Джафар Панахи: «Или вы следуете за аудиторией, или аудитория следует за вами»

ЦЕНЗУРА

Снаружи это кажется невероятно сложным, но изнутри [прим.: изнутри страны] все иначе — ты просто делаешь то, что необходимо ради выживания. Каждый раз, когда я слышу о бомбардировках, о наводнениях, о катаклизмах, которые происходят в мире, я ловлю себя на мысли, что люди, которые это пережили, зачастую вынуждены бежать, чтобы спастись. Но те, кто остаются в эпицентре, все равно ищут способ выжить. 

Это справедливо и для кино. В стране, где доминируют диктаторский режим и сильная цензура, режиссер находит способ выжить, хотя это очень непросто, потому что ты должен учитывать ограничения, накладываемые бюджетом. В моем случае, благодаря статусу и положению, которое я занимаю в обществе, многие продюсеры заинтересованы участвовать в проекте на самой ранней стадии. Тем не менее я никогда не заключаю соглашений с продюсером прежде, чем закончу работу над фильмом. Я рискую собственными средствами и жизнью, чтобы делать свои фильмы, потому что только таким образом я могу полностью контролировать их судьбу. 

ФИНАНСИРОВАНИЕ

У всех моих фильмов небольшой бюджет. Тем не менее они с успехом распространяются по всему миру — удачная реализация обеспечивает финансирование для моих будущих картин. Когда люди действительно ожидают твой фильм, ты всерьез можешь рассчитывать на то, чтобы получить средства, покрывающие бюджет нового проекта за счет реализации предыдущего. Это вполне естественно.   

ВОЛЯ 

Самое важное — найти собственный ракурс. Как вы воспринимаете свое окружение? Чего ждете от кино? Заполучить большую аудиторию или повести людей за собой? Есть две разновидности кино: когда вы следуете за аудиторией и когда аудитория следует за вами. 

95% фильмов относятся к первой категории, когда режиссер устремляется вслед за зрителями. Это сегодняшние Голливуд и Болливуд. Всего лишь 5% сделаны режиссерами с действительно оригинальным видением: они требуют от зрителя интеллектуальной работы и осмысления. Это и есть то, что делает кино сакральным искусством, ради которого можно отдать все. Только такой режиссер, готовый вложить всю свою волю в то, во что он верит, и преодолеть любые препятствия, может выразить себя.

«ЭТО НЕ ФИЛЬМ»

Я всегда был очень погружен во внутреннюю жизнь общества и наблюдал за происходящим вокруг. Но после оглашения приговора все изменилось — я больше не мог видеть мир собственными глазами. Мне запретили снимать кино, и я решил, что сделаю фильм, который не будет «фильмом». Я пригласил к себе домой друга, и мы начали работать. Мы сняли этот фильм для себя, хотя в то время у меня была и более сильная мотивация. Ко мне часто подходят студенты и молодые кинематографисты, они жалуются, что хотят снимать кино, но это якобы попросту невозможно. Я хотел убедить их в том, что возможно все. После того как я закончил «Это не фильм», ни один студент больше не мог подойти ко мне со словами «я не справлюсь»: мой фильм доказал, что всегда можно найти способ. И не так уж важно, есть у тебя профессиональное оборудование или нет, — куда важнее образ мышления, которым ты руководствуешься. 

«ТАКСИ»

Похожая история произошла с «Такси». К тому времени мне уже запретили снимать. Я спросил себя: «Что теперь делать? Может быть, мне стать таксистом? Что если мне действительно придется таким способом зарабатывать на жизнь — останусь ли я кинорежиссером?» Я хотел получить ответ на этот вопрос и поэтому установил камеры внутри своей машины, чтобы снимать пассажиров во время поездок. Спонтанная идея положила начало будущему фильму.  

ПРАВДОПОДОБНОСТЬ 

Задача режиссера — заставить аудиторию поверить в то, что происходящее на экране реально. Каждый элемент фильма должен убедить зрителя в том, что он смотрит документальное кино, даже если это фикшен.

МИЗАНСЦЕНА

Когда я выбираю актеров, то всегда обсуждаю в подробностях роль, которую им предстоит сыграть, и трудности, с которыми им придется столкнуться. Но уже только в процессе съемок мы по-настоящему начинаем узнавать друг друга. Мы вместе с моим оператором и актерами занимаемся декупажем и выставляем, в зависимости от локации, подходящую мизансцену. Так постепенно первоначальная идея начинает трансформироваться. В этот момент возникает особая динамика, возможная только в условиях совместного творчества. 

Иногда мизансцена настолько сложная, что нам приходится делать больше 15 дублей за раз, чтобы каждый член съемочной группы остался удовлетворен получившимся результатом.

СОЦИАЛЬНОЕ КИНО

Когда я говорю о политическом кино, то подразумеваю фильмы, буквально принадлежащие той или иной политической партии. Они делят общество на «хороших» и «плохих» исходя из собственной политической доктрины. Социальное кино — совершенно иная категория. В этих фильмах вы не увидите четкого разделения на хороших людей и плохих — ответственность и вина лежат на властной вертикали, вынуждающей общество действовать против собственной воли и убеждений. Настоящая проблема — государство. 

РЕЖИМ

Государственные системы, которые легитимизируют себя через идеологию, особенно религиозную, воспринимают творческих людей как врагов и угрозу своему существованию. Это происходит потому, что у художников есть собственный медиум и трибуна, с помощью которой они могут оказывать влияние на аудиторию, — в отличие от обычных людей, такой возможности лишенных. 

Поэтому первое, что делает режим, пришедший к власти, — пытается заставить молчать отважных художников, говорящих открыто от лица народа и вместе с ним. Это же чувство солидарности побуждает многих иранских актрис снимать свои платки, несмотря на угрозу навсегда лишиться работы. Многие из тех, кто отказался носить хиджаб вопреки требованиям правительства, продолжают активно сниматься в подпольном кино.

НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО

Лучший совет, который я могу дать, — будьте собой. Прежде всего, вы должны познакомиться с самими собой, потому что это единственный способ стать успешным в кино. Вы должны четко понимать, что именно хотите сказать своим фильмом и как именно вы собираетесь привлечь аудиторию. Все имеет значение: как вы выбираете ракурс, свет, цвет.

Снимать нужно фильмы, основанные на жизненном опыте и оптике, сквозь которую вы наблюдаете мир. Эта идея пронизывает каждый аспект настоящего искусства. 

СМЕЛОСТЬ 

Вся моя жизнь заключена в кино. Но после того, что случилось, я не был уверен, что и дальше смогу снимать, не испытывая серьезный стресс. Не было ни дня на площадке, когда бы я не ожидал, что к нам снова придут. 

Мы снимали предпоследний фильм [прим.: «Три лица»] в небольшой деревне. Через шесть дней мы были вынуждены бежать и менять локации, чтобы закончить съемки: перебирались из деревни в деревню, прежде чем преследователи успевали отследить наше местоположение. До тюрьмы у меня не было таких сложностей, я мог снимать где угодно, и все же, кажется, что этот постоянный стресс усовершенствовал мой киноязык, сделал его более реалистичным. 

Возможно, это придало мне смелости. Ведь когда ты на свободе, то больше всего боишься оказаться за решеткой, но когда ты уже в тюрьме, чего еще бояться? 

НОВЫЕ МЕДИА 

Я не слишком хорошо разбираюсь в Instagram [компания Meta признана экстремистской в РФ] или Twitter, и даже новое приложение на свой мобильный не смогу установить. Но я все равно общаюсь с аудиторией — через свое кино.

НЕПРОФЕССИОНАЛЫ 

Важно уметь вовлечь аудиторию в свой фильм. Когда вы делаете зрителей соучастниками процесса, им проще поверить в то, что происходит на экране. По этой причине я не люблю работать с профессиональными актерами. Аудитория непременно опознает в кадре человека, который уже успел сняться в десятке других фильмов, и пусть на секунду, но атмосфера моего фильма дает трещину. 

В моих фильмах вы не увидите одного и того же актера дважды, потому что для меня нет ничего важнее веры аудитории.

ПЛОХОЕ КИНО

Было время, когда я очень любил Альфреда Хичкока. И я до сих благодарен ему за то, что он научил меня основам кино. Но с возрастом я начал смотреть другие фильмы и стал воспринимать мир иначе. В те времена моим любимым фильмом был «Похитители велосипедов» Витторио де Сики.

Уже в последнее время я увлекся сериалами, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Например, смотрю запоем «24 часа»: не могу оторваться. Важно помнить, что можно получить очень многое даже во время просмотра коммерческих ТВ-шоу и фильмов. У плохого кино можно учиться — тому, как нельзя снимать.  

АУТЕНТИЧНОСТЬ

Когда я был студентом, мне поручили снять короткометражный фильм для телевидения. Я так и сделал: фильм полностью соответствовал тому сценарию, который мне дали перед съемками. Уже во время монтажа я осознал, что у него нет души. Все потому, что на съемках я строго придерживался текста и не давал никому, включая себя, действовать иначе, чем написано в сценарии. 

Это был не мой фильм, поэтому я решил украсть негативы отснятого материала из лаборатории и выбросить — никто не должен был его увидеть. Сейчас все совсем по-другому, иногда я работаю над сценарием более года, но я всегда обговариваю с актерами каждую сцену, чтобы у них была возможность сыграть ее по-своему, задействуя личный опыт и видение. 

Я стараюсь подбирать актеров с подходящим бэкграундом. Если мой персонаж — пекарь, я выберу пекаря на эту роль, чтобы добиться гармонии между актером и образом. Только так можно сохранить аутентичность. 

Иногда, чтобы найти подходящего актера, мне приходилось отсматривать несколько тысяч разных кандидатов, но лишь один из них полностью отвечал требованиям образа, который я хотел создать на экране. Поскольку в основном я работаю с непрофессионалами, мне часто приходится слышать: «Мы не можем играть». Именно этого я и добиваюсь — чтобы они перестали играть. 

УСПЕХ 

Я не знаю, чем однозначно объяснить популярность моих фильмов за пределами Ирана. Конечно, иранский контекст очень важен, но мне кажется, поскольку я не пытаюсь его сделать сложнее и запутаннее, чем он есть, мои фильмы находят отклик в людях со всего мира.

Если же быть совершенно честным, я никогда не думаю об аудитории или критиках, которые оценивают мои фильмы. Это совершенно не занимает меня: я всего лишь пытаюсь делать то, что правильно. 

ОГРАНИЧЕНИЯ

Лишения могут подстегивать творчество, потому что художник вынужден искать способы обойти давление, чтобы продолжать созидать. Но иногда накладываемые ограничения, напротив, обезоруживают художника — множество талантов пали жертвой таких ограничений и никогда уже не вернутся в кино. Это зависит от вас и вашей способности преодолевать их: только тогда они могут превратиться в преимущество. 

В моем случае запрет давать публичные интервью оказался настоящей удачей. И теперь мне все чаще хочется вернуться обратно в тюрьму, чтобы не отвечать на столько вопросов!

РОДИНА

Я никогда не осуждал покинувших Иран. Это их выбор, но лично мне никогда не доставало отваги, чтобы уехать. Я не настолько смел, чтобы думать, будто смогу выжить где-то, помимо моей родины. 

Я посетил больше 50 стран, пять континентов, но всегда хотел вернуться в Иран. Моя страна не идеальна, но я родился и вырос там, и только там не чувствую себя чужаком.

Записал Агаси Азарян.