Фабрис Дю ВельцЭто не тот тру-крайм, который мы привыкли видеть

«Монстр из Шарлеруа» орудовал в одноименном городе с 1995-го по 1996-й, а жертвами физического и сексуализированного насилия с его стороны были девочки от восьми до 17 лет (как минимум пять, а то и больше девяти человек). Бельгийский режиссер Дю Вельц, известный по арденнской трилогии («Мучение», «Аллилуйя», «Поклонение»), много лет подступался к этому сюжету, шокировавшему его в юности, и именно с истории Дютру решил начать новую трилогию — эдакую бельгийскую историю преступлений. Проводником по миру шарлеруанских 90-х становится молодой жандарм Поль Шартье (Антони Бажон), которому вместе со зрителем предстоит больше узнать о людях и мире вокруг в процессе расследования. За создание напряженной атмосферы также отвечал постоянный оператор режиссера — Мануэль Дакоссе, который часто работает с Франсуа Озоном («Мое преступление», «По воле божьей»).

Дарья Тарасова. О том, чтобы снять фильм на основе дела Марка Дютру, вы думали с 25-летнего возраста. Как вы наконец созрели для этого?

Фабрис Дю Вельц. Думаю, дело всего-навсего в том, что я наконец набрался опыта. И стал более зрелым — это первая причина. Вторая — это очень-очень чувствительная для Бельгии тема, даже сегодня, это заметно по реакциям на фильм. Во мне было много внутреннего сопротивления, и, мне кажется, в более раннем возрасте я просто не был готов, нужно было найти особый подход, особый взгляд. Таким взглядом стала точка зрения Поля Шартье. Когда я нашел этот угол, я понял, что могу сделать этот фильм, и у меня получится достойно и честно.

Дарья Тарасова. Вам было страшно начинать работу над проектом?

Фабрис Дю Вельц. Да, безусловно. Всегда есть страх, когда начинаешь любой проект, а в случае с «Мальдорором» тема еще и гораздо больше меня, она остросоциальная и политическая. Нужно было задать себе правильные вопросы: что мы вообще делаем? Делаем ли мы что-то хорошее или просто эксплуатируем сюжет? С этих вопросов все и началось — для меня, для продюсеров, для моего сценариста Доменико Ла Порты. Мне кажется, я обрел уверенность и покой как раз тогда, когда нащупал точку зрения Поля Шартье. Я мог идентифицировать себя с этим персонажем и построить через него весь фильм, не вдаваясь в излишнюю строгую фактуру. Вместо сухого пересказа я смог сделать кино.

Дарья Тарасова. Почему вы решили рассказать эту историю с точки зрения жандарма? Это исключительно художественное решение или также и политическое?

Фабрис Дю Вельц. Я был совсем молод, когда все произошло. Так что поставить в центр истории молодого жандарма с непростым бэкграундом, в непростых обстоятельствах, который пытается как-то исправить мир вокруг через свою профессию, внести вклад в общую справедливость, мне показалось очень убедительным шагом. Действительно интересным в контексте истории. За этим, конечно, тянется и политический аспект, но драматургический, нарративный аспект был важнее — он обеспечил эволюцию персонажа. В начале Поль — невинный мальчишка, который уверен, что отправляется в крестовый поход против несправедливости, а в итоге сталкивается с бюрократией, коррупцией и самим злом во всех его проявлениях. Из-за этого он становится одержимым — до тех пор, пока не вступает в весьма прямую борьбу с этим злом.

Дарья Тарасова. Как вы работали над этим героем? Вдохновлен ли он реальными людьми?

Фабрис Дю Вельц. Да, он действительно вдохновлен некоторыми реальными жандармами, но это, скорее, собирательный образ. Мой сценарист Доменико примерно одного со мной возраста, и нам было интересно отразить в Поле не только реальных людей, близких к делу, но и самих себя. Наш герой — это отражение нас самих в ту эпоху.

Дарья Тарасова. Как вы открыли Антони Бажона, исполнителя роли Поля?

Фабрис Дю Вельц. Я увидел его в «Молитве» Седрика Кана, он получил за эту роль приз в Берлине. Я сразу понял, что хочу с ним поработать.

Дарья Тарасова. Было ли ему сложно работать над своим героем? Хотя бы с точки зрения разницы поколений. Вы застали дело Марка Дютру, Антони же был еще слишком молод.

Фабрис Дю Вельц. Он очень быстро понял, что от него требуется. Ему было важно побывать в Шарлеруа, вникнуть в то, чем живут люди в этом городе и на юге Бельгии вообще, он внимательно слушал мои советы. Иногда ему было сложно, он чувствовал много напряжения, но в то же время он был счастлив быть на этом проекте. Работа шла тяжело, но мы были очень ей довольны. Для Поля это точно был положительный опыт.

Дарья Тарасова. Как на фильм отреагировала молодая аудитория?

Фабрис Дю Вельц. Для многих в Бельгии фильм помог завести разговор с родителями — не только о деле Дютру, но и о той эпохе вообще. О том, что представляла собой Бельгия в 1990-е. В этом в том числе была моя задача — помочь людям выстроить мост между поколениями и отречься от каких-то табу. Во Франции, мне кажется, эффект был примерно таким же. Это не тот тру-крайм, который мы привыкли видеть. Это что-то более, скажем так, олдскульное.

Дарья Тарасова. Съемки проходили в Шарлеруа, где Дютру совершил свои преступления. Как на проект отреагировали местные жители?

Фабрис Дю Вельц. Это очень особенный город. Нужно иметь в виду, что в середине XIX века это был второй город в мире по богатству. Развитие шахт и инфраструктуры этому поспособствовало. А потом, 100 лет спустя, в середине XX века, произошло катастрофическое изменение. Рецессия, масштабное обеднение населения. Мигрантов там в разное время было очень много — работать приезжали, например, итальянцы, поляки, выходцы из колоний, но последние полвека город живет в замершем состоянии. А потом случился кейс Дютру, что окончательно наделило Шарлеруа статусом неблагополучного места. Так что, разумеется, когда мы приехали и объявили, что будем снимать фильм про этот кейс, особой радости мы не встретили. Однако со временем, после разговоров и объяснений, местные жители поняли, что мы на самом деле хотим сделать, и у нас получилось интегрировать их в фильм. Их много в кадре. Они остались довольны и горды тем, что получилось. Фильм вышел честным по отношению к городу и к травме, которую пережили его жители. Из-за Дютру их буквально подвергли остракизму, своим проектом я хотел вернуть им достоинство.

Дарья Тарасова. Вы устраивали спецпоказы в Шарлеруа? Что сказала публика?

Фабрис Дю Вельц. Да, мы организовали большую предпремьеру и со стороны простых жителей получили очень положительные реакции. При этом немалому числу людей было все-таки неприятно видеть свой город с такой стороны. Фильм неизбежно стал политическим и кого-то расстроил. Для многих это законченная история — Дютру был осужден за свои преступления, поэтому некоторые бельгийские институции возмутились тем, что мне хватило наглости снова к ней обратиться и выставить органы правопорядка в нелучшем свете.

Дарья Тарасова. «Мальдорор» — первая часть в трилогии фильмов о травмах бельгийского прошлого. Почему вы решили начать именно с этой страницы истории страны?

Фабрис Дю Вельц. Она более близка мне, потому что я сам ее прожил. Вторая часть будет про зверства в Конго из-за каучука в конце XIX века. От меня эта эпоха, конечно, очень далеко, но она составляет очень важную часть бельгийского национального кода, лицемерия этой страны. Сложно не занимать морализаторскую позицию, но отрицать чудовищность того, что творилось в Конго силами бельгийцев, бессмысленно. Третий фильм будет про рексистов, коллаборантов с нацистами, и Бельгию во Второй мировой войне.

Дарья Тарасова. Музыка играет в «Мальдороре» огромную роль. Как была придумана главная тема?

Фабрис Дю Вельц. Над музыкой работал Венсан Каэи — это не первый наш совместный с ним проект, он всегда одним из первых читает мои сценарии. В случае с «Мальдорором» нам нужна была очень текстурная музыка, очень аналоговая, в духе 90-х. Мы пробовали разное, он перебрал несколько вариантов. В итоге тема придумалась случайно. Я попросил Венсана просто насвистеть то, что у него пока получалось, потому что накануне посмотрел «Наемника» Серджио Корбуччи. Получилось неплохо, мы решили приберечь этот свист на потом, а в итоге поняли, что он отлично работает.