Канны-2024: патриархи и матроны набережной Круазет

Так уж вышло, что создательнице феминистского барбилэнда Грете Гервиг в качестве председательницы жюри выпало судить вооруженную до зубов регалиями армию патриархов: кроме Фрэнсиса Форда Копполы (85 лет), в конкурс 77-го Каннского фестиваля попали фильмы Пола Шредера (77), Жака Одьяра (72), Дэвида Кроненберга (81), а вне конкурса есть еще такие глыбы, как Кевин Костнер с Оливером Стоуном.

У Шредера с Одьяром есть кое-что общее — оба уже получали здесь «Золотую пальмовую ветвь» (Коппола дважды, и еще «Оскар»), но это совсем не похожие авторы. Шредер каждый свой следующий фильм снимает будто про себя и будто об одном и том же, а ремесленник Одьяр меняет жанры, никак не соотнося себя со своими персонажами. Шредер заглядывает в глаза смерти, а у Одьяра жизнь хлещет через край.

Сюжет фильма «О, Канада» построен как исповедальный монолог. Героя зовут Леонард Файф, он режиссер, звезда контркультурной документалистики и политический активист, сбежавший в Канаду, чтобы не ехать на войну во Вьетнам. У Файфа (Ричард Гир) рак в терминальной стадии, за ним ухаживает штат сиделок и жена Эмма лет на 30 его моложе (Ума Турман). Однажды в их дом приходит съемочная группа бывшего ученика Файфа (и сокурсника Эммы), чтобы снять героический байопик. Они уже подготовили и написали на бумажке вопросы о творческом пути легенды. Когда включится камера, Файф, надев памперс, выкатится к бывшим ученикам в кресле-каталке и возьмет инициативу в свои руки, срежиссировав о себе другой фильм, гораздо менее комплементарный, который заставит преданную Эмму страдать.

В первых же кадрах «О, Канада», когда комнату превращают в съемочную площадку, заметен неравнодушный взгляд, каким Шредер смотрит на киноаппаратуру, снимая ее долго и тщательно: здесь уже содержится намек на автобиографию. История запутанного жизненного пути Леонарда Файфа, сбивчиво пересказанная им самим, — это кинематографическое переложение романа Рассела Бэнкса, друга Шредера, который в прошлом году умер от рака (еще одна автобиографическая деталь) . Да и Гир тут неслучайно — 44 года назад с фильма «Американский жиголо» началась слава и признание обоих, актера и режиссера.

Главное достоинство этого фильма — попытка показать поток путающихся мыслей: черно-белые эпизоды перемешиваются с цветными, в одних Файф молод (тогда его играет Джейкоб Элорди), в других стар, но это никак не соотносится с хронологией повествования, поскольку нарратив не линеен, а времени не существует; оно пластично перед лицом смерти. Очень похоже на фильм-прощание.

С фильмом Жака Одьяра «Эмилия Перес» все иначе — это триумф жизнелюбия на грани дурного вкуса и, безусловно, очень смелый шаг. Поработав в жанре криминального триллера («Пророк», «Дипан») вестерна («Братья Систерс») и сентиментальной мелодрамы («13-й округ»), режиссер взялся за мюзикл — очевидно, ему не давали покоя позапрошлогодние лавры «Аннетт» французского коллеги Леоса Каракса. Однако, в отличие от Каракса, в мюзикле Одьяра нет ни психологических глубин, ни сложных моральных дилемм — а только нарочито драматичные виражи, достойные мексиканской мыльной оперы.

Дело происходит в Мехико, герои говорят и поют по-испански. Главная героиня Рита (Зое Салдана) — адвокат по профессии, совершает аморальный поступок — защищает мужа, убившего жену, и выигрывает дело. Тогда ее нанимает наркоторговец Манитас Дельмонте, чтобы она помогла ему исчезнуть, срежиссировав его гибель, — а он тем временем совершит транс-переход, о котором всегда мечтал, и станет Эмилией Перес (Карла София Гаскон), блондинкой с острыми ногтями и подкачанными губами, одетой Сен-Лораном (Энтони Варкарелла из Saint-Lauren — один из продюсеров фильма). Семью Манитаса, жену Джессику (Селена Гомес) с детьми Рита отправит в Швейцарию, но ненадолго. Манитас-Эмилия не готов распрощаться с теми, кого считает собственностью, и вскоре переселит их в свой роскошный дом, отрекомендовавшись тетей (тут начинается Калягин с донной Розой д’Альвадорес с той поправкой, что советский фильм был ироничным и остроумным, а «Эмилии Перес» чувство юмора отказывает полностью, очевидно, из соображений политкорректности).

Рита с Эмилией, образуя странный экранный дуэт, связанный не только деньгами, но и невесть откуда взявшейся дружбой навек, начинают играть в спасателей, основывая НКО, занимающееся поиском людей, убитых мафией.

Однако очиститься от грехов не удастся: никем так и не узнанный мафиози вскоре начнет тиранить свою семью, объясняя им, кто здесь власть, и дело закончится пальцами с острыми ногтями, присланными в коробочке. По ходу действия этой развесистой клюквы, разворачивающейся в щедро декорированных съемочных павильонах (не заморачиваться решили только со Швейцарией — там в пустом павильоне просто идет снег), герои ритмично танцуют, что, безусловно, заряжает энергией, и еще поют, но уже совсем не так здорово. Догнать и перегнать Каракса не вышло: авторы саундтрека Клеман Дюколь и Камий — и близко не Sparks, не сочиняют хитов, их невразумительные мелодии никто не будет распевать на манер Oh Shall We start или We love each other so much. По слухам, Одьяр предлагал поработать вместе Нику Кейву и Тому Уэйтсу, но оба, прочитав сценарий, отказались, и, судя по всему, правильно. Хоть транс-артистка Гаскон и не лишена определенного экранного обаяния, для того чтобы сделать фильм сенсацией, одного ее транс-перехода явно недостаточно.

Один из фаворитов жюри — фильм «Птица», снятый не патриархом, но матроной: британка Андреа Арнольд принадлежит сонму Каннского фестиваля, ее фильмы постоянно участвуют в разных его программах, а в этом секция «Двухнедельник режиссеров» уже выдала ей приз Carrosse d’or, надев на голову золотую корону. «Птица» кажется вершиной творчества Арнольд. Жесткий социальный реализм здесь смешивается со сказкой, и это сочетание, как у черного с белым, почти всегда выигрышное. 12-летняя Бейли (Никия Адамс) живет буквально на дне социального неблагополучия: ее пригород где-то в Кенте застроен блочными многоэтажками, уличные друзья грабят дома, безработный отец Баг (как всегда шикарный Барри Кеоган с лицом, на котором вытатуирована рыбья кость) в очередной раз женится на едва знакомой женщине. Ее 16-летний брат ждет ребенка с 14-летней подружкой, мать, у которой еще три малолетних ребенка, терроризирует абьюзивный бойфренд, убивая собаку. Кромешному жизненному аду традиционно противостоят только небеса: и с них на помощь Бэйли спускается птица (Франц Роговски). В этот момент жизнь мрачного пригорода, снятая ручной трясущейся камерой, вдруг озаряется восходом солнца. Мертвые воскресают, а живые возрождаются для лучшей жизни. Которая, как у Бейли, только начинается и имеет шанс стать лучше, чем у обитателей ее мрачного пригорода; ведь ей теперь даны крылья. Редкому фильму идет сентиментальное настроение, но это как раз тот случай.