«Почему мы креативны?»: Терпение и тру

Сама по себе формулировка вопроса, положившего начало документальному фильму Германа Васке, который тот снимал целых 30 лет, опровергает возможность на него ответить. «Почему/по каким причинам вы креативны?» Тут подходит либо дурацкая рифма «по кочану», либо презрительное «нипочему», других вариантов вроде как и нет.

Подзаголовок, теглайн фильма — «Проблема сороконожки». Это отсылка к известной притче о членистоногом, которое, задумавшись о том, с какой ноги ему шагать, в результате не смогло сдвинуться с места. То же случается, когда, например, начинаешь размышлять о том, как тебе правильно дышать, и приходится совершать вдохи мысленно, в результате естественный ритм жизни на какое-то короткое время нарушается (простите, если ваш — только что — тоже). Аналогичный случай: многие талантливые спортсмены так и не становятся по выходу из кондиционного возраста достойными тренерами, потому что оказывается, что человеку, который достиг высоких результатов в какой-то конкретной дисциплине, многое давалось само собой, чисто интуитивно, и он просто не в силах показать, как это повторить.

Ту же проблему сороконожки быстро обнаружил режиссер Васке, когда начал искать ответ. Он десятилетиями летал из страны в страну и спрашивал одно и то же у первых из первых, у самых известных, талантливых, влиятельных мира сего. И конечно, ни у кого сходу не находится дельного ответа. Сплошь трюизмы, софистика и увиливания. Разумеется, это попытка ответить на риторический вопрос, заранее обреченная на провал. Причем обреченность эта автору очевидна, но он тем не менее не останавливается.

Среди респондентов Васке — и другие режиссеры от Тарантино до Линча, и актеры от Джоли до Дефо, и специалисты из совсем других областей. Ай Вэйвэй с мальчишеским нигилизмом дважды перечеркивает свое имя в книжечке автографов Васке. Каждый из политиков поочередно старается ответить режиссеру что-нибудь максимально корректное и неконкретное и уйти подобру-поздорову.

Вдохновение — то, что дается творцу по идее так же естественно, как ходьба и дыхание для взрослого человека, хотя для этого часто требуются мучительные поиски пресловутой музы. Теисты часто полагают, что творчество и вообще искусство — это проявление даже не бессознательного, но божественного внутри нас. Природа вдохновения может быть также деконструирована психотерапевтическими методами: например, существует компенсационная теория творчества, по которой тягой к созиданию люди возмещают собственные недостатки (как Бетховен — глухоту), или какие-то другие редуктивные гипотезы, то есть преуменьшающие талант, воспринимающие его как следствие невротических процессов.

Впрочем, подобные культурологические изыскания нельзя найти в предложенной подборке микроинтервью, из которых так и не складывается ни одной продолжительной логической монтажной цепочки. То Васке фокусируется на относительно современных художниках-перформансистах (мелькают Толоконникова и Алёхина из Pussy Riot, Марина Абрамович), то вдруг добавляет кого-то еще известного, но совсем из другого десятилетия, размывая таким образом всякий метасмысл собственного высказывания, вместе с водой выплескивая и ребенка. Его роль — это неприятный собеседник, который задает вам вопросы не для того, чтобы услышать ваши на них ответы, а только ради того, чтобы просто что-нибудь спросить, чтобы не молчать и не думать. Смешивая в одну кучу мейнстрим и маргиналию, Васке в итоге не исследует ни творческого конформизма, ни нонконформизма. С какой бы стороны он ни подошел к собственному вопросу, все равно он даже не пытается подойти поближе, а так, машет ему рукой с большого расстояния и улетает к очередному знаменитому собеседнику. Он не кинематографист, а коллекционер. Его метод — социологическая агрегация мнений и репрезентация этих мнений, а не попытка их проанализировать. И его кино поэтому больше похоже на однообразный тревел-лог, или даже то, что во времена ЖЖ принято было называть «лытдыбром», то есть публичное монотонное бытописание: «поел, поспал, поговорил о какой-то ерунде с Йоко Оно».

Таким образом, «Почему мы креативны» примечателен разве что как будущий источник исторической хроники с участием разных известных людей. Возможно, эти подсъемы среди прочих послужат для создания 3D-моделей или каких-нибудь голограммРечь о практике выхода посмертных клипов и альбомов, где используется голограммы и имитация голоса по записям. Так, например, уже произошло с Майклом Джексоном (тут уже прогнозировать не приходится) воплощенного и перерожденного Дэвида Боуи, Дэвида Линча и так далее. Это не более чем попытка Васке сымитировать собственное творческое начало за счет переосмысления жизненных философий других, настоящих художников. Творчество — это прежде всего поиск качественно новых идей, и в этом плане первородная и единственная из примечательных идея Васке — это обратить свое клиническое неостроумие в одно из главных своих достоинств. Терпение и труд все перетрут — словно заявляет он с надеждой всем своим собеседникам. Но режиссер все еще не становится при этом в один ряд с ними, как бы ему ни хотелось, он лишь обслуживающий персонал в собственном фильме, где он-то как раз должен был быть царем и богом. Именно творческой смелости недостает немцу-рекламщику (до этого он работал в Saatchi & Saatchi), чтобы стать кинорежиссером. Ведь креативность (попытаемся все же ответить, насколько это возможно, на вопрос Васке, пусть нас и не спросили) — это прежде всего смелость ступить во внутреннюю тьму, причем ни секунды не задумываясь, с какой ноги туда ступать.