорядоченное состояние души? В фильме «Катюша» (2021) Дарья Забава отвечает на этот вопрос, демонстрируя разительный контраст между внутренним миром человека и средой, которую он создает вокруг себя. Мир героини четко выстроен и аскетичен. Холодные и неяркие кадры показывают квартиру, обстановка которой больше соответствует советскому времени, нежели современности. Катюша раз за разом методично расставляет в правильном порядке небольшие фигурки на столе в своей комнате. Она сама создает впечатление скованного и замкнутого «человека в футляре». Очевидно, что она одинока.

 Однажды Катюша обнаруживает в своем почтовом ящике странное письмо. В этот момент порядок постепенно, но неумолимо начинает исчезать из ее жизни, уступая место хаосу. Перед зрителем приоткрывается занавес, за которым скрываются потемки чужой души. Мир фильма наполняется флешбэками из той же квартиры, где Катюша еще ребенком играет с теми же фигурками. Становится ясно, что Катюша выросла, а квартира застыла, как застыла и душа героини. Причину этой заморозки следует искать где-то в детстве.

Поддавшись на какое-то время хаосу, Катюша делает попытку его преодолеть, но не путем возвращения к привычному порядку, а иначе — создавая вокруг себя что-то новое. Она выбрасывает старые вещи, переодевается, старается изменить обстановку квартиры. Но сделает ли это ее свободнее? Сумеет ли Катюша выбраться из своего футляра? И не окажется ли груз прошлого слишком тяжелым?

Текст: Екатерина Лопатина

Александр Родченко хотел стать последним из великих и завершить многовековую историю искусства, но вместо этого прошел путь от конструктивизма до абстрактного экспрессионизма. За свою жизнь Родченко много раз менял художественную траекторию. Он следовал за трендами, опережал их, страдал от творческого изгнания. В фильме-портрете «Родченко» режиссер Иван Батурин делит жизнь мастера на части, демонстрируя зрителю эволюцию героя: от сына казанского бутафора до большого художника.

Самая интересная и изобретательная часть картины Батурина — ее визуальный ряд. Режиссер использует работы мастера, «разбавляя» их хроникой и компьютерной графикой, и последовательно погружает зрителя в атмосферу времени. Звук аккомпанирует резко сменяющейся картинке, голос диктора сопровождается тревожной музыкой. Визуальный и звуковой ряд настолько плотные, что зритель испытывает перманентное состояние напряжения и вовлеченности — а это нечасто случается при просмотре документалистики.

Изначально Александр Родченко стремился к уничтожению искусства. Он считал, что последним произведением в истории должен стать его триптих, который представлял собой три холста, замазанные основными цветами. Картины не несут в себе никакого смысла. Потеря смысла — смерть искусства. Этот эпизод режиссер решает парадоксально: на экране появляется производственная хроника. Родченко не мыслит существование искусства в новом мире: искусство должно освободить дорогу индустриализации. А перед этим — исчезнуть, раствориться. Умереть.

Текст: Маша Брянская

По телевизору все до боли знакомое: подростковые суицидальные секты, боевые действия, ядерная угроза. Все это стало настолько обыденным, что, наблюдая за диалогом супружеской пары о делах семейных на фоне телевизионной пропаганды, даже не моргаешь глазом. Тем временем на фоне конфликтов мировых образуется конфликт личный. И при этом роковой.

Каждый из персонажей фильма причастен к своему «происшествию»: подросток — заложник той самой нашумевшей секты, где на кону его собственная жизнь; у отца в другой квартире не просто любовница, а еще одна семья; у матери вообще наготове ружье, и при этом она осознает, что собирается делать.

Снежный ком агрессии по мере нарастания конфликта засасывает всех и каждого. Объявленная по телевизору ядерная тревога — лишь предлог для уже начавшегося в жизни одной маленькой семьи апокалипсиса. Напряжение усиливается с помощью словно «выжженной» цветокоррекции и этих слегка чудаковатых персонажей из телевизора, наблюдающих и даже в какой-то мере осуждающих происходящее изнутри своих экранов. А «содерберговский» стиль съемки словно с телефона в особо судьбоносных, решающих моментах помогает достичь почти клаустрофобного эффекта — когда рамки экрана совсем сужаются, зрителю, как и персонажам, становится максимально тесно и дискомфортно.

И лишь в финале автор фильма оставляет уже нам, зрителям, надежду, демонстрируя продолжение жизни в образе ветви живого дерева, залитого лучами приглушенного света. А по телевизору все та же заезженная пластинка: никаких происшествий не зарегистрировано. Кроме тех, что уже случились.

Текст: Мария Протасова